– И он опять выжил, наш неуязвимый герой.
– Как видишь.
Они довольно переглянулись, а Нуба отчеканила:
– Тащи Аргона к Хуракану, а я найду его отца.
– Хуракан жив? – Аргон с надеждой посмотрел на друзей.
– Да. Ему захотелось медовухи… – буркнул Ксеон и повел друга за собой.
Долину Ветров покрывала пелена серой пыли. Она летала над домами и попадала в глаза. Жители искали в обломках уцелевшие вещи, кто-то – своих родных. Аргон нахмурился, когда увидел знакомую девочку, плачущую над телом брата.
– Сколько людей мы потеряли?
– Пока не знаю. – Ксеон пожал плечами и смахнул пот со лба. – Говорят, клан Диких Шакалов Ровена пострадал еще сильнее. Земля раскололась прямо в Мурмонтисе.
– Надо собрать все кланы Дамнума… – Аргон поморщился от пульсирующей боли в плече и кивнул, словно соглашаясь сам с собой. – Придется работать вместе.
– Не говори ерунды. «Каждый сам за себя». Помнишь?
– Теперь все иначе.
– Да. – Ксеон перевел на него темный взгляд. – Теперь нужно первыми договориться с Алманом Барлотомеем насчет поставки деревьев. Наши дома разрушены, и нам нужно построить новые, но из чего?
– Обращаться за помощью к этому болвану? – Аргон презрительно фыркнул. – Мы уже пытались поговорить, но он видит в нас лишь дикарей, не достойных его королевского зада.
– Выбора у нас нет.
– Еще как есть.
– Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Нам придется позабыть о старых обидах.
– Земля раскололась в Вудстоуне, Ксеон. И лишь потом до нас дошли трещины. Мы потеряли близких, потому что в Арборе что-то случилось.
Ксеон скептически поджал губы и усмехнулся:
– Только ты можешь связать то, что никак между собой не связано.
Он прошел мимо длинной очереди в уцелевший деревянный сруб и потащил за собой Аргона.
– Каким образом Алман мог повлиять на ураган в Долине Ветров? А даже если и так, из чего нам с тобой отстраивать дома? Из травы?
– Я найду способ.
– Твой отец его найдет, а ты послушаешься его, когда он скажет идти в Арбор, чтобы договориться с Алманом.
– Отец никогда не преклонит колено перед чужеземным королем.
– Я не говорю преклонять колено. Нам нужна помощь.
– Почему бы не поискать помощи в Дамнуме?
– Может, потому что летающие люди не помогают другим летающим людям?
– Но мы и не пытались. – Аргон распахнул массивную дверь и решительно шагнул через порог. – Не собираюсь покидать дом из-за крысы-Алмана.
– Вы срочно должны покинуть свой дом! – воскликнул хриплым голосом Хуракан и так пристально посмотрел на Аргона, что тот непроизвольно остановился. Седовласый старик проковылял к раненому предводителю. – Рад, что ты жив, мак.
Так его называл только Хуракан. В переводе с моранского «мак» означает «сын».
Старик похлопал Аргона по щеке и улыбнулся. У Хуракана были длинная белая борода и такие же длинные серебряные волосы. Иногда он заплетал их в тугую косу, но сегодня они были взлохмачены и торчали в разные стороны. Морщины на его лице складывались в причудливые узоры. Они были такими же глубокими, как и Канизские Впадины в океане. О путешествии туда Аргон не любил вспоминать. Кажется, именно тогда он впервые по-настоящему влюбился. И, кажется, именно тогда он понял, что нет ничего романтичного в отношениях с сиренами. Уж больно они чувствительны.
Старик часто говорил, что Аргон – самый лучший сильф, которого он знал.
Сильфами становились только те, в ком текла кровь истинных летающих людей. В Дамнуме таких было довольно много, по сравнению с другими государствами Калахара. В основном Долина Ветров служила пристанищем тем, кому некуда было идти – забытым старикам, брошенным детям, одиноким юнцам. Люди со всего света жили на равнине Фиэнде-Фиэль, потому что здесь принимали каждого.
Поговаривали, что раньше Долину Ветров называли Долиной Потерь.
Сейчас в это уже слабо верилось.
– Садись. – Хуракан усадил Аргона на расшатанный стул, наклонился к его ране, ощупал пальцами кровоподтек вокруг стрелы и внезапно выдернул ее из плеча.
– Святые… – зашипел Аргон и недовольно топнул ногой. Из раны хлынула кровь. Юноша ядовито улыбнулся, исподлобья глянув на знахаря. – Отличная идея, Хуракан.
– Хотел ее там оставить?
– Ты должен был предупредить его, – вступился за Аргона Ксеон, на что старик лишь фыркнул. Он подхватил со стола глиняную кружку и покосился на второго гостя.
– Сейчас я в тебя ее кину.
– Что?
Хуракан размахнулся и бросил чашу. Она полетела в голову Ксеона, но тот вовремя увернулся и, выпрямившись, воскликнул:
– Ты совсем ума лишился?
Хуракан невинно пожал плечами:
– Но я ведь предупредил тебя. Стало легче?
Ксеон прошелся ладонями по волосам и рявкнул:
– Я подожду на улице. Иначе я за себя не ручаюсь.
Он с недовольным видом проследовал к выходу и захлопнул за собой дверь, а знахарь прижал какие-то травы к глубокой ране предводителя и пробурчал:
– Кажется, я ему не нравлюсь.
– Интересно, почему бы это.
– Ты смело поступил, когда вернулся за мальчишкой.
– Томми был здесь?
– Не был. – Старик разорвал ворот рубахи Аргона и заковылял к камину, в котором трещал, переливаясь рыжими красками, хворост. Хуракан задумчиво нахмурился. – Сегодня огонь ведет себя иначе. Ты видел когда-нибудь феникса, мак?
– Они же давно вымерли.
– А я видел. Жуткие существа.
– Ты хотел прижечь мне рану.
– Да. – Старик взмахнул руками и взбалмошно кивнул. – Верно-верно, Аргон. Меня не отпускает сегодня странное чувство, и я хотел с тобой им поделиться. Ты не против?
– А у меня есть выбор?
– Ну, это вряд ли. Но я должен был спросить из приличия.
Хуракан поднес раскаленный железный прут к ране молодого предводителя и так крепко прижал его к коже, что она захрустела. Аргон знал, что должен сдерживать эмоции, но все равно зажмурился и заскулил, как уличный пес.
– Я сидел в своей хибаре, – начал спокойным голосом Хуракан, – когда понял, что у меня пересохло в горле. В горле у меня пересыхает редко. Обычно я дожидаюсь тебя или Нубу, она приносит самую вкусную медовуху в Долине.
Он закинул прут на плечо как ни в чем не бывало и отрешенно уставился в пустоту.
– Еще она приносит печенье. Тебе ведь доводилось пробовать ее печенье?
