– Вы здесь, – прошептала Эльба, встав между друзьями, – как это возможно?
– Этот же вопрос можно задать и вам, королева Станхенга, – отрезал Аргон.
– Мой брат Фьорд сопровождал меня в Вудстоун на свадьбу, когда мы столкнулись с Дикими Шакалами Ровена. Я должна была прибыть сюда.
– А мы – нет.
Эльба слышала, как позади шагает Догмар, и тихо прошептала:
– Мне очень жаль вашего отца, Аргон.
На его скулах заходили желваки. Он процедил:
– Мне тоже.
И быстро пошел вперед.
Эльба уставилась ему вслед. Она совсем не знала Аргона из Дамнума, но сейчас ей показалось, что его одолевали угрызения совести. Она понимала, каково просыпаться по утрам и ненавидеть себя за то, что просыпаешься в мире, в котором от тебя ничто не зависит. Смерть Фьорда до сих пор снилась ей по ночам. Эльба чувствовала, как свет исчезает, впитываясь в беспросветный мрак. Кто мы без наших близких? Потеря родного человека порой открывает в людях такие стороны, о которых никто не подозревает.
Эльба расстроенно покачала головой и снова посмотрела на друга Аргона. Она плохо запомнила его лицо. У него были острые скулы и нос с горбинкой. Шагал он так решительно, будто никогда ни в чем не сомневался.
– Вы так и не представились.
Юноша в растерянности посмотрел на Эльбу и вскинул брови.
– Да? – А затем поспешил сказать: – Ксеон.
– Вы братья?
– Кто?
– Вы, – повторила Эльба, – с Аргоном.
– Нет, конечно. – Отмахнулся Ксеон и сцепил за спиной руки. Они покинули замок и направились по ступеням вниз к восточным воротам Станхенга. – Мы с этим олухом всего лишь друзья. Будь он моим братом, я бы давно свернул ему шею.
– Мне правда жаль его отца. То, что с ним случилось… – Эльба замолчала. – Алман поплатится.
– Я не сомневаюсь. Аргон лишил бы его жизни даже в случае отказа Вольфмана. То есть твоего… вашего мужа. То есть короля Станхенга.
Ксеон отвернулся. Он нахмурился и вдруг подумал, что ведет себя как настоящий болван.
– Вы правильно сделали, что пришли в Вудстоун.
– Я к этому не имею отношения, Эльба. Аргону вдруг показалось, что подружиться с родственниками Алмана – забавная идея.
– Он хочет спасти свой клан.
– Сейчас он хочет только одного. – Ксеон повернулся к девушке, и она с интересом взглянула в его невероятно выразительные карие глаза. – Отомстить.
Они спустились к восточным воротам. Солнце тускло освещало высокую каменную стену, отделяющую земли Вудстоуна от земель Дамнума. Люди на башне зажгли костер, послышался звук рога. Гигантские шестеренки закрутились. Цепи неистово заскрипели. Огромные дубовые врата медленно открывались, и в расширяющийся просвет на Эльбу смотрели десятки людей, одетых в рванье и стоящих рядом с телегами и корзинами, наполненными едой и пожитками.
Эльба ринулась вперед, не дождавшись, когда ворота до конца распахнутся. Она даже обогнала Аргона, случайно задев того плечом. Юноша вскинул брови, но ничего не сказал. Эльба нырнула в толпу и в панике осмотрелась. Ее дыхание сбилось.
Тысячи раз она прокручивала в голове тот момент, когда сильфы забрали ее сестру из шатра. Она видела ее горящие глаза, видела ее вытянутые худые руки и слышала свое змеиное шипение: «Не смей».
Ее маленькая сестра в тот день потеряла практически все, что у нее было. Что она чувствовала? Было ли ей так же больно?
– Рия! – Эльба спешно оглядывалась. Десятки незнакомых лиц повернулись к ней. Люди отпрянули, испугавшись ее дикого взгляда. – Рия!
Эльба смахнула с лица волосы и вдруг заметила на телеге свою сестру. Рия сидела рядом с каким-то мальчишкой, тот болтал без устали, а она слушала его, подперев ладошкой измазанную сажей щеку. Эльба сипло вздохнула.
– Рия…
Девочка вздрогнула. Она посмотрела по сторонам, а потом замерла, встретившись взглядом с родной сестрой.
Что-то сломалось в ней в эту секунду. Что-то детское и хрупкое. На какое-то мгновение она застыла, а в следующее уже неслась со всех ног, вытянув перед собой худенькие ручки. Она взвыла, будто маленький дикий зверек, и зашлась таким плачем, что все ее тело содрогнулось. Не сбавляя скорости, Рия бросилась в объятия сестры.
– Э-эльб-ба, – запинаясь проревела она и крепко обхватила ее за талию, – Э-льб-ба!
Колени Эльбы подогнулись. Она присела перед Рией на корточки, гладя по ее волосам, щекам и плечам дрожащими пальцами, и зашептала:
– Тише, все хорошо, тише.
– Эльб-ба! – продолжала кричать Рия, сотрясаясь от рыданий.
– Я здесь.
Девочка вновь прижалась к сестре, и Эльба прикрыла глаза. Ее ладони поглаживали короткие волосы Рии, а она все никак не успокаивалась.
– Ты в порядке? – спросил знакомый низкий голос, и Эльба подняла голову. От солнечных лучей ее закрывала высокая фигура Аргона. Не отдавая себе отчета, что делает, она крепко вцепилась в руку молодого предводителя. Аргон недоуменно нахмурился и посмотрел на их переплетенные пальцы.
Эльба прошептала:
– Спасибо. – Они вновь встретились отчаянными взглядами. – Спасибо тебе.
Эльба обернулась и нашла глазами помрачневшего Ксеона:
– Спасибо вам.
На улице стало на удивление тихо. Даже Рия перестала плакать. Эльба прижала ее к себе как можно крепче, а потом выпустила руку Аргона и зажмурилась.
Все-таки жизнь не потеряла смысл, все-таки в ней была справедливость.
* * *
В Эридан отправили весть: «Рия Полуночная жива». Эльба смотрела на сестру, сидя на постели, пока той расчесывали шелковистые волосы, и чувствовала, как вновь обретает землю под ногами. Она готова была принимать все, что выпадет на ее долю, только бы Рия улыбалась, глядя в свое отражение.
«Ты будешь терять близких, пока жизнь не победит смерть», – вдруг вспомнились слова Змеиной жрицы, и Эльба отвернулась. Больше никто не умрет.
Вольфман приказал устроить пир в честь объединения Станхенга и Долины Ветров. Стоило, как он выразился, отметить воссоединение «милых» сестер. Гибель их «милого» брата никого уже не трогала. Он умер… что уж тут поделаешь? Эльба знала – в ее жизни нет места скорби и печали. Она должна была двигаться дальше, так как впереди их поджидала жизнь, полная опасностей и лишений. Но сама идея пира показалась ей безумной. Пир во время чумы.
Праздник решили провести вечером. Уже в полдень слуги отмывали малый зал, начищали сервиз и позолоченные рамы ужасных, на вкус Эльбы, картин, на которых были изображены станхенгцы в шкурах убитых ими зверей. От этих портретов у нее все леденело внутри. Стены были увешаны знаменами – серебряными с пышными деревьями и золотыми с желтыми колосьями. К закату люди заполонили зал, усевшись за поставленные полукругом столы. В их руках блестели чаши, а на пальцах – драгоценные перстни. В зале стоял тяжелый и сладкий запах жареного мяса и вина. Певец тоненьким голоском пел баллады. Эльба сидела во главе стола рядом с супругом и совершенно не понимала, что она здесь делает. Шут в красном колпаке широко ей улыбнулся, на его шапке зазвенели колокольчики, но она лишь смущенно отвернулась. Эльба отпила вина и в очередной раз взглянула на сестру.
