– И что дальше? – скептически поинтересовался Вольфман, наблюдая, как Аргон чиркает камнем по стене, отчего по всей крепости разнесся жуткий скрежет.
От упавших искр ткань вспыхнула, и пламя отразилось в глазах удивленного короля. Они спустились под землю и оказались перед бесконечным коридором, и если бы не факел, который сжимал в руке Аргон, помещение потонуло бы в беспросветной тьме.
В комнатах за коваными решетками располагались мастерские – по крайней мере то, что от них осталось.
Уже во второй кузнечной он увидел сваленные груды цепей. На стенах висели стальные проржавевшие мечи. Факел в руках Аргона непокорно трещал, ткань давно сгорела, и теперь огонь карабкался по деревянному бруску.
Предводитель спрятал кинжал за пояс, потом аккуратно положил факел на каменный пол. Он подошел к сваленным цепям, смахнул со лба капли пота и потянул на себя одну из них, подняв невообразимый шум.
Вольфман смотрел на эту ненавистную спину обезумевшим взглядом. Его зрачки расширились, сердце забилось быстрее, пальцы медленно расстегнули камзол и, прикоснувшись к ножу, спрятанному за кожаным ремнем, крепко сжали рукоять. Он не должен был медлить, не имел права отступать. Только сейчас, когда Аргон стоял к нему спиной, Вольфман мог нанести смертельный удар и навсегда избавиться от соперника – мерзавца, лжеца, предателя и мошенника. Он шагнул вперед, и в тусклом свете блеснули его сумасшедшие глаза. Аргон с Фиэнде-Фиэль подрывал его авторитет и не подчинялся его приказам. Один удар. Всего один. И больше никто не станет перечить.
Рука поднялась вверх.
Нож блеснул, и в нем отразилось кроваво-рыжее пламя.
Вольфман затаил дыхание, приготовился и…
– Я не понимаю, зачем вам это, – прозвучал спокойный голос Аргона, и Вольфман окаменел от страха. В его глазах появилась странная беззащитность. Рука опустилась, он отступил назад. Аргон обернулся и повел плечами. – Какой в этом прок?
– Я не…
– Убьете меня и что дальше? Вы думаете, летающий народ пойдет за вами? Или вы планировали рассказать историю о том, как Аргона из Дамнума поглотила пустыня?
Сильф невесело усмехнулся, а Вольфман побелел как мел. Его кожа стала почти прозрачной, руки и ноги налились свинцом. Он хотел было оправдаться, но не находил слов и только хватал ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба.
– Мои люди не поверили бы ни единому вашему слову, – проговорил Аргон, вновь повернулся к цепям и принялся вытаскивать одну из них. Коридор наполнил грохот металла. – Вам что-то во мне не нравится, и я не собираюсь спорить. Можете меня ненавидеть. Вот только цель у нас с вами общая, а потому действовать нам нужно вместе. Вы это понимаете?
Аргон посмотрел на Вольфмана через плечо, и тот растерянно кивнул.
– Я польщен, что вы бросили мне вызов, но лучше направьте свою злобу на человека, который отнял у вас отца. Или вы уже запамятовали, как Алман прирезал Вигмана, словно молочного поросенка? Я вот помню, как он поджарил моего… – Аргон рывком вытащил цепь и поднялся на ноги. – Ничто не оправдает преступления вашего дяди, но наше сотрудничество оправдать можно, если посмотреть на ситуацию под нужным углом. Я нужен вам. А вы нужны мне.
Аргон перекинул цепи через плечо, как будто они ничего не весили.
– Надеюсь, что мы поняли друг друга. Или вы и дальше будете думать, как бы всадить нож мне в спину? Если да, то боюсь, что это мне придется придумывать историю о том, как король Вольфман Барлотомей не вынес долгого путешествия.
Вольфман вздернул подбородок. Гордость кипела в нем, и назойливо билась мысль, что этот дикарь не имеет права так говорить с истинным королем. Но потом пыл угас, как и вера в победу.
Вольфман кивнул и спрятал нож. Сегодня он, увы, не избавится от сильфа.
– Вы высказываетесь довольно решительно для человека, который знать не знает, что такое приличное общество, и провел жизнь среди необразованных дикарей.
– Отлично, – бесстрастно бросил Аргон и двинулся с места. – Красноречию я научился у своей мертвой подруги. Ее звали Нуба, и она любила поучать.
– Воровать ты тоже у нее научился?
– Нет. Этому меня научил отец.
– И тоже мертвый.
– Верно.
– И разве ты не должен был сделать вывод? – Вольфман прищурился. – Тот, кто много говорит, обычно умирает.
Аргон недовольно фыркнул. Сколько можно было повторять одно и то же? Зачем ему сражаться с человеком, на чью сторону он встал? Зачем ему враг внутри, когда главный враг поджидал снаружи? С какой стати король так упрямо ненавидел его? Аргон уже собирался обернуться и высказаться, как вдруг наступил во что-то жидкое и вязкое.
– Что за… – Он посмотрел под ноги. Вода в таком месте? При такой духоте? Аргон присел на корточки и коснулся кончиками пальцев слизи, поднес руку к носу и в недоумении вскинул брови. – Странно.
– Кровь?
– Нет.
– А что?
– Смола.
Аргон увидел, что темная полоса течет вдоль коридора по каменным плитам за ворота крепости, которые сейчас оказались открытыми…
Вольфман недоуменно поднял брови. Аргон выпрямился, сбросил с плеч цепи и, вытащив из-за спины меч, взмахнул им в воздухе. Они стояли посреди патио, их окружали бетонные колонны, за которыми кто-то стоял.
– Мы не одни.
Вольфман тоже вынул меч. Они столкнулись спинами, и сильф пригнулся. Почему на них не нападали? Почему противник медлил? Он сосредоточенно осматривался, медленно и размеренно дыша, как учил его отец. Вот только холодный рассудок покинул его. Все мысли потонули в неудержимом гневе. Люди, прячущиеся в тени, не представляли, с кем они имели дело. И даже сам Аргон не представлял, что за зверь рвался наружу.
Звенящую тишину нарушил протяжный звук рога. Он разнесся в воздухе и угас так быстро, что Аргон не успел осмыслить происходящее.
Вдалеке за воротами появился рыжий огонек. Он был так далеко, что предводителю пришлось прищуриться, чтобы разглядеть его. Огонек становился больше, длиннее и, кажется, двигался. Но как? Он подбирался к крепости все ближе и ближе. Аргон замер. Прямо к ним несся «огненный червь» – черная полоса смолы возгоралась, и к замку подползала ярко-рыжая нить огня. Аргон не успел и глазом моргнуть, как они оказались в огненном кольце. Пламя осветило помещение, и из теней вырвались десятки стражей в красно-желтых одеждах. Их серебряные сабли сверкали, словно алмазы, головы покрывали высокие чалмы. Обезумевшие, как и огонь, они бросились на врагов, испуская воинственные крики, от которых кровь стыла в жилах.
Вольфман отбил первый удар, потом второй. Он в панике осмотрелся и так сипло вздохнул, что в горле запершило. Их окружила дюжина человек. Они оказались в клетке, будто два сбежавших зверя.
Но ведь Догмар должен был забить тревогу. Он должен был увидеть пламя!
