Эльба испуганно прошептала:
– Боже мой…
Его окровавленная рубаха валялась на полу. Вспотевшая кожа блестела от крови. Широкая рана пересекала тело Аргона от плеча до бедра, и из нее лилась кровь. Эльба кинулась к сильфу и коснулась пальцами его лба.
– Аргон? – позвала она хриплым голосом, но он не услышал.
Его глаза были закрыты, губы шевелились, словно он что-то шептал, сложенные на рассеченной груди руки тряслись. Эльба в панике погладила его волосы и измазанные грязью щеки. Аргон дернулся, а она зашептала, сама не веря своим словам:
– Все хорошо. – Кровь не останавливалась, стекая на деревянный стол, и Эльба посмотрела на старика: – Что с ним?
– Лихорадка, моя дорогая.
– Вы должны помочь.
– Мы должны. Один я не справлюсь, а лишних рук сейчас нет. Только вы. Я не ожидал вас увидеть, но раз уж так получилось…
– Говорите, что мне делать.
Хуракан закатал испачканные кровью рукава и подошел к столу. Он поморщился, посмотрев на кровоточащие раны, и вздохнул.
– Я раскрыл его раны, потому что они загноились. Надо бы обработать их. Я уже это сделал, но надо еще раз. А потом понадобится вот это. – Старик достал из ящика катушку ниток, сверкающую иглу и протянул Эльбе. – Зашейте, моя дорогая, пока я буду готовить новый отвар. Отвар важный! Он ему срочно нужен, пока у него мозги не закипели.
– Зашить?
Эльба испуганно вздрогнула, а Хуракан кивнул, поставил на столик миску с серой отвратительно пахнущей жижей и довольно усмехнулся:
– Уверен, речные нимфы хорошо штопают.
Эльба посмотрела на Аргона и почувствовала, как в груди потяжелело. Он выглядел таким беззащитным, синеватые губы дергались, веки дрожали. Ему было очень плохо. А ведь он всегда казался ей совершенно неуязвимым.
Эльба окунула ткань в отвар и медленно промокнула жуткие раны. Аргон застонал, отчего у нее в глазах защипало, и она виновато поджала губы:
– Простите, простите меня.
Он сипло дышал. Эльба продолжила обрабатывать раны лекарством, чувствуя, как предательски дрожат руки. Но она не сдавалась. В Аргоне еще теплилась жизнь, и она не намеревалась отступать, пока он не придет в себя.
Из ужасной раны кровь сочилась вместе с гноем. Эльба аккуратно промывала ее, стараясь не обращать внимания на стоны Аргона. Он вертел головой, а Эльба заботливо шептала:
– Все хорошо, тише.
– Мак всегда был дураком, – неожиданно сказал Харукан, мешая вонючую жижу в маленьком котелке, – ему часто доставалось в детстве, потому что он совал свой нос туда, куда не следует. И эта привычка никуда не делась. Эстоф бы треснул его!
– Эстоф его бил?
– Всем детям полезно иногда получать затрещины.
– Мой отец никогда не поднимал на меня руку.
– Но вы же девушка, моя дорогая, это другое. Сын и отец… тут особенные отношения! Эстоф любил этого паршивца. Он начал им гордиться, когда тот еще на свет не появился. У них в роду все дети поздние. Мы всей деревней начали праздновать уже заранее, за пару месяцев до рождения. Бригида велела назвать его Аргоном. На моранском это значит «громкий», и я тогда ей сказал…
– Вы знаете моранский?
– Разумеется, девочка моя! А как мне еще с духами общаться?
Эльба удивленно хмыкнула и отставила пустую миску из-под отвара. Она взглянула на блестящую иглу и испуганно сглотнула. Вдруг она причинит Аргону сильную боль? Вдруг зашьет неправильно? Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы с ним что-то случилось по ее вине.
– Так вот, я тогда Бригиде сказал… – ворчливо продолжил Хуракан. – Как можно его называть Аргоном? Ветер не должен быть громким. Ветер тихий и молниеносный. А она… славная была женщина… она знаете, что мне ответила?
– Что?
– Он не ветер. Он буря.
Старик захохотал, и Эльба улыбнулась уголком губ.
Первый стежок дался трудно. Она зажала пальцами окровавленную кожу и зажмурилась. На второй стежок она уже глядела, приоткрыв один глаз. Третий стежок проделала с открытыми глазами.
– Вы хорошо справляетесь, моя милая, – пробормотал Хуракан, подойдя к ней. – Отвлекитесь на мгновение, нужно приподнять его. Вы мне поможете?
– Конечно.
Эльба вытерла руки о юбку, и только потом поняла, что оставила на ней ярко-красные разводы. Она смахнула испарину с лица и подхватила Аргона, когда старик потянул его на себя. Голова юноши упала ей на плечо, и она растерянно застыла.
– Я не… – Голос осип, она почувствовала соленый запах, исходящий от его кожи. Кудрявые волосы коснулись ее щеки, и Эльба зарделась. – Я держу.
– Вы удивительное, милейшее создание. И такая смелая. Сколько же вам лет?
– Довольно бестактный вопрос.
– Но вы ведь не обижаетесь на старика?
– Нет, – честно ответила Эльба, улыбнувшись, и совершенно случайно погладила Аргона по спине кончиками пальцев. – Этим летом мне исполнилось восемнадцать.
– Я не скучаю по молодости, честное слово! – Хуракан напоил Аргона теплым отваром. Тот послушно пил, хотя отвар все же тек по его подбородку. – В молодости столько соблазнов. Вряд ли я решился бы в очередной раз с ними столкнуться, ведь никогда не знаешь, кто победит.
Эльбе стало не по себе. Она прочистила горло и помогла Хуракану уложить Аргона обратно. Его веки перестали дергаться, впервые за все это время он лежал спокойно и не метался от боли. Лекарство подействовало, и жар начал спадать.
Эльба продолжила зашивать рану, а Хуракан набрал множество склянок и уверенно зашаркал к двери, приговаривая на ходу:
– Верну я, пожалуй, снадобья вашей тетушке, а то она догадается, что кто-то рылся в ее вещах, когда приедет. Но вы ведь не выдадите меня? Духами клянусь, выбора не было.
Эльба кивнула, и старик покинул комнату. Она устало вздохнула, зашивая рану мелкими стежками.
Вольфман бы не пережил такого ранения. Аргон действительно спас ему жизнь. Вот только юный король был слишком горд, чтобы признать это. Даже у Эльбы иногда не получалось переступить через свои надменность и дикий нрав. А иначе разве сидела бы она сейчас здесь? Помогала бы Аргону из Дамнума, к которому ей запретили приближаться?
Неожиданно сильф резко дернулся. Его глаза распахнулись, рот раскрылся. Аргон взмахнул руками, и Эльба испуганно вздрогнула. Возможно, она уколола его слишком сильно. Она виновато нахмурилась, а он захрипел:
– Где я? Я не…
– Все хорошо.
– Не вижу.
– Аргон, я здесь. – Эльба склонилась над ним. – Вы в порядке.
Он бормотал что-то себе под нос дрожащими губами. Эльба заботливо убрала с его лица волнистые пряди.
