— Выходит, нас двое, совсем как Шаннон и Рианнон. Какая
ирония, правда? Мое место там, а ей следовало бы родиться здесь. Или нет. У нее
есть мамочка. Они принадлежат друг другу. Это я никому не нужна, как
неприкаянная.
«У тебя есть пещера, твое наследие», — уловила Морриган
тихие слова, прозвучавшие где-то совсем рядом.
— Я не ваша внучка, не та, кем себя считала всю свою жизнь.
Морриган попятилась из комнаты. Ей казалось, что если она
здесь задержится, то задохнется от страха и печали, навалившихся тяжелым грузом.
— Разумеется, ты наша внучка. Это ничего не меняет. Мы
рассказали тебе обо всем только потому, что ты явно проявляешь способности
жрицы. Тебя, видимо, коснулась рука Эпоны, даже здесь, в Оклахоме, — сказал
дедушка с осторожностью, словно обращался к пугливой молодой кобылке.
— Хорошо, что тебя отметила Богиня, — улыбнулась сквозь
слезы бабушка. — Уверена, у нее на твой счет есть какой-то план.
— А вдруг меня коснулась вовсе не рука Эпоны? — онемевшими
губами поинтересовалась Морриган, сердце которой помертвело. — Что, если
Прайдери пометил меня своим клеймом, поэтому я слышу голоса, умею создавать
огонь и зажигаю кристаллы, когда с ними говорю?
— Злой бог не прикасался к тебе. Ты не порочна, Морри,
девочка, — ласково произнес дед.
— Ты так только говоришь, а сам не уверен. — Глаза Морриган
наполнились слезами. — Я должна знать наверняка. Что бы там ни было, мне пора
принять свое наследие. — Она резко повернулась и выбежала из дома.
Старики бросились к двери, но увидели только, как со двора
на полной скорости выезжает ее старенький автомобиль.
— С ней все будет в порядке. — Мама Паркер вытерла слезы со
щек. — Она остынет и вернется домой. Все будет хорошо, не правда ли, дорогой?
— Надеюсь, что так. — Ричард обнял жену за плечи. — Морри —
хорошая девочка. Она просто напугана и немного сердится на нас.
Они вернулись на свои места. Ричард передвигался медленно,
больше чем обычно чувствуя свой возраст. Он попытался вернуться к чтению, но
никак не мог сосредочиться и украдкой посмотрел на маму Паркер. Она не мигая
уставилась в окно.
— Морри — хорошая девочка, — повторил муж.
— Знаю, — кивнула жена. — Я просто... На нее слишком много
навалилось, а она такая молодая.
— Да... да... да... — со вздохом забормотал Ричард. Потом он
резко выпрямился в кресле. — Проклятье!
— Что такое, милый?
— Морриган сказала, что ей пора «принять свое наследие». Ты
слышала, чтобы она говорила что-то подобное за все восемнадцать лет и четыре
месяца своей жизни? — Вместо ответа мама Паркер молча покачала головой, и муж
добавил: — Зато это очень похоже на то, что могла нашептать ей Рианнон.
— Или Прайдери.
— Что бы там ни говорил старый индеец, я все же сомневаюсь,
что между ними большая разница. — Ричард Паркер поднялся и начал натягивать
ботинки.
— Мы поедем за Морриган?
— Да, черт возьми.
— Как хорошо, милый. У меня словно камень свалился с души. —
Мама Паркер поспешила схватить ключи от «доджа». — А ты знаешь, куда она
поехала?
Ричард Паркер мрачно кивнул и заявил:
— Кажется, моя догадка верна. Морри прислушалась к
нашептываниям проклятых голосов, которые никак не оставят ее в покое, и хочет
вернуться в пещеру.
— Туда, где ее могущество усиливается во много раз, —
сказала мама Паркер.
— В том-то и дело, — проворчал Ричард. — Думаю, наша
Морриган обладает той силой, которая им нужна.
Дед разыскал в шкафу старый термос и наполнил его кофе. Все
это время он досадливо думал о том, что не ошибается в своих догадках, если
речь заходит о его девочках. А это не всегда хорошо.
6
Партолона
— Э-э, прости, Мирна, что ты сказала? Мне послышалось что-то
вроде: «Я беременна от тролля и собираюсь вступить с ним в брак, мама».
Наверное, я все-таки ошиблась.
Мирна встряхнула каштановой шевелюрой, откинула ее со лба и
уперлась кулачками в бока. Я сразу поняла, что она готова к бою.
— Ты все правильно расслышала, мама. Только Грант никакой не
тролль. Тысячу раз тебя просила так его не называть.
— Погоди-ка. Коротышка с плоской макушкой, выступающей
верхней челюстью и тоненьким писклявым голоском. Все это говорит мне о том, что
он тролль.
— Голос у него не писклявый.
— Отлично. Пусть так. Зато все остальное указывает на то,
что он тролль.
— Разве? А по мне, так это указывает на то, что он «будущий
муж моей дочери и отец ее ребенка».
Я огляделась по сторонам, словно ожидая, что из-за розовых
кустов моего великолепного сада сейчас выскочит еще одна персона.
— Неужели у тебя есть взрослая дочь, которой сейчас
полагается быть в храме Муз, изучать искусство, танцы и все такое прочее, а
вместо этого она прелюбодействует с троллем, который у тебя, словно заноза в
заднице?..
— Рия! Мирна! Вот вы где.
В сад ворвалась Аланна — храни ее Богиня! — и втиснулась
между мною и дочерью. Не успела я перевести дух, чтобы начать очередную тираду,
как по мраморной тропинке застучали копыта, давая знать, что кавалерия — иными
словами, отец прелюбодейки — на подходе. Я повернулась обратно к кусту роз и
продолжила срезать свои любимые фиолетовые бутоны. Может быть, мои движения
были чересчур энергичными. Я не обращала никакого внимания на строптивый плод
моей утробы, а также на лучшую подругу, но спиной чувствовала взгляд Аланны,
которая обняла Мирну.
— Дорогая моя девочка! Грант сказал мне, что ты приехала
сегодня утром. Какой приятный сюрприз. Мы не ожидали увидеть тебя до зимы.
Я фыркнула при упоминании тролля, но прибытие Клан-Финтана
почти заглушило этот звук.
— Папа!
Я могла не поворачиваться: и так знала, что Мирна бросилась
в отцовские объятия. Тьфу, папина дочка.
«Ты тоже всю жизнь была такой, Возлюбленная».
Я услышала слова Богини, мысленно закатила глаза и
проворчала вслух:
— Еще посмотрим, что скажет ее папочка, услышав чудесную
новость.
«Терпение, Возлюбленная», — раздался ответ, слишком хорошо
мне знакомый.
Я обернулась, сцепила руки на груди и увидела, что
Клан-Финтан просто сиял от родительской гордости, глядя на нашего единственного
ребенка.
— Наконец мое сердце спокойно. Теперь обе мои девочки со
мной.
Он посмотрел на меня, и я сразу поняла, что его улыбка
относилась и ко мне, на секунду забыв, что наша дочурка чуть не довела меня до
белого каления. Я могла думать только о том, что за без малого двадцать лет он
стал лишь красивее. Моя любовь к нему только крепла.
