— Вижу, с тобой будет непросто, — расхохотался Кеган.
— Выходит, нас целый легион. Скольким женщинам ты устраивал
подобные прогулки?
— Я катал на спине многих женщин, но все они превратились в
серые тени прошлого по сравнению с тобой, Приносящая Свет. — Кеган по-прежнему
улыбался, но взгляд его потемнел и стал серьезным.
— В том числе и Мирна? — не удержалась от вопроса Морриган.
— Даже она. — Кеган махнул рукой в сторону Соляных равнин. —
Лучше поторопимся к озеру, ревнивица, иначе ты пропустишь закат.
Морриган хотела было возразить, что она вовсе не ревнива, но
вовремя прикусила язык и не стала лгать. Вместо этого девушка, изо всех сил
сохраняя достоинство, подошла к краю невысокого круглого холма.
— Ух ты! Отсюда вид еще невероятнее.
— Если так, давай подойдем поближе.
Кеган взял ее за руку. Они оставили корзинку на холме и
спустились на несколько футов.
Морриган потянула носом воздух и заметила:
— Пахнет, как океан, только без рыбного аромата.
— Вода здесь чересчур соленая для рыбы. Видишь, вдоль берега
не растет даже низкий кустарник.
Она кивнула, но на самом деле слушала его вполуха. Все ее
внимание поглотили острые обломки кристаллов, вздымавшиеся из соленой воды
наподобие пик. Слева солнце едва начало закатываться, меняя окраску неба.
Прозрачный голубой оттенок превратился в цвета фуксии, шафрана и золота,
наполненные страстью. Там, где небо касалось каменных глыб, оно окрашивало их в
вечерние тона.
— Я хочу туда. — Морри едва не запрыгала на месте от
нетерпения.
— Ваши желания, миледи, для меня закон.
На этот раз, когда Кеган открыл ей объятия, она охотно в них
шагнула и куда более изящно скользнула ему на спину, уже не смущаясь, а думая о
другом.
— Туда! — Морриган указала через его плечо на камень с
плоской вершиной, достаточно широкий для того, чтобы на него встать. — Отвези
меня к тому валуну.
Кентавр ступил в озеро, нарушив зеркальность поверхности, и
легко побрел к плоскому камню, находящемуся в нескольких ярдах от берега.
Морриган отметила про себя, что озеро оказалось гораздо мельче, чем выглядело
со стороны. Временами вода едва покрывала копыта Кегана.
— Наверное, я могла бы дойти пешком. Ты был прав, озеро
совершенно не глубокое.
— Но тогда ты испортила бы золотистые сандалии. — Он
улыбнулся ей через плечо. — Зато у меня появился предлог лишний раз посадить
тебя себе на спину.
Она толкнула его в плечо, притворно нахмурилась и
скомандовала:
— Просто поставь меня на тот камень.
— Как скажете, миледи. — Кеган снял ее со спины и перенес на
валун.
Она не замочила даже кончиков сандалий. Едва ноги Морриган
коснулись вершины камня, как девушка сразу почувствовала энергию, клокочущую в
нем.
Морри присела на корточки, прижала ладони к шершавой поверхности
и прошептала:
— Знаешь меня?
«Да, Приносящая Свет».
Как и в пещере, ответ кристаллов проник через кожу и нервы,
мускулы и кровь. Он буквально вливался в ее тело.
— Кристаллы тебя признали? — спросил Кеган.
Она взглянула на него сияющими глазами и ответила:
— Да! Они меня знают. Здесь все происходит немного
по-другому, чем в пещере. На открытом воздухе до меня доносится лишь эхо их
голосов. Но они все равно называют меня Приносящей Свет.
— Тогда, наверное, тебе следует вызвать в них свет, — сказал
Кеган, отступил на несколько шагов, словно предоставляя ей больше места, и
мотнул подбородком, указывая куда-то в сторону. — Время подходящее. Солнце
садится.
Морриган поднялась и повернулась. Светило медленно
опускалось за горизонт, окрашивая небо в еще более яркие краски. Над той частью
равнины, что уже была погружена в тень, начал клубиться туман, белый и
прозрачный, как облака, проплывающие над головой. Красота горящего неба, тумана
и воды внезапно напомнила ей Оклахому и множество чудесных закатов, которыми
она любовалась вместе с дедушкой и бабушкой. На Морриган накатила тоска по
дому.
«Ты родилась там, но тот мир так и не стал твоим», —
прозвучал настойчивый голос у нее в голове.
Здесь, в Партолоне, он стал куда более четким и громким.
«Любовь к месту рождения не умаляет чувства к новому
дому...»
Морриган слегка вздрогнула от удивления, услышав слова
ветра. Странно, но он очень давно с ней не разговаривал. Девушка потрясла
головой и сделала глоток чистого воздуха.
«Нет! Теперь я не желаю прислушиваться к его шепоту. Прежде
я была пустым местом, хваталась за любую соломинку, лишь бы найти свой путь.
Теперь я Приносящая Свет, верховная жрица и Избранная Богини».
Морриган подняла руки и заговорила:
— Духи кристаллов, вы называете меня Приносящей Свет.
Поэтому я прошу вас, зажгитесь!
«Приносящая Свет!» — прозвучало зловещее эхо.
Острые камни ответили на призыв и запылали. Морриган
увидела, как кристаллы излучают золотистое сияние заходящего солнца, и задохнулась
от той энергии, что наполнила ее. Свет словно пронзал тело девушки, насыщал его
теплом и ощущением радости. Она вытянула руки перед собой, любуясь сияющей
кожей. Морри словно превратилась в кристалл, объятый пламенем. Затем,
поддавшись капризу, она повернула ладонь вверх и сказала:
— Зажгись для меня.
Пламя, вспыхнувшее на ее руке, было так не похоже на те
робкие шипящие искорки, которые ей удавалось вызвать в Оклахоме, что она охнула
от изумления, а потом расхохоталась.
С пламенем, горящим на ладони, Морри повернулась к Кегану и
похвасталась:
— Погляди, что я умею!
— В жизни не видел ничего подобного и никого, похожего на
тебя. — Кентавр пожирал девушку глазами.
Тепло и радость не только росли в ее душе, но и превращались
в нечто другое — необузданную, дикую страсть.
Кентавр догадался о том, что с ней происходит, приблизился и
пробормотал:
— Ты свет и пламень. Ты так красива, что на тебя невозможно
смотреть. Ты могла бы осветить любую тьму, Морриган.
Он остановился перед ней. Девушка одним движением кисти
погасила пламя, а потом подалась вперед и обвила мерцающей рукой его плечи.
Желание горело в ней так, что Морри пришлось успокоить дыхание, прежде чем
заговорить. При этом она едва узнала собственный голос:
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня и занялся со мной любовью,
пока во мне не погас огонь.
Со стоном, больше похожим на рычание, Кеган наклонился к
ней, но Морриган поцеловала его первой. Она припала к губам кентавра со
страстью, пылающей так же ярко, как кристаллы вокруг них.
