— Шон, — робко поправил типа Кристиан. — Муж… хозяйки. Но он…
— …он еще не пришел в себя после ночных увеселений, мне об этом сообщили. С ним я поговорю отдельно, когда он проспится. А показания со всех остальных намерен снять сейчас. Меня зовут Йен Шанти, я полицейский…
Теперь уже криво усмехнулась Анн-Софи:
— Мы уже наслышаны об этом. Очевидно, у вас и удостоверение имеется? Хотелось бы взглянуть на него…
— Имеется. — Порывшись в карманах пиджака, опереточный Йен извлек кусок светлого, закатанного в плексиглас картона и помахал им в воздухе.
— Вы позволите рассмотреть его поближе? — во все той же иронической манере продолжила Анн-Софи.
— У вас будет возможность это сделать. Когда мы останемся наедине, чтобы поворковать о произошедшем здесь убийстве.
При слове «убийство» до сих пор безучастная Магда судорожно всхлипнула, а Тео едва не свалился с подлокотника.
— Кого-то еще шокирует это слово? — удивился Йен. — Придется привыкать. И прежде чем обрисовать ситуацию, я хочу задать вам один вопрос. В доме имеется два выхода: калитка в воротах, условно назовем его центральным. И дверь в заборе с тыльной стороны дома. Сейчас обе они закрыты.
— Они закрыты всегда, — заметила Анн-Софи. — Насколько я успела понять за те несколько дней, что мы находимся здесь.
— Вторым выходом никто не пользуется вообще, — подтвердил Ян. — Но об этом лучше спросить у хозяев.
— Вчера ночью обе двери были закрыты? Никто не подходил к ним?
Ответом Йену было молчание. И лишь спустя несколько секунд Ян сказал:
— Утром. Я подошел утром, когда появились кхмеры, которые здесь работают. Но калитка была заперта на засов, я разговаривал с ними через окошко. Вот она, — тут Ян кивнул на Дарлинг, — может это подтвердить.
Перед глазами Дарлинг тотчас возникает белый носовой платок Яна, которым тот воспользовался, чтобы приоткрыть окно. Белый платок вырастает до размеров снежного сугроба, похоронившего под собой дверь и — что самое главное — засов на ней.
— Так и было. — Откапывать дверь из сугроба Дарлинг не собирается.
— Кто еще в течение ночи или сегодняшнего утра подходил к обеим дверям? — Настороженная тишина почему-то обрадовала Йена. — Никто? Отлично. Это упрощает задачу.
— Каким образом? — снова подала голос Анн-Софи.
— Если обе двери были в неприкосновенности в момент, когда произошло убийство, следовательно, никто посторонний не мог проникнуть в дом и совершить его. Следовательно, убийца сейчас находится здесь, среди вас.
Из настороженной тишина тотчас же превратилась в паническую: в основном из-за Магды — теперь она обхватила руками голову и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
— Не смешите. — Самообладанию Анн-Софи можно было только позавидовать. — На каком основании вы сделали этот вывод?.. Двери были заперты, подумаешь! Тот, кто совершил это, вполне мог перемахнуть через забор и тем же путем вернуться обратно.
Теперь пришел черед иронизировать Йену:
— Перемахнуть забор в два человеческих роста? Вы полагаете, это возможно?
— Я вполне могу допустить, что он… этот человек… воспользовался какими-то дополнительными средствами…
— Шестом для прыжков в высоту? Я исследовал забор по периметру и не нашел ни одного намека на внешнее проникновение. Ни единого следа.
— La pluie, — неожиданно произнес Зазу.
И Дарлинг вдруг подумала, что впервые слышит его голос. Этот голос показался ей намного более интересным и значительным, чем сам владелец: приятный, обволакивающий баритон, со множеством лежащих под спудом полутонов и оттенков.
— Что он сказал? — тотчас отреагировал Йен.
— Дождь, — перевела Анн-Софи. — Дождь вполне мог смыть следы.
— Дождь, безусловно, осложняет расследование всего этого дела, — поморщившись, вынужден был согласиться Йен. — Но мне представляется маловероятным, что некто со стороны вдруг решил штурмовать забор на глазах у почтенного сообщества.
— Почему же на глазах? — Анн-Софи, казалось, доставляет удовольствие во всем перечить полицейскому. — Быть может, все произошло глубокой ночью, когда гости отправились спать. Или вы уже знаете точное время убийства?
Йен нахмурился:
— Точное время убийства установят эксперты. Но по состоянию тела и без того ясно, что оно произошло около шести часов назад.
— И как вы это определили?
— Трупное окоченение. С поправкой на температуру окружающей среды, разумеется. Вам знаком такой термин?
Короткий всхлип Магды заглушил последнюю реплику полицейского, но Йен, апеллировавший к Анн-Софи, не обратил на него никакого внимания.
— О чем-то подобном я читала, — подумав, сообщила француженка. — В детективах.
— Так вот. — Йен снова сунул руку в карман и на этот раз вытащил оттуда ручные часы на потертом ремешке. — Сейчас одиннадцать часов десять минут. Отнимаем шесть, и получается что-то около пяти утра плюс-минус полчаса. Или час. Когда закончилась вечеринка?
— Я не уверена, но… возможно, в три ночи.
— Мы ушли оттуда примерно в это время, — подтвердил Ян.
— И кто же был в саду?
— Все, за исключением Магды, маленькой Лали и нашей русской гостьи. Естественно, кто-то периодически отлучался… Но, думаю, это несущественно. Поскольку Даша находилась среди нас, живая и здоровая. Вплоть до самого конца вечеринки…
— Она покинула сад вместе со всеми? — Йен перевел взгляд с Яна на Анн-Софи, которых почему-то выбрал своими главными собеседниками.
— Она еще оставалась там, когда мы с Зазу откланялись. Я хотела собрать посуду и отнести ее на кухню, но Даша сказала, что беспокоиться не стоит. Что в крайнем случае кто-нибудь из прислуги сделает это завтра утром. N’est-ce pas, mon cher?
[12] — обратилась Анн-Софи к мужу.
— Oui, biensûr
[13]. — Зазу закивал, как китайский болванчик.
— Надо полагать, он подтверждает все то, о чем вы сказали?
— Я тоже могу подтвердить это, — вклинился в разговор Ян. — Мы вошли в дом почти одновременно. С тыльной стороны дома, так было ближе. Анн и Зазу сразу же прошли наверх, а я на минуту задержался на кухне — взять себе банку джина на ночь.
— На минуту?
— Может быть, на две. Я еще успел перекинуться парой слов с молодым человеком…
Кристиан, к которому относились эти слова, поднял руку:
— Все верно. Я был на кухне, когда пришел Ян. Искал коньяк.
