— А ее спутник?
— Он исчез еще до темноты.
— Исчез?
— Исчез для меня и для всех остальных гостей. Но думаю, что Даша была в курсе его ухода и сама закрыла за ним дверь.
— Она сказала вам об этом?
— Она сказала лишь, что он ушел. И что не стоит беспокоиться о нем. Особо расстроенной она не выглядела.
— Китайская рулетка — это карточная игра?
— Скорее психоаналитическая.
— И в чем она состоит?
— Довольно долго объяснять, но я попробую. Ведущий, а они постоянно сменяются, задумывает кого-то из присутствующих, после чего отвечает на довольно специфические вопросы.
— Какие именно?
— Ну, например, «если бы этот человек был деревом — каким бы деревом он был». Или — птицей, или животным, или зданием, или временем года. Или ножом. Ну и так далее. В результате выстраиваются цепочки ассоциаций с тем или иным персонажем. От точности и глубины этих ассоциаций зависит правильный ответ…
— Звучит бредово.
— Если бы вы были зданием, дорогой мой, вы были бы шатром гадалки на сельской ярмарке. Знаете, такие залепленные пожухлыми рекламными плакатами хлипкие сооружения…
— Хотите оскорбить меня?
— Нисколько. Просто озвучила первую пришедшую на ум ассоциацию…
— И все играли в эту дурацкую игру?
— С большим удовольствием, хотя реакции на ту или иную ассоциацию были не всегда адекватными.
— Что, проскакивало что-нибудь еще более унизительное, чем шатер гадалки?
— Так точно и не вспомнить. Если бы вы, мой друг, были игрушкой, какой игрушкой вы бы были?
— Э-э…
— Отвечайте быстрее!
— Э-э… человеком-пауком?
— Я думаю, что радиоуправляемой машинкой. В которую вечно забывают вставить батарейки.
— А вы… Вы были бы хеллоуинской ведьмой, внутри которой стоят аккумуляторы.
— Браво! Не забудьте еще вечный двигатель, встроенный в грудную клетку. Когда Даша сравнила Кристиана с длинноухим плюшевым зайцем… а Кристиан и был загадан… он очень расстроился. Покраснел и едва не заплакал. Ох уж эти мне мужчины, они такие впечатлительные…
— Я хочу вам кое-что показать, Анн-Софи. Это не игрушка, хотя определенное сходство есть. Вот, взгляните.
— Что это?
— Как мне сказали, это… э-э… бенинский леопард.
— Изящная вещица. Обнаружили ее в запасниках африканской коллекции Даша?
— Не столько изящная, сколько тяжелая. И этой тяжести хватило, чтобы бесповоротно раскроить башк… нанести увечья, несовместимые с жизнью.
— Хотите сказать…
— Это и есть орудие преступления, да. На хвосте и следы имеются.
— Какие?
— Кровь жертвы.
— Не стоит ли дождаться результатов экспертизы, прежде чем делать такие выводы?
— Экспертиза будет проведена, но и по косвенным признаком все понятно.
— И где вы нашли его?
— Здесь, в кабинете.
— Здесь?
— Стоял себе тихонько за стеклом, голубчик.
— Поздравляю. Кажется, я недооценила вас. Но таких голубчиков и голубок здесь не меньше сотни… Как вы смогли обнаружить его?
— Вы как будто взволнованны?
— Просто удивлена.
— Неприятно?
— Просто — удивлена. Я действительно недооценила вас.
— Вы когда-нибудь видели эту вещь раньше?
— Никогда. Но я не особенно присматривалась к коллекции Даша. Она меня… несколько нервировала…
— Почему?
— Я провела достаточное время в Африке, чтобы с опаской относиться ко всем этим штукам. Еще неизвестно, что в них заключено.
— Скажите еще, что в них заключена дьявольская сила. И что эта самая сила шмякнула несчастную по виску.
— Я не настолько наивна, чтобы верить в дьявольские козни. Но и не настолько глупа, чтобы совсем не верить в них.
— Вы снова выражаетесь туманно, Анн-Софи.
— Отнюдь нет. Я всего лишь хочу сказать, что эти вещи могут определенным образом воздействовать на человека. Диктовать ему свою волю…
— Мракобесие какое-то. С тем же успехом можно обвинить в убийстве чизбургер. Вдруг он тоже диктует кому-нибудь свою волю?
— Наверняка, судя по тому, как раздаются вширь адепты чизбургеров. Вы когда-нибудь были в Африке?
— Как-то не тянуло.
— Тогда мне бесполезно убеждать вас в чем-то.
— Бесполезно убеждать меня в том, что убийство произошло без человеческого вмешательства. И когда этот очевидный факт отрицают и подсовывают мне бредни о колдунах и колдовских штучках, я начинаю сомневаться в невиновности… э-э… любителей колдовства.
— Вы опять за свое? Снова хотите обвинить меня в убийстве? Еще раз повторю: Даша была моим другом.
— Вот только не надо кормить меня баснями о женской дружбе. Все они подружки неразлейвода… ровно до первого мужчины.
— Бедный вы, бедный…
— Это вы так иронизируете?
— Это я так саркастически улыбаюсь.
— Не больно улыбаться? Рана на щеке не беспокоит?..
— Она доставляет мне гораздо меньше неудобств, чем вы.
— Ну конечно! Человек, который пытается докопаться до истины и прищучить преступника, всегда неудобен… Раньше кошки проявляли агрессию?
— Дались вам эти кошки! Нет, не проявляли. Но, думаю, это не единственный сюрприз, который нам здесь преподнесут.
— Вы имеете в виду кошек?
— Не только.
— Что вы можете сказать о писаке?
— О Тео?
— Да. Если бы он был… э-э… птицей, кем бы он был?
— Однако… Вы прямо…
— Отвечайте быстрее!
— Вымершей птицей додо.
— Той, которая не умела летать? И у нее была довольно глупая и бессмысленная физиономия, я видел на картинках…
— Несчастное создание… Вообще-то это не моя ассоциация. Это Даша сравнила Тео с додо, и все вдруг поняли, о ком идет речь.
— Все считают его глупым?
— Возможно, все считают его смешным и безобидным. Но Даша имела в виду совсем другое. Додо только внешне похож на птицу, у него нет главного — крыльев. Вот и Тео… Только внешне похож на писателя, на любовника…
