— Что вы имеете в виду?
— Вы знаете, о чем я. В этой тихой заводи полно юных натуралистов, шпионящих друг за другом. Все что-то видели, слышали и случайно находили.
— Быть может, общими усилиями им удастся найти и убийцу?
— Не исключено. Вы ведь не присутствовали на фейерверке в саду?
— Нет. Я почувствовала себя неважно и осталась в доме.
— Который вы так ненавидите?
— Ну хорошо… Я расскажу вам, как было дело. Я расскажу вам то, что помню. А помню я не так уж много — все из-за виски. Когда эта престарелая француженка утешала меня и советовала отнестись ко всему философски, мы пропустили с ней по стаканчику. После виски мне немного полегчало, чувство тревоги стало не таким острым. Конечно, злость на Тео никуда не делась, и я решилась повторить алкогольный опыт.
— Вдвоем с француженкой или сами?
— Кое-кто к тому времени уже пристроился к столам с выпивкой, так что это не было похоже на «надираться в одиночестве».
— Когда же вам полегчало окончательно?
— Когда я высказала вслух все, что думаю об этой стерве. Мне сразу стало лучше. Намного, намного лучше. Мы еще поболтали с русской, а потом я отправилась в дом, за виски.
— Решили выпить еще?
— Решила избавиться от остатков дурного настроения. И от этой напыщенной свиты уродов заодно. Мне никого не хотелось видеть. Даже Тео. Мне хотелось заснуть и…
— Не проснуться?
— Проснуться в другом месте. Жаль, что это было невозможно.
— Но попытаться стоило?
— Мое пребывание здесь и так сплошные попытки. Принять ситуацию, обуздать ситуацию, пустить ситуацию на самотек… Вот и тогда я попыталась прорваться на кухню, к хозяйскому бару, но кухня уже была оккупирована ведьминым муженьком и его приятелем. Первый жаловался на жизнь, второй пытался его успокоить.
— Жаловался на жизнь?
— Он был в бессильной ярости. Оказывается, ведьма и его скрутила. Лишила воли и самостоятельности. Единственное, что ему оставалось, — проклинать собравшееся здесь светское общество.
— Так уж и проклинать?
— Это был всплеск неконтролируемой ревности ко всем. Даже своего приятеля он обвинил в тайных симпатиях к ведьме. Неприятный жалкий разговор жалких людишек.
— Но вы его с удовольствием подслушали?
— Без всякого удовольствия. И… я не подслушивала. Меня хватило ровно на минуту, а потом я отправилась в холл на первом этаже.
— К каменным истуканам, которых вы так ненавидите?
— М-мм… Мне показалось, что я видела там несколько бутылок… Где-то в доме, помимо кухни, был целый арсенал бутылок…
— И как? Арсенал обнаружился?
— Обнаружился старший сын этой суки-хозяйки. Он стоял у мерзкой зулусской лодки… той, что служит здесь журнальным столиком. И вертел в руках сверток.
— Сверток?
— Скорее это была какая-то коробка в подарочной упаковке. Перевязанная лентой. Мы улыбнулись друг другу, а потом я вспомнила, что видела спиртное на террасе второго этажа. В общем, туда я и направилась.
— И оставались там?
— Да. Какое-то время… А потом я услышала шаги на лестнице. Как если бы кто-то тихонько поднимался и этот кто-то… был не один.
— Не один?
— Не один, не двое, не трое…
— Целая команда? Делегация врачей без границ?
— Мне трудно объяснить. Шаги двоились. Человек и эхо его шагов. Но это оказался вовсе не человек.
— Кто же?
— Кот.
— Тот самый? Третий в списке, которого никто не видел, кроме вас?
— Он был огромным. Ужасным. И он приближался ко мне.
— Понятно. Сколько вы выпили до того, как он появился?
— Это не имеет никакого значения…
— Сдается мне, что как раз имеет. Он намеревался напасть на вас?
— Он намеревался убить меня.
— Бедная Магда… Как же вы спаслись?
— А как обычно спасаются? Бегством. Это-то как раз я помню слабо, все было как в кошмарном сне.
— Или как в наркотическом бреду?
— Все было как в кошмарном сне… Я пыталась спастись от этого чудовища, я хотела вернуться туда, где есть люди… для этого нужно было всего лишь добраться до лестницы. Но она не приближалась ни на сантиметр, какие бы усилия я ни совершала. Она так и оставалась недоступной.
— А кот?
— Он дышал мне в спину.
— Мог напасть, но не напал?
— Его логика ускользала от меня так же, как и лестница, куда я так хотела попасть. Это был бег по кругу или бег на месте… Как в кошмаре. Вам снятся кошмары?
— Нет. Совесть моя чиста, оттого и сплю я без сновидений. Чем закончились эти игры в кошки-мышки?
— В какой-то момент на меня обрушилась чернота. А потом… Потом я пришла в себя… Почему-то — в этой самой комнате, где мы находимся сейчас. Хотя я не помню сам момент проникновения… Нет, не помню. И… здесь была русская девчонка, которая появилась вместе с типом в Бриони. Она и привела меня в чувство окончательно.
— Вот как? Она проявила к вам особенное участие?
— Это было просто участие.
— Русская была подругой покойной?
— Я не знаю, чьей подругой она была. Может быть, того типа в Бриони. Мне ничего не известно о ней. Неизвестно даже больше, чем обо всех остальных. Кажется, она добрый человек. Она, во всяком случае, выслушала меня. Я попросила ее сходить за Тео, и она согласилась.
— Привела к вам мужа?
— Он пришел один. Он все-таки пришел. И снова я умоляла его уехать. Но он сказал, что это было бы невежливо, что побег с праздника невозможен. Мы… поссорились. Он ушел, а я осталась в своей комнате. Кажется, даже заснула, ведь этот проклятый кот вымотал меня, полностью лишил сил.
— На этот раз кошмары вам не снились?
— Ничего не снилось. Как и вам. Что вы видите, когда просыпаетесь?
— Потолок и лампу с вентилятором, если лежу на спине. Окно, часы и телефон, если лежу на боку. А вы снова увидели дохлых ящериц?
— Нет.
— Кота?
— Я увидела Тео.
— Ну да, вашего мужа. Об этом я как-то не подумал…
— А я подумала, что вечеринка наверняка закончилась. И что сейчас глубокая ночь, потому что в комнате было темно. А потом… потом я подумала, что с Тео что-то не так.
