— Завтра не получится. Завтра у меня на повестке дня музей восковых фигур.
— Музей придется отменить.
— Это вряд ли. У меня там назначена встреча.
— С кем?
— Понятия не имею, — честно признается Дарлинг. — Возможно, это последний романтик города Омска.
— Господи, ну где ты их только находишь?
— Там же, где и ты. На помойке.
Конечно же, Дарлинг имеет в виду Интернет-помойку. Это потребует разъяснений, если Коко вдруг надумает обидеться. Но Коко не обижается, из чего Дарлинг делает вывод: она действительно нужна подруге завтра, не позднее семи. Нужна, кровь из носу, — интересно, что такого могло произойти? Уж не рассталась ли она с Вассилисом?
— У тебя все в порядке? — осторожно спрашивает Дарлинг.
— Более чем. И у тебя будет, если забьешь на романтиков. Так я тебя жду?
— Я подумаю, что можно для тебя сделать.
— Просто пообещай, что придешь.
— Ну… Хорошо. Считай, что ты меня уговорила.
Конечно, можно было еще покочевряжиться и припомнить Коко ее недостойное поведение относительно самой близкой подруги. Но Дарлинг великодушна и снисходительна к пустоголовым мужним женам — кто бы мог подумать!.. И еще заинтригована: ни разу вечно расслабленная Коко не проявляла такой настойчивости.
Так или иначе, но ровно в семь она толкает дверь кофейни «Ноа» на Каменноостровском, где они с Коко прозаседали не один вечер, болтая об общечеловеческих ценностях (инициатива Дарлинг) и сравнительных характеристиках блондинов и брюнетов (инициатива Коко). В сумке у Дарлинг лежит «Хазарский словарь», в наушниках без всякого музыкального сопровождения резвятся киты Атлантики; можно было прихватить еще с десяток японских кроссвордов, чтобы скрасить ожидание Коко. В том, что та опоздает, Дарлинг нисколько не сомневается.
Но Коко (вот удивление так удивление!) уже сидит за их любимым столиком в углу. И не одна, а с греческим пейзанином Вассилисом, традиционно ковыряющим в ушах ключом от машины. Такого поворота событий Дарлинг никак не ожидала.
— Вот видишь! — радостно сообщает Коко Вассилису. — Она пунктуальна! И вообще — очень обязательный человек. Она то, что нам нужно, уж поверь.
— Угу, — мычит Вассилис без всякого энтузиазма.
— Не знала, что у нас вечеринка на троих. — Дарлинг едва скрывает раздражение. — Предупреждать надо.
— Упс!.. Ты постриглась! Очуметь, здорово! Ты другая совсем… Та-акая… Тебе очень идет. Прямо… девушка на миллион долларов.
— Я в курсе.
— Правда она красивая? — взывает Коко к мужу.
— Угу.
— Не «угу», а для представительских целей это важно! А еще — она умная. У нее не башка, а компьютер. Бизнес-английский — раз. Просто английский — два. А еще французский… С французским отдельная история. Французский она стала учить из-за одного поэта… Этого, как его…
— Превера, — не выдержав, подсказывает Дарлинг. — И перестань говорить обо мне в третьем лице. Да еще всякий вздор. Я пока не умерла, и пафосные некрологи мне ни к чему.
— Почему это вздор? — Коко обидчиво морщит губу. — Разве про этого… Превера — неправда?
Не вся правда. Когда-то Паоло обмолвился, что, если хочешь понять птиц — всех птиц, которые только есть на свете, — без Превера никак не обойтись. Птицы Дарлинг не волновали никогда, она даже не думала о них, но туг почувствовала настоятельную потребность приобщиться. Ничего из птичьей затеи не вышло, зато Дарлинг навсегда полюбила Превера. Грустного старика, в силках которого не билось ни одной птицы — только неразделенная любовь.
— Вот скажи, стал бы ты так напрягаться из-за французских стихов? Ведь нет же, правда?
— Нет, — с готовностью подтверждает Вассилис.
— И я нет. Мне стихи вообще ехало-болело, особенно французские. Но если приспичит — их можно и в переводе почитать. А она взяла и язык выучила. О чем это говорит?
— О чем? — по инерции спрашивает Вассилис, хотя на физиономии у него написано: «Это говорит о том, что девушка мается дурью».
Нет ни одной причины, чтобы Дарлинг стала относиться к мужу Коко лучше.
— …что она целеустремленная. По всем показателям — наш вариант. Ты согласен?
— Угу.
— Тогда иди звони.
Вассилис послушно кивает нечесаной головой и, на ходу вынимая телефон из заднего кармана джинсов, направляется к выходу. Стоит ему только исчезнуть за дверью, как Дарлинг тут же накидывается на Коко:
— Теперь объясни мне, что за балаган ты тут устроила?
— Подожди, ты еще будешь мне в ноги кланяться за этот балаган, — раздуваясь от чувства собственной значимости, с апломбом заявляет Коко. — И вообще, заткнись и не мешай мне устраивать твою судьбу.
— Может быть, я как-нибудь сама о ней побеспокоюсь?
— Может быть, но не в этот раз. Хочешь всю жизнь просидеть в своем вшивом банке?
— У тебя есть альтернатива?
— Еще какая! — Коко наклоняется к Дарлинг, делает круглые глаза и сообщает заговорщицким шепотом: — Брат Вассилиса ищет личного помощника.
— Бог в помощь. Я-то тут при чем?
— При брате Вассилиса, если не будешь тупить. Он, между прочим, крупный финансист. И что-то там еще, я в подробности не вдавалась. Много ездит по миру, завтракает в Лондоне, обедает в Сингапуре. Хочешь завтракать в Лондоне?
— Завтракать в Лондоне — дорогое удовольствие. Я не потяну.
— О тебе и речи нет. Тянуть будет Костас.
— Брат твоего мужа? — уточняет Дарлинг.
— Угу. — Вот оно, дурное влияние василиска, раньше Коко не прибегала к таким непрошибаемо-глупым междометиям. — Между прочим, отличный мужик. Слегка за сорок, но душка! Он тебе понравится.
— Погоди… А личный помощник — это, случайно, не то, о чем я грешным делом подумала?
— Не надо грязи! — взвивается Коко. — Личный помощник — это личный помощник. Будешь заниматься его текущими делами, организовывать встречи, организовывать поездки… наверное…
— А куда делся предыдущий личный помощник?
— Предыдущий вышел замуж. Э-э-э… Вышла. Понятное дело, что никакой муж терпеть не будет постоянные командировки. Мужья — они страшные собственники.
— Тебе виднее.
— И вот еще что. Костас не женат.
— Ну и зачем ты мне это говоришь?
— На всякий случай. В том смысле, что если у вас что-то там наклюнется… Знай, я не буду против! Только за, тем более что выглядишь ты просто офигенно. Стрижка чумовая, дашь координаты мастера?.. Нет, было бы здорово, если бы у вас все срослось… Дружили бы семьями, а на уик-энд все вместе выбирались бы на Майами…
