И конечно, не мог не знать о правилах магов держать в шкафах немного больше одежды разных размеров, чем требуется им самим. Чтобы иметь возможность выручить пришедшего порталом собрата, не унижая его обносками.
– Тогда поспешите! – Ансельз встал и махнул мгновенно оказавшемуся рядом помощнику: – Портал в замок Горензо.
Стайн показался в дверях гостиной лишь через полчаса после того, как я присоединилась к друзьям, успевшим переодеться раньше меня. Но им же не пришлось ломать голову, в чем идти к когда-то категорично отвергнутому жениху. Появиться в форменном платье магини значило объявить с порога о своем протесте действиям Патерса, устроившего отбор в тот самый день, когда был издан указ парламента о запрете подобных мероприятий.
А надевать соответствующее погоде летнее светлое платье не хотелось до дрожи. Мне была глубоко безразлична торжествующая ухмылка, какой, несомненно, встретит мое появление в нарядном платье его светлость, сочтя этот визит за сожаление или желание вступить в ряды претенденток. Но почему-то заботило, как расценит эту радость Ренд, а в том, что ему будет неприятно, я даже не сомневалась. И не желала, чтобы он почувствовал еще и обиду. Их, как выяснилось, жизнь отсыпала принцу не скупясь.
Эта мысль заставила меня снова поменять решение и все же натянуть новенькое платье цвета старого серебра, с положенной мне по званию вышивкой. О том, чтобы форма появлялась в наших шкафах почти в тот же час, что и указ о повышении, заботились интенданты цитадели.
– Я принес амулеты личин. – Окинув нас беглым взглядом, Стай раскрыл безразмерный кошель и достал три плоских, как блюдца медальона.
Четвертый уже висел у него на груди.
– Гина, оттуда придется идти в цитадель, – предупредил наставник. – Выдай слугам распоряжения.
– Уже, – коротко отчиталась я, активируя личину.
За эти полчаса, пока Эстен метался по гостиной раненым зверем, я успела сделать все, о чем только вспомнила, даже дать указание управляющему съездить в мое поместье и срочно забрать фамильные гобелены и портреты. Выяснив, что я продаю поместье, лорд Себерн немедленно собрал все повозки и ринулся туда с толпой помощников.
– Тогда идем. Но запомните: разговаривать с герцогом буду я. Вы следите за флангами, он собрал кучу всевозможных амулетов и научил обращению с ними слуг.
– А с виду вроде не дурак, – почти с ненавистью процедил Ренд, и в мою душу закралось подозрение, что напрасно я считала, будто этот эпизод моей жизни ему неизвестен.
Глава тринадцатая
Замок лорда Патерса Гарвита был возведен со всеми причитающимися такому важному строению предосторожностями и атрибутами. И стоял не над речкой, на пологом, открытом всем ветрам холме, как замок Горензо, а на неприступной скале, обвитой тройной нитью серпантина. Но даже если у кого-то и хватило бы терпения взобраться на лошади или одноколке по узкой тропе, местами цепляющейся за скалу, а иногда шедшей по подвесным мосткам, попасть за ограду без воли хозяев он никогда бы не смог. Перед самыми воротами скалу прорезала широкая и глубокая расщелина, и перебираться приходилось по опускающемуся мосту.
Но сейчас он был поднят и надежно закреплен, а стоящий на смотровой башне стражник упорно делал вид, будто не замечает четырех гостей, внезапно появившихся на тропе.
– Как попадем на ту сторону? – нетерпеливо спросил Эст, с тоской осмотрев замшелые стены, превосходящие высотой ограду королевского дворца.
– Ждать бессмысленно, – поддержал его Райвенд, упорно не отпускающий мою руку. – Ему наверняка уже доложили. У Патерса в замке дисциплина, как у роты королевских гвардейцев. И раз мост еще не опустили, значит видеть нас тут не желают.
– Еще минуту, – предупредил Стайн. – Ему отправлено предписание парламента. Если не откроет добром, будем брать штурмом.
Я слушала их молча, в таких делах Стай с Рендом соображали намного лучше меня, и это не удивляло. Все мальчишки с детства играют в войну и строят планы захвата чужих замков, а позже – дочерей и казны. А у женщин войны свои, как говорила Манефа. За порядок в доме, за вкусный и сытный обед, за здоровье детей да за мир в семье.
– Элни? – тихо шепнул принц, не надеясь, что его кто-то не услышит. – О чем ты думаешь?
– Выдержит нас сеть, которую я привязала к той башне, или пора создать сферу.
– А что за сеть? – заинтересовался Стай.
– Я такую делала, когда помогала селянам собирать разбежавшийся от винтов скот. Некоторых коров пришлось тащить на обрыв из болотца. Просто собираешь ею всех и быстро подтягиваешь к месту, где она закреплена.
– Забрось меня, – загоревшись надеждой, попросил Эстен.
– Лучше тогда меня, – не согласился Ренд. – Наверху самое место для лучника.
– Давай всех, – скомандовал Стай, и я мгновенно обвила их уже готовой сетью.
И в этот момент мост начал опускаться. Он двигался очень медленно и так неохотно, словно мы были толпой головорезов, а не комиссией парламента, имеющей все положенные документы.
– Гина! – понаблюдав пару секунд за этим издевательством, нетерпеливо окликнул Эстен. – Тебе какой приказ дали?
– Обстоятельства изменились, – напомнила я правила, которые он и сам прекрасно знал.
– Будем считать, что не изменились, – твердо подвел итог короткого спора наставник.
В следующий миг мы уже летели стремительно, как камень, пущенный из пращи. А едва перелетели по инерции стену, я подхватила отряд непрозрачным зеленым щитом, незаметным на фоне увивающего стены плюща, и повела его вокруг мрачного строения с острыми шпилями десятка башен, ища балкон или открытое окно. Но повсюду меня встречали мощные щиты.
– В чем дело? – шепнул Ренд, когда мы пролетели уже мимо пятого окна.
– Щиты.
– А вплести проход не сможешь? – нахмурился Стай.
– Чуть позже. Чем дальше, тем защита слабее, – пояснила я, ведя щит все дальше.
Но, обогнув здание и добравшись до небольшого парка, сразу поняла, что нам вовсе не нужно забираться внутрь дома. На лужайке перед верандой стояла узнаваемая свадебная беседка, а возле нее толпились разряженные гости. Мгновенно превратив щит в сферу, я остановила ее над крышей беседки и торопливо оглядела собравшихся, пытаясь понять, что тут происходит.
– Гад! – рыкнул Эстен, и на этот раз наставник его поддержал:
– Согласен. Гина, бросай кисель. Нам они нужны все до единого.
Бросать кисель легко. Сказать про себя всего три слова и опустить сверху наполненный силой мыслеобраз, похожий внешне на седое облако. И все существа вмиг окажутся скованными мутно-серым туманом, ставшим густым и тягучим.
Причем на людей его кастовать – одно удовольствие: они довольно быстро осознаю́т бессмысленность сопротивления, не мечутся в безумной надежде на спасение, не делают неистовых прыжков и не лезут по головам себе подобных.
