– Слушаюсь, мой командир! – счастливо засмеялся принц и, не вставая с места, призвал к себе тубус с картами, явно не случайно принесенный кем-то в мою гостиную.
Глава пятнадцатая
В гости к Гесортам мы отправились вместе. Как выяснилось, малыши уже проснулись, и сейчас Альми никак не могла их оставить.
– Я всегда подозревала, что в тебе таится довольно отчаянная особа, – ошеломленно бормотала подруга, когда я сообщила ей о своих ближайших планах. – Но вот распознать авантюристку и контрабандистку даже мне не удалось.
– Элни не авантюристка! – вмиг ощетинился Райвенд, сидевший рядом и тайком игравший моими локонами.
Расплетать свои косички он отказался наотрез, заявив, что пойдет так в храм.
– Те, которые не авантюристки, – поддела его Альмисса, – месяца два наслаждаются выбором тканей, фасонов, вышивки и камней, ходят по магазинам и лавкам, портнихам и белошвейкам, не отказывая себе ни в каких капризах и желаниях.
– Элни может хоть всю жизнь выбирать ткани и фасоны и ни в чем себе не отказывать, – сдаваться напарник не собирался, – я буду только рад. Но авантюризма в ней нет даже капли, и думает она прежде всего не о себе. В замке ведь уже живут те, кого цитадель намерена оставить на Харгедоре, и им будет спокойнее, если мы приедем не как молодожены, а как семья. Они уже потеряли очень много и нуждаются в надежном будущем.
– Откуда ты это взял? – изумилась я, не сомневаясь, что жених сказал правду.
– Он ведь магистр, – посерьезнела Альмисса, – и знает больше других. Но скоро придет Стай, я ему написала. Вы же понимаете, что Райвенд не может пригласить на свой ритуал только близких друзей, как обычный маг?
– Именно об этом я и мечтаю, – мгновенно напрягся командир. – И не понимаю, почему мы должны звать на наш праздник чужих и далеко не доброжелательно относящихся к нам людей?
– Потому что ты принц, – с насмешливым вздохом ответил от дверей Гесорт, появившийся в обществе верховного магистра, и дружески улыбнулся мне. – Но цитадель постарается решить эту проблему к всеобщему удовольствию. С магистром Ансельзом вы знакомы, он теперь ваш наставник.
– А ты куда денешься? – встревожилась я.
– Перехожу на более ответственную должность старшего брата, – развеселился Стай и серьезно добавил: – И беру новых учеников. Надеюсь, и вы однажды последуете по моему пути – начнете выводить в маги одаренных детей.
– Первым делом, как мне думается, нам нужно отправить Элгинию выбирать платье, – испытующе глянул на меня Ансельз. – Альмисса, ты поможешь или позовем Калиану?
– Да не нужно ничего выбирать, – возмутилась я. – Схожу домой и покопаюсь в шкафах. У меня там куча новых платьев – приготовили на смотрины.
– Но это особый день, – деликатно намекнул магистр. – Все девушки мечтают…
Договорить он не успел. В последнее время меня почему-то просто до бешенства злило выражение «все девушки должны». Возможно, слишком часто слышала я его от своих продажных компаньонок, и всегда оно было направлено против того, что нравилось мне.
«Все знатные девушки, – важно вещали тетки, – должны выглядеть бледными и томными, должны кушать изящно и понемногу, должны улыбаться кротко и стеснительно, должны уметь поддержать беседу с любым из гостей…»
Сотни подобных наставлений целыми днями сыпались на меня перезрелыми сливами, а мне все никак не хватало дерзости сообщить, что я – вовсе не все девушки. Я такая, как есть, и не хочу быть чьей-либо копией. И не собираюсь предавать свои интересы ради одобрения самоуверенных, но недалеких зазнаек, точно знающих, сколько стоит локоть бархата, но представления не имеющих о цене простого хлеба, не говоря уже о жизни загнанных в города селян Харгедора.
И вот о них нам и нужно думать сейчас. Ведь вместе с замком к нам перейдет и титул, и обязанности правителя целой долины, как выяснил Ренд, изучая приложенное к картинке пояснение, пока я переписывалась с Альми.
– Прости, Ансельз, – твердо перебила я, – но платье я возьму дома. А о том, какой это день, и так никогда не забуду, и вовсе не из-за одежды, в которой буду стоять перед жрецом. И если нужно, чтобы обряд провели в Истграде, пусть будет так. Но он должен быть скромным и коротким. На Харгедоре трудные времена, во многих домах горе, смеяться и танцевать, зная об этом, я все равно не смогу. Извини.
– Надеюсь, – пристально вглядывался в глаза верховного магистра Ренд, – цитадели моя пышная свадьба нужна ради особых целей?
– Если нам понадобится что-либо «для особых целей», – беззлобно огрызнулся Ансельз, – мы сумеем устроить любой спектакль. А сегодня просто хотели порадовать Элгинию, и теперь я несказанно горд за нее. За короткое время она сумела вырваться из плена надуманных обывательских понятий, правил и устойчивых стереотипов, поднявшись на несколько ступеней по лестнице самосовершенствования и мастерства. И это радует нас искренне и неподдельно. А праздник уже готовят, и мы постараемся учесть пожелания невесты. Идите в Горензо… ты же не захочешь отпустить ее одну?
Разумеется, о подобном Ренд и помыслить не мог. Он теперь везде ходил со мной в обнимку или хотя бы держал за руку, как ребенка. И если никого не было поблизости, старался сорвать хоть мимолетный поцелуй. Сияя при этом таким счастьем, что мне даже страшно становилось. Лишь саднило душу горечью понимание, что этот свет я могла бы лицезреть в его замечательных глазах уже не один год, если хоть кто-то намекнул на такую возможность.
И если бы я еще смогла заставить себя поверить тому намеку.
Дома нас встретила странная тишина, словно все покинули замок или находятся где-то в другом месте, где происходит нечто более интересное, чем мое возвращение. Создать несколько мелких стремительных поисковых сквознячков было делом десяти секунд, а потом я просто вела жениха туда, где мои поисковики нашли небольшую толпу народа. В просторное помещение первого этажа, служившее нам прихожей, приемной, а при надобности – даже танцевальным залом.
Возможно, мы добрались бы туда минуты за две, а если бы я пожелала создать сферу, то и намного быстрее. Но оба справедливо подозревали, что вскоре нас разлучит подготовка к обряду, и спешить никто не хотел.
А когда мы наконец оказались на верхней площадке лестницы и я рассмотрела, как дружно и сноровисто слуги таскают в дом многочисленные ящики, свертки и корзины глубокого черного цвета, в сердце вспыхнула жаркая, как солнце, радость.
Не тратя ни мгновения на преодоление ступеней, стремительно перенесла нас лианой через перила и поставила на пол приемного зала.
– Темные силы! – отшатнувшись, ругнулся обычно невозмутимый дворецкий, дружно взвизгнули перепуганные горничные.
Но я уже мчалась к дверям, точно зная, кого увижу на крыльце.
– Гинни!!! – Сбрасывая прямо на пол меховую шапку и куртку, ко мне торопливо бежал отец.
Подхватил на руки, прижал к роскошной русой бороде, лопатой спускавшейся на грудь, кольнул запутавшимися в ней льдинками и поставил на ноги, передавая в руки матери. Она внимательно изучила мое лицо, заглянула в глаза и, облегченно вздохнув, прижала к себе, щекоча мне нос пышным мехом капюшона.
