Мы подошли к главному компьютеру (я обозвала его так, хотя на самом деле это была просто панель перед креслом пилота), и Александр открыл на большом экране-иллюминаторе карту галактики. Пока он вводил координаты, я безуспешно пыталась найти на карте Землю, но даже примерно не знала, где она находится.
Если я хочу жить в новом мире, придется много учиться. Еще одна зарубка: обсудить, какую профессию я могу получить на родине Александра. Полагаю, о разработке квестов можно забыть, но что-то же интересное у них есть. А может, пилотом? Мне бы понравилось управлять небольшим рейсовым кораблем, если такие вообще есть.
Я уже представляла себя в красивой форме за штурвалом, когда услышала незнакомое слово. По интонации поняла, что ругательство, но не привычное «фаргх», которое Александр упоминал во всех возможных смыслах, а что-то куда более крепкое.
– Что? – насторожилась. – Что за планета?
– Шератан, – ответил он.
Название хоть и показалось знакомым, не приоткрыло завесу тайны над нашим будущим. Причем странной оказалась реакция Александра. Он не выглядел испуганным, значит, нас не ждали смертельные опасности. Не выглядел задумчивым, значит, вряд ли его отец потребовал что-то сложное. Он казался… грустным? Ошеломленным?
Мне хотелось спросить, что же такого в Шератане особенного, но было бы слишком жестоко лезть с расспросами в такой момент. Поэтому я поднялась и отправилась на кухню. После всего мне снова захотелось перекусить, ну и еще, повинуясь древнему женскому инстинкту, хоть чай для Александра сделать, раз я не могу ему ничем помочь.
Вскоре он сам пришел в кухню и сел за стол.
– Мы позволяем планетам развиваться самостоятельно. Не контролируем, а наблюдаем. Иногда цивилизации пускаются во все тяжкие, устраивая войны. Через мировые войны проходят все планеты, но для одних они как очищение, рывок к новым достижениям, а для других – конец света. Порой война выжигает все живое, уничтожает целый мир, оставляя радиоактивные руины. Это произошло с Шератаном.
– Как ужасно, – пробормотала я, поежившись.
Что ж, в последнее время и на Земле жить становилось страшновато. Весь мир жил в напряжении, ожидая, когда давнее противостояние трех сторон выльется в кровопролитную войну. А для Шератана, выходит, все стало реальностью.
– Да, они уничтожили всю планету. Ядерная война и конец живому, конец целой расе существ. Теперь там только обломки некогда великой цивилизации. И передвигаться можно только с защитой от радиации.
– Но зачем твой отец отправляет нас туда? Что он хочет достать?
– Я полагаю, память. – Александр пожал плечами. – Шератан – родина дгнарнов. После гибели планеты их осталось всего несколько штук во всей галактике, а я – уже полукровка, пусть и с сильной кровью отца. Дгнарнов, Брилли, больше нет, они все погибли. Мы летим на кладбище таких, как я.
Глава восьмая
Тень Шератана
Мы дошли до Шератана через сутки, к вечеру совершив прыжок. Хотя я не чувствовала ни вечера, ни утра, окончательно сбив режим. Спала, когда хотелось, под теплым боком Александра, часами смотрела, как он изучает все, что необходимо для полета. Размышляла о всяком-разном и готовилась к чему-то. Понятия не имею к чему, но ведь совершенной глупостью было бы поверить, что для нас последний отрезок пути обойдется без приключений.
Когда мы вплотную подошли к планете, Александр позвал меня на мостик.
– Пристегнись, пожалуйста, Брилли, будем садиться. Там сейчас радиоактивное облако, так что садимся вслепую и верим в то, что отец не ошибся с координатами.
Над планетой действительно словно бушевала песчаная буря. Как над Землей кружились белоснежные облака, будто сотканные из сладкой ваты, так над Шератаном кружился смертоносный красно-бурый смерч.
– А я думала, Шератан – это звезда. Почему планета называется так же?
– Если у звезды одна обитаемая планета, мы называем ее именем звезды, это проще и логичнее. Потом, когда система входит в альянс и создает колонии, можно думать о названии. Но Шератану, как видишь, не понадобилось.
– Мне жаль, что тебе приходится сюда лететь. Наверное, это непросто.
Александр пожал плечами.
– Я вырос на Канопусе. И никогда не знал родины, чтобы по ней скучать. Но дгнарны телепаты, так что… я немного чувствую отголоски этой трагедии. Когда погибает целый мир, волей-неволей он оставляет след в общем эмоциональном фоне.
– Так… а у Канопуса много обитаемых планет, почему ты тогда говоришь «вырос на Канопусе»?
– Потому что это империя. В ее составе десятки звездных систем, центральная из которых – система Канопуса. Я с детства мотался по всем системам империи, да еще и Денеб захватил.
– Как все сложно! – Я потерла переносицу. – Мне надо изучить ваш мир. У вас есть школы?
– Я сам буду тебя учить, – как-то нехорошо (слишком многообещающе) улыбнулся Александр.
– Мне кажется, ты будешь учить меня не тому.
– Я буду учить тебя о-о-очень многому. Всему, что должна знать образованная девушка и принцесса. Будешь хорошо учиться, буду тебя баловать. А будешь плохо – наказывать. Правда, это будет выглядеть одинаково, так что смотри не перепутай.
Я рассмеялась, не столько от дурацкой шутки, сколько от довольного выражения лица Александра. Похоже, скучно с ним не будет. Как только сочетается все вот это в одном человеке?
Корабль несколько раз тряхнуло, иллюминаторы-экраны перестали показывать то, что происходит снаружи, – их затянуло бурым пыльным маревом. У меня захватило дух от этой посадки. И хоть «Шторм» на предыдущей планете куда сильнее нас помотал, сейчас я чувствовала, как по спине бегут мурашки. Тогда я не знала, что за планета нам попалась, да и она все же была живой. Пусть с извращенным, неправильным укладом, но живой.
А Шератан… украдкой я покосилась на Александра и его шипы. Одна крохотная деталь, отличающая дгнарна от человека, – а какие разные судьбы! Интересно было бы узнать историю их войны, но вряд ли кто-то станет мне рассказывать. Для императора это явно личная тема.
Наконец мы прошли через облако и зависли над городом. Вернее, над тем, что от него осталось.
Полуразрушенные строения из металла и бетона были покрыты толстым слоем пыли. Вдалеке виднелись острые пики горных вершин. Под кораблем я сумела рассмотреть покореженные остатки какой-то техники. Мы мягко приземлились на небольшую, относительно чистую и пустую площадку, подняв оранжево-бурые клубы. Вокруг не виднелось ни единого деревца, ни травинки. Ужасающее и безнадежное зрелище.
– Ну вот, – задумчиво проговорил Александр, – разворошили братскую могилу.
– Ты оставишь меня на корабле? – спросила я.
Ему вполне могла прийти в голову такая идея, после «Шторма»-то. Наверное, император не простит, если Александр разнесет еще одну планету, чтобы вытащить меня из неприятностей.
