— Было бы просто замечательно. — С почтением, но без намека на подобострастие, кивнул Михаил Викентьевич.
— Что до внука — молодой он еще. Горячий. — С теплотой отозвался Юсупов.
— В деда растет. — отметил Панкратов приятное для старика.
Еще бы — старший мерзавец за свою жизнь хорошенько отличился, уводя из под носа и людей и богатства.
А тот махнул рукой, но был явно довольный — словно древний дракон, прознавший, что юное дарование уже отлично жжет деревни и утаскивает людей для собственного пропитания… Ну хоть принцесс пока не похищает — накатила на Панкратова лиричная мысль. Хотя, в целом, Панкратов тоже остался в плюсе — банк все равно не вернуть, а вот крови попить конкуренты и неудачники из боярской палаты могли вдосталь.
Столь же неспешно они вернулись к остальным, уже подобравшим интересную тему для беседы.
— Давно хочу спросить. — спросил князь Галицкий, чуть повернувшись к молодым людям. — Почему грузовиков — шесть? Ведь миллиардов, как понимаю, десять?
Остальные сваты, уже перебрав стандартный набор «отличная погода, а завтра будет хуже, но раньше была лучше», заинтересованно повернулись в их сторону.
Отвечать взялся юноша со шрамом возле глаза — попросту, другие на вопрос не отреагировали вовсе, а вот этот парень чуть повел плечом и поднял почти полный бокал с соком к груди — его он захватил из дома, да так и не начал пить.
— Там больше десяти. — Безэмоциональным голосом произнес он. — Погрузка по весу, плюс пять процентов на усушку и два процента на рваные купюры. — Парень задумался, слегка уйдя в собственные мысли. — Разумеется, периодически мы делаем контрольные взвешивания, но, сами понимаете, даже пыль имеет вес, не говоря о сложности процесса измерения и погрешности весов.
— А сколько всего было машин?
— Более шести. — Вежливо ответили Галицкому.
— Постойте, господа! Какие контрольные взвешивания? — Чуть раздраженно поинтересовался Долгорукий. — Еще утром эти деньги были в пачках и запаянными в банковский пластик! Я вообще не понимаю, зачем было срывать упаковку и мочить купюры под дождем!
— Признайте, князь, россыпью гораздо красивей, — не согласился с ним Галицкий.
А до того отвечавший юноша отступил назад, выходя из беседы, и тщательно скрывая досаду во взгляде — словно сказал что-то лишнее, чего не должен был говорить, а сейчас сетует на себя.
— Вы бы лучше подумали, во что это выгоднее вложить. — Веско произнес Панкратов.
Тоже благодатная тема для обсуждения — чужие деньги всегда приятно вкладывать. Лучше бы, конечно, сделать выбор в пользу их предприятий — и дым из труб клановых механизмов, получивших в топку очередную порцию бумаги, пойдет еще гуще, и может даже сами они станут действовать чуть-чуть быстрее… Все-таки, не та сумма… Да и попадет она, если быть откровенным, прямиком к Юсуповым.
— Я слышал, у Черниговских аукцион в это воскресенье. — Небрежно бросил Долгорукий.
— Нас тоже приглашали, — коротко кивнул Юсупов.
— Толковое предложение. — Признал Панкратов, задумчиво осматривая кучу денег. — Говорят, Черниговским срочно нужна целая прорва наличных. Торги только за бумагу и золото. Там этим деньгам будут рады.
— Мы предполагаем забрать себе пару профильных заводов. — Со значением произнес Долгорукий.
— Если они не подойдут нам, берите. — Качнул плечами Юсупов, словно не замечая, что провоцирует конфликт.
Но до того, как желание урвать кусок поперед остальных высказал и Шуйский с Галицким, в беседу вмешался бесцветный молодой голос.
— Мой господин не рекомендовал бы покупать то, что вскоре можно будет забрать гораздо дешевле или бесплатно.
А пока взрослые думали, как осадить зарвавшегося юнца, лезущего с нахальством рядового в беседы генералов, но сделать это достаточно тактично, произошло давно ожидаемое событие.
— Господа! — Позвал их с порога дома радостный голос Еремеева-старшего. — Прошу к столу. Невеста изволит лично приветствовать сватов.
И как бы не был интересен вопрос о деньгах, все-таки куда интереснее было посмотреть на ту, за которую эти деньги уже отдали.
Некоторые явления обретают самоценность уже после того, как были явлены на свет — и миллионы дадут за изображение черного квадрата, в десятки миллионов оценят полотно с изображением газировки от модного художника, а в сотни — четыре горизонтальные цветные полосы на холсте. И уже зная стоимость произведения, все остальные люди начнут искать в них тайные смыслы и великий замысел художника.
Девушка с рыжими волосами в скромном белом платье до пола, стоящая перед ними, стоила десять миллиардов рублей. Откровенно говоря, после такого ценника были уже не важны светлый облик, робкая улыбка и чуть склоненная в знак уважения голова. Никто из присутствующих не задумывался, насколько гневен или кроток ее характер, остр ум или хитроумен нрав. Не было и мыслей пошлых и недостойных — потому что все оно, горячее и волнительное, стоило гораздо дешевле. Продешевил или переплатил — это донимало пятерых умудренных и многоопытных князей, и есть ли у нее аккаунт в инстаграме — еще одного.
— Богата талантами невеста? — Одобрительно хекнув, поинтересовался Панкратов.
— Ранг «ветеран», — ответил за дочку отец, глядя на кровинку и тепло улыбаясь.
— Целитель, ранг «учитель». — Кротко добавила невеста, удивив казалось и отца. — Учусь на хирурга.
— И приструнит, и сама же вылечит. — Улыбнулись ей, принимая ответ.
Вот и первый миллиард оправдался. Хотя неведомо сколько денег неоднократно бросят под ноги той, что может вытащить родича из забвения тяжелой болезни.
А увлекается чем? — Из вежливости спросил Галицкий. — Охота, рыбалка, вязание?
— На кабанов, да лося давеча ходили, — потупилась девушка.
— О! Родственная душа!
— Гусар?!
— Василий, она же дама!
— Тогда сам спроси что-нибудь.
— А я ее хорошо знаю. Она мне жизнь спасла. — Спокойно произнес князь Шуйский, махом оправдав еще несколько миллиардов из заплаченной суммы выкупа.
Потому что когда вам должен жизнь великий князь — жить становится гораздо легче и спокойней.
— Моему внуку Андрею Ника тоже спасла жизнь, — постучав пальцами по столешнице, добавил в полной тишине Долгорукий.
Внуку, которому по всем параметрам предстоит возглавить клан. Еще несколько миллиардов — эти тоже не бедные.
— Моему внуку — тоже. — Признал Юсупов.
Бросив и свои миллиарды на чашу весов, противоположную десяти валяющимся на траве во дворе.
— Дважды. — Отчего-то добавил Шуйский, явно неприятно удивив Юсупова.
Но и врать он уж точно не станет.
