И был он достаточно убедительным, чтобы Федор замедлил шаг.
По счастью, фото еще не смел ветер и не забрал случайный прохожий. Да и переговорщик был достаточно разумен, чтобы предложить себя в качестве гида, а не оставлять дело на самотек или перекинуть проблему кому-то еще. Только был он каким-то квелым, даже отметив, что фото отправилось обратно в кошелек. Остальные же его сотоварищи слитно отвернулись и покинули нас, не попрощавшись. Во взглядах их было только осуждение, бросаемое на нашего спутника.
— Кто хозяин павильона? — Уточнил я, сопоставив настроения и взгляды.
— Я не знаю, — дернул тот плечом. — Пойдем.
— Они вас как похоронили, — прокомментировал Федор спешно удаляющихся людей.
— Пойдем. — Нахмурился тот и зашагал к «лакомствам».
— Что за фото? — Шепнул я брату.
— Да так, — был он задумчив. — Сына нашего общего знакомого. Говорит, похож.
В такие моменты отчетливо понимаешь, что вовсе не странный, и есть люди вокруг куда чудесатее.
— Почему мое фото не положил?
— А? — Поднял он взгляд.
— Ну, на прилавок. Я тоже могу красиво приходить. — Попенял ему я.
— Ты ж уже тут.
— Им же хуже.
— Надо приходить долго! — Наставительно произнес Федор. — Без сроков и точного графика.
— Как старость?
— Ага. Так страшнее.
— Учту, — проворчал я, заходя под ржавую арку входа.
В лицо дыхнул аромат специй и приторной сладости, волна тепла и нечто такое, от чего хотелось оглушительно чихнуть — но еще через пару вздохов все это стало уже привычным, хоть и необычным фоном.
Торговые ряды тут составляли выставленные змейкой — от края до края широкого зала — столы, на которых были выложены инжир и изюм, виноград и еще десятки разнообразных фруктов, составлявших те самые «сладости» наравне с рахат-лукумом и весовой халвой, орехами и дыней. А за прилавками стояли совсем уж колоритные личности, неведомо как переместившиеся со своим товаром с ближнего востока в столицу северной империи. Или же то местные и даже коренные, но не отступившие от традиционных нарядов и головных уборов, намотанных на головы из белоснежной ткани.
Вокруг так же ходили обычные люди, приобретались товары, и не было ничего особенного ни в атмосфере восточного базара, ни таинственного в манере торгов и расхваливания товара. Где-то над головой гудели тепловые вентиляторы, разбавляя шумом лопастей эхо общего гомона, и только сопровождающий напоминал, что тут не все так благолепно, как кажется на первый взгляд.
— Вам плохо? — Уточнил у нашего гида Федор.
Был тот сероват — что особенно четко проявилось, когда мы все-таки вошли в зал. Будто спонтанное решение более не казалось удачным.
— Нам сюда, — насупился тот и зашагал к дальнему, самому невыгодному с точки зрения торговли ряду, в самом конце зала.
А там остановился возле первого же продавца лакомств — выглядевшего мудрецом, неведомо как сменившим профессию, или же профессиональным жуликом, косящим под мудреца.
— Покупатели. — Коротко кивнул ему наш сопровождающий, развернулся и быстро зашагал наружу.
— Есть сладкий рис, есть финики, — улыбнулись нам уголками губ и продемонстрировали товар.
— Есть что-нибудь, сверкающее на свету? — Уточнил Федор.
— Насколько ярко сверкающее?
Я молча зажег звездочку над ладонью и продемонстрировал.
— Настолько яркого нет, — задумчиво огладил тот бороду, не выказывая и тени испуга. — Но, может, что-то из этого вас заинтересует?
Затем убрал руку под прилавок, а когда вновь показал ее — на ладони лежала целая россыпь малых и больших камней — агатов и изумрудов, аметистов и хризолитов чистой воды, разбавленных самым обыкновенным изюмом.
— Попробуйте, — щедро предложил он.
А Федор разом напрягся, прикипев взглядом, казалось, ко всем камням сразу. Красивым, большим камням, пусть и без огранки. Явно диким, и без единого документа — но прекрасным даже без искры внутри.
— И какая цена за килограмм? — Вежливо поинтересовался я.
Старик фыркнул, словно на хорошую шутку. А Федор достал кошелек и продемонстрировал наличность.
И только тогда насмешка обратилась в задумчивость.
— Эй, уважаемые, что вы как не на рынке! — Тут же окликнул нас следующий в ряду продавец, до того лениво прислушивающийся к беседе — а сейчас бодрый и даже вставший на ноги у прилавка. — Вы походите, посмотрите на товар! — И для убедительности выразительно посмотрел на ладонь, которой удерживал горсть мелкого зеленого винограда, в котором нет-нет, да и тускло посверкивали дикие мутно-прозрачные камни…
В общем, это мы удачно зашли. Потому что «искра» искрой, а красота требует достойного оформления. Да и вроде было среди купленного такое, после приобретения чего, у Федора был тот самый невозмутимый вид, после которого лучше пересчитать количество оставшихся конфет в коробке внутри сейфа.
Под конец, правда, чуть не произошел конфуз — прямо ко входу подъехали две большие черные машины, а люди внутри них вроде как были настроены серьезно с нами переговорить. Но переговоры взяла на себя свита Федора, дождавшаяся, пока восемь человек выйдут из машины, а затем совместив корпуса одинаковых автомобилей в один куб из стали, пластика и резины. Абсолютно бесшумно. Те, кто находился в этот момент к этому процессу спиной, даже ничего не заметили.
Говорить им с нами как-то расхотелось, и люди пешком отправились искать крайнего, который не поддержал идею разойтись с непонятными пришельцами миром, и из-за которого они лишились машин.
Потому что на необдуманный вопль «вы че сделали?!» в кубе, одна из граней которого представляла бывшую крышу, проявился рельеф в форме человека, и этот намек совершенно не способствовал развитию дискуссии.
В качестве бонуса за покупки нам досталась большая и явно вкусная дыня, владея которой мы рассчитывали обеспечить лояльность девушек, махавших вчера полдня лопатами. Но если лояльность не обеспечится, нам же лучше — сами съедим. С такими мыслями мы и отправились на бывшую квартиру Ники, куда девушки перебрались еще вчерашним вечером.
— Да хватит переживать! Она простит! — Заверил меня Федор, стоило сделать секундную заминку перед дверным замком.
Простая фраза отразилась болью и апатией, но я постарался улыбнуться и с благодарностью за поддержку, кивнул.
Дверь открыла Инка, одетая в домашний халат, полкило золота и меховые тапочки, посмотрела на нас, отражая всю гамму чувств от узнавания до искреннего возмущенного негодования и захлопнула створку прямо перед носом.
Позвонили снова. В этот раз пришлось подождать, но зато дверь открыла вежливая Го Дейю, учтиво и с поклоном пропуская нас внутрь.
