— Детали нашего разговора и эта видеозапись через неделю уйдет Шуйским.
— Да мне плевать на Шуйских, — повел его сиятельство рукой.
— Запись все еще идет.
— Вы не запугаете меня и не заставите платить. — Уверенно постановил Черниговский, поднимаясь с кресла. — Я отрекусь от Зубовых в знак признания недостатка образования своего ребенка, и не более того. Он не должен был столько пить в тот вечер. И он должен был размозжить черепа тем, кто пытался его остановить.
Поз-зорище… Немедленно отнять все деньги, квартиру, машины и заблокировать карты. Самого — в учебный лагерь минимум до зимы, паршивца!
— Насколько нам известно, Шуйские умеют спрашивать и отделять правду от лжи. Вне зависимости от вашего к ним отношения.
— Тогда не удивляйтесь, если Шуйские придут к вам лично, — с угрозой произнес князь. — Вы посмели использовать их имя для угроз, и вне зависимости от моего к ним отношения, я признаю их право требовать ваши жизни.
Его сиятельству удалось оставить за собой последнюю фразу и выйти из кабинета. Никакой реплики вслед не было.
Столь же спокойным он прошел по коридорам и вышел из здания. Отметил двух молодых олухов в машине сопровождения, мазнул взглядом по суматохе у микроавтобусов ИСБ, и перевел было взгляд обратно на свой кортеж… Как взгляд зацепился за две черные «Камри» у дальнего края здания, на бортах которых была выведена белой краской неброская символика в виде приоткрытого глаза. И к этим машинам спокойным шагом шли двое его недавних знакомцев. Не ИСБ. Но — «Око государево». По перстню демон разберет, чьи эти люди — герб один. Через день или два непременно намекнут или скажут прямо, однако время уже будет потеряно.
Князь Черниговский сел в свой лимузин, захлопнул дверь, отклонился на кожаное кресло и прикрыл глаза.
— Ищи двести сорок два миллиарда. — когда машина отъехала достаточно далеко от здания, произнес он тихо, зная, что порученец не пропустит и слова. — Живыми деньгами. Срок — неделя.
— У нас вряд ли будет столько в казне, — осторожно отозвался порученец с противоположного кресла.
Фраза, которую князь слышал впервые в жизни.
— Найди их мне. Займи. Подними налоги на наших землях. Продай ненужное. Клану очень нужны эти деньги.
Потому что есть большая разница — гневить цесаревичей, курировавших ИСБ. Или раздражать их отца.
Последнее было для князя Черниговского слишком… рано.
— Подготовь ритуал отречения Зубовым. После ритуала их должна схватить наша полиция и сопроводить в хорошо защищенный околоток. Мне они нужны живыми. Подберешь род из кабальных, что заберет отвергнутых Зубовых к себе. Официально нас ничто не должно связывать.
— Будет сделано, — если порученец удивился, то не подал виду.
— Еще мне нужна посекундная раскадровка этого дня в банке и вокруг него. Я должен быть уверен, что эти деньги отдаю не просто так.
— Уже делаем. И уже есть интересные подробности.
— Семен. Если денег не соберем… Надо, чтобы Шуйские перестали существовать.
Ему совершенно не нужен внезапный медведь на верхнем этаже его башни.
— Сделаем, ваше сиятельство, — спокойно ответили ему. — Осмелюсь заметить, но их наследник совершенно зря приехал учиться в Москву. Молодость горяча, дуэли непредсказуемы, а на финансирование родовой мести нам денег точно хватит.
Совершенно не важно, в чью пользу закончится дуэль. Главное, чтобы смертью.
— Он по бабам там не ходит? — Пожевал губами Черниговский.
— Как можно, ваше сиятельство. Мальчик из приличной семьи, и у него уже есть девушка.
— Даже жаль. Со Стародубскими очень удачно получилось.
— На днях ожидается большая свара за освободившиеся земли. Нам бы очень пригодились средства для финансирования нашей точки зрения.
— А какая у нас точка зрения?
— Как обычно. — Оскалился улыбкой порученец, озвучивая мысли самого князя. — Вы все правы, и мы вас всех поддержим.
А раз так, режьте друг друга.
* * *
Случается порою так, что жизнь бьет по правой щеке, потом по левой, потом голову начинает болтать от непрекращающихся ударов. Какой-то из них становится роковым, отправляя в состояние осознанного беспамятства — когда легкие продолжают дышать, тело идти на службу, а ощущение себя-прежнего возможно только в момент, когда голова уже легла на подушку, и есть механическое понимание, что нужно хотя бы немного поспать.
Но можно оторвать несколько минут от скудного сна и вспоминать.
Виктор Александрович Черниговский-Зубов предпочитал вспоминать не себя-прежнего, сытую жизнь и налаженный бизнес до того, как вскрылся характер грузов, содержимым которых он осознанно старался не интересоваться. Оплакивать свое прошлое ему претило, а мысль пожалеть себя никогда не приходила в голову.
Виктор Александрович вспоминал отца, деда, прадеда и прапрадеда. Тщательно восстанавливал в хронологическом порядке все их достижения и победы. Детально припоминал месяц и день недели, в котором отец подарил городу построенную им школу, в которой потом учился его сын, а затем и внук. Перебирал в памяти наименования европейских рек, которые пересек на своем корабле дед в прошлую великую войну. Шептал одними губами название ладей, на которых поднялся прадед с низовий реки к землям Шуйских, одновременно представляя перед глазами облик мощного старца, будто высушенного ветрами и солнцем, который объяснял внимательно слушающему внуку, как смолить корабль, как ставить парус, и как отличить поддельное вино от настоящего у шельм-торговцев восточного султана.
Быть частью такого прошлого было светло и приятно. Дышалось легче, а в углу сознания теплилась мысль, что деяния рода продолжатся — пусть не в нем, так в Пашке. Виктор Александрович искренне верил, что сын обязательно прорвется наверх в клановой иерархии Черниговских. Верность, трудолюбие и ум — это то, что не заменит родства с главной семьей клана, обязательного для восхождения, но без чего этим родовитым наверху не обойтись.
А до того — старший Зубов отчаянно надеялся, что его ребенок не сломается.
Попасть в услужение к Черниговским оказалось самой худшей идеей, что приходила ему на ум. Пять лет назад время поджимало, горизонт решений сужался, а требования тех кланов, что были готовы принять под свое крыло Зубовых, отягощенных в то время грузом проблем, выставлялись дикие и откровенно людоедские. От пожизненного контракта в открытом океане, на глубоководной базе — что-то искать на дне для клана Тарковских, используя Силу и родовые способности на износ. До добровольного донорства органов членам главной семьи клана Чегодаевых, доигравшихся со старыми артефактами и словившими проклятие поколение назад. «Не переживайте и подписывайте, это просто по необходимости, вряд ли когда произойдет» — сипло шептал ему мужчина, под слоем грима и пудры на лице которого живьем сходила кожа…
