Облик стража моего брата надежно застыл на середине четвертого десятка лет — более не сказать ничего определенного.
— И когда начнете? — Вежливо поинтересовался я, взяв себе бутерброд, глядя на совершенно неизменившуюся картинку.
— Уже начала, — как-то глухо и неестественно произнесла Ника.
— Не работает? — Вновь подал я голос, покосившись на Федора, чтобы чуть пожать плечами в знак извинения за девушку.
Но тот был крайне серьезен, глядя в полупрозрачное отражение. Я бы сказал — очень, очень сильно серьезен, несмотря на то, что техника явно сбоила — прошло уже более пяти минут, тогда как отражению Го Дейю хватило десятка секунд, чтобы превратиться в ветхую старуху.
Изменения произошли на шестой минуте. В отражении, у стража появился цвет глаз — синий, словно небо. И волосы — короткий ершик, постриженный по-военному грубовато. А еще — улыбка, от которой резко вздрогнул сам страж, словно очнувшись от древнего сна.
— Ника, прекрати, — крайне жестко произнес Федор, и дымка полупрозрачного отражения вновь исчезла, оставив стоять прежнего лысого стража-истукана и обескураженную Нику, которая словно понимала, что опять что-то натворила, но пока не догадывалась, как.
— Подойди, — напряженно сказал брат, глядя на стража.
К его удовлетворению и облегченному выдоху, тот беспрекословно сделал шаг по кухне в его сторону. Затем замер, повернулся к Нике, и осторожно, с признательностью погладил ее по волосам, остановив руку на щеке. Развернулся вновь и встал возле Федора.
— И родне ты — нравишься, — задумчиво прокомментировал я.
— М-да, — вздохнул брат переводя взгляд с охранника на Нику и обратно. — Весело у вас.
— Ладно, надо прекращать этот бардак, — достал я телефон и принялся вызванивать своих Ивановых.
А пока те не приедут, рассадил всех троих снова пить чай. Всем, кто пожелал вставить слово, тут же наливал еще порцию и требовал дегустировать. Осознав свои потребности в напитке, люди предпочли молчать и пить мелкими глотками.
Мои китайцы явились через половину часа, отзвонившись из коридора и сообщив, что тут подозрительный тип возле двери, но если дать им пять минут, они дорисуют кое-что под ним этажом ниже и его ликвидируют. Пришлось спасать второго стража. Ну или Ивановых — что-то нет уверенности в том, проймет ли это безэмоциональное существо древняя китайская живопись.
Познакомил китайцев с Никой, Федором и указал на Го Дейю, которая тут же попыталась сползти с табурета и забраться в милый и безопасный угол, но была удержана мной за плечо.
— Не умеет себя вести за столом. Дерется. Плохо кушает. Не знает русский язык. Надо что-то делать.
Старший из китайцев задумчиво покивал.
— Разберемся, — произнес он универсальное русское слово и увел китаянку в помещение спальни, откуда почти моментально донеслись гневные крики на китайском языке. Чуть позже — крики уже были на два голоса, второй из которых был девушки из клана Го. Тон воплей дорос почти до небес, когда раздался резкий звук разбившейся посуды.
— Сервиз, — болезненно скривился я.
— Большой? — Посочувствовал Федор.
— Минуты на две разговора.
— Пойду, разберусь, — деловито произнесла Ника и встала с места.
Сделала шаг к двери, но тут же остановилась в задумчивости — потому что никаких звуков более слышно не было.
Тут уже и мы заинтересовались и вместе подошли к закрытым дверям спальни.
Через пару секунд створки приоткрылись, выпуская довольного китайца и крайне смущенную китаянку, прячущую взгляд.
— С вашего позволения, господин, я заберу эту недостойную особу, — произнес он с почтительным поклоном.
— Надолго?
— Ровно настолько, чтобы она назубок выучила всю родословную господина вплоть до Тай Хо и прониклась уважением к тому, кто позволил сидеть с ним за одним столом, — с негодованием посмотрел он на Го Дейю, тут же виновато отведшую взгляд в сторону. — Ишь ты, враг по крови, молодой психопат и сумасшедшая кухарка! Да как у нее язык повернулся! Это дня два-три, — деловито уточнил он. — Заодно и русский подучим.
— Крайне желательно, чтобы знания языка было достаточным для преподавания, — выразил я свое пожелание.
— Не беспокойтесь, голод и холод — лучшие учителя. — Завершил он и грозным движением брови заставил китаянку покорно просеменить к двери.
— А ты ведешь родословную от Тай Хо? — Шепотом уточнил Федор. — И кто такой Тай Хо?
— Вот выучит — у нее и узнаем, — пожал я плечами, глядя, как закрывается за китайцами дверь.
— Сорвалась учеба, — все еще глядя в сторону двери, задумчиво почесал затылок брат. — Ты уж извини.
— Да ничего, — пожал я плечами. — Все равно есть резервный вариант на эти три дня.
А пока тот осознавал сказанное, поспешил тут же повиниться.
— Я не знал, честно. Только сегодня утром привез. — Развел я руками в ответ на осуждающий взгляд. — Я думал, ты не сможешь прилететь.
— Так, — раздался за спиной жесткий голос Ники. — Какую еще бабу ты притащил в мою квартиру?!
— Не притащил, а украл, — буркнул я. — И вовсе даже не сюда, а в надежное место. И вообще, Еремеева, у тебя завтра экзамен.
— Какой еще экзамен? — Тут же переключившись, осторожно уточнила она.
Потому что учеба продолжала бить ее учебником Фихтенгольца по голове.
— Или два экзамена. Думаешь, я не договорюсь? — Хмуро глянул в ее сторону.
Из за спины Федора выступил страж, встал перед Никой и принялся пялиться на меня своим ничего не выражающим взглядом.
— А тебе я азбуку подарю, — мрачно произнес я в адрес препятствия. — Там на букву «Н» через тире — «Не лезь не в свое дело» в картинках с дохлым лысым мужиком.
— Так, хватит, — встал между нами Федор и взглядом повелел охраннику отойти в сторону. — Никто не будет ничего плохого делать! Вместе едем смотреть вторую!
— Вместе едем отвозить Нику домой, — буркнув, отвернулся я. — Вот зачем ей смотреть?
— А она где? — Уточнил брат. — У деда?
— Ну…
— Так заодно и познакомишь?
Я повернулся и перевел взгляд с Федора на Нику, сверлящую меня недовольным и обиженным взглядом.
И правда, пусть дед посмотрит. Вдруг я неправ. Вдруг у меня просто заболевание какое-то… Вон, менингит голову повреждает ведь… Хотя и не простужался, но все равно без нее не могу.
— Продукты с собой захватите, — выдохнул я, признавая чужую правоту. — Там есть, кому готовить. И мяту надо захватить по пути… Я обещал…
— Для кошки? — Пискнула Ника.
— Может, для кошки, — проворчал я.
