И уехал вместе с Аркадием Илларионовичем на подкатившем лимузине.
А в темном небе над головой начали проявляться просветы.
Артем выбрался из чащобы минут через пятнадцать, отражая бодрость духа и отличное настроение.
— Там был медведь, — деловито произнес Артем, указывая за спину. — Какой дурак его разозлил?
Я оторвал от плеча Инку и шагнул другу на встречу, полуобнимая — но на самом деле, чтобы грозно шепнуть ему на ухо:
— Ты кофту задом наперед надел.
— И жарко тут как! — мигом снял он ее.
Потом объясняйся — зачем переодеваться в лесу.
— Милая девушка, ваша благосклонность все еще в силе? — Обратился Артем к Аймара. — Могу ли я сопроводить вас в ресторан?
— Да. Я все еще хочу узнать, какого демона тут происходит.
Глава 16
Все было неправильно. Аймара Пакэри Инка Тинтайа знала, кто она. Знала, кто ее семья, и насколько могущественен ее клан. Знаете ли, бывало весьма приятно обвести солидную часть Южной Америки и произнести «мой дом».
Иные злословят, что население в скалистых горах Анд не идет ни в какое сравнение с обитающими на побережье — но кто бы пустил их в родовые владения просто так? Пусть живут у моря и дышат воздухом, что приходит с гор.
Пара-тройка миллионов подданных — этого вполне достаточно, чтобы наполнить эмоциями благополучия, благодарности и счастья восемь клановых городов и под две сотни селений. Наглядные витрины той жизни, что может быть заслужена слугами великого клана, равного которому нет на всем континенте.
Богатство, сила, влияние и власть Аймара сплетались в тот кнут, что погонял иных глав государств Южной Америки и указывал место зарвавшимся лендлордам Северной. Некоторые, правда, все же смели изображать самостоятельность, а определенные силы на континенте и вне его изрядно трепали нервы прямой конфронтацией — однако фамилию Аймара уважали даже они.
Но все вокруг словно не хотели этого знать — в этом странном государстве, про которое Инка знала из картинок про снег и медведей. Медведи тут, к слову, действительно были… И если наличие снега указано с тем же смысловым акцентом, как и присутствие внутри города чудовища, от рыка которого подрагивают коленки, то она не хочет тут жить. Она вообще не хочет тут находится!
Стоит ли отметить, что до мнения одной из великих Аймара тут никому нет дела, равно как и до всей ее семьи?
Она считала — до нее добрались враги клана. Потом она пыталась отыскать этих врагов за плечами добродушных ребят, которым не было и двадцати. И ведь нашла, как ей показалось — крепость Биен, крепость-тюрьма, в которую был заточен виртуоз-преступник, убийца и личный враг шести золотых поясов Ганзейского союза. Некогда врагов было десять, но четверо сгорели вместе с собственными городами, а уцелевшие вовремя перебрались в Любек.
Великий Де Лара смотрел на нее, как на бабочку, принесенную непоседливым внуком. Смотрел с теплой улыбкой, пусть и был готов сомкнуть вокруг нее ладонь, не оставив и мокрого места. Еще он гулял по саду, вкусно ел за общим столом, встречал незнакомок в темной вуали ночной порой и показывал ей кулак. Потом и вовсе начал учить… А на осторожный вопрос, зачем он ее похитил — ответил прямо, что тут нет ни его интереса, ни воли его сюзерена. Его попросили, и он разрешил. Не он — такие люди не врут даже в лицо врагу. Но тогда кто?
Настоящий шок вызвал герб на одном из вертолетов, что взмыл в тот первый долгий день над крепостью. Алый герб Юсуповых она знала прекрасно, и более того — не было кандидата на ее похищение более уместного, чем эти высокомерные, мерзкие, подлые и отвратительные люди, закрывшие им для торговли всю Европу и часть Африки — равно как и сами Аймара закрыли им Южную Америку. История их отношений напоминает двух боксеров разных весовых категорий, которые проводят один победный сезон за другим, ожидая соревнований такого формата, когда все-таки можно будет набить морду друг другу по всем правилам. И в этом противостоянии — Юсуповы тот самый низкорослый и жилистый боец, который вертится, крутится под пудовыми кулаками, способными размозжить ему голову, целя в печень, почки, печень, почки — в общем, дедушка от этих воспоминаний каждый раз крепко пьет.
Но вспомнились слова Де Лара, и уныние вновь посетило душу. Не его сюзерен — такое свидетельство примет любой суд в качестве главного вещественного доказательства. Да и похититель ее из неких Самойловых — а великие семьи категорически против скрываться за иными фамилиями. Разве что фамилия матери допустима — но у Юсуповых не было жен с таковой…
Однако же Де Лара попросили, и он согласился — а значит стоит искать врага среди тех могучих сил, кто мог обратиться к нему напрямую. Просто надо держать глаза широко открытыми, а уши (не этот сволочной кусок материи и проволоки!) — настороже.
На второй день привезли китаянку в классическом наряде, и Тинтайа посчитала, что близка к разгадке. Китай никогда не может быть слишком далеко, пусть и родину от него отделяет целый океан — интересы державы с населением в миллиард человек шагают в ногу с каждым трудолюбивым и доброжелательным китайцем, что открывает сначала маленький магазинчик у океана, а потом, не успеешь оглянуться — желает подписать концессию на строительство глубоководного морского порта. Народ, который не любил говорить «нет», столь же сильно не желал слышать этот ответ от других, и вполне мог вступить в большую игру.
И фамилия китаянки подходила к ситуации как нельзя лучше — клан Го, еще одни давние недруги, из-за которых все колеса производства Поднебесной поставляются для Аймара сразу со смонтированными палками.
Однако от той китаянки чувствовалась лишь непонятная ревность, а в ответ на попытки расшевелить — высокородная бездна пренебрежения. Потом выяснилось, что та здесь тоже не по своей воле, и все вернулось к началу.
Кто, зачем, почему — где тот манипулятор, тянущий за веревочки непонятного фарса, названного обучением?
Аймара попыталась пробиться за грань этой сцены благополучия, этой наивной постановки уровня школьных выпускных, где двое отчаянно боятся признаться друг другу в чувствах и бегают друг от друга. Инка постаралась расшатать нацепленные маски, разбить актерскую игру, работая самым надежным образом — через страх боли и смерти, методично сообщая о незавидной участи всех причастных к ее похищению, раздражая образы и расшатывая сцену. Она грозила мальчишке-похитителю, а тот смотрел на на нее столь же равнодушно, как охотник на змею, пытавшуюся прокусить железный носок сапога. Она рассказывала о грядущих бедах и несчастьях его девушке, а та только поддакивала и добавляла «а я ему говорила!». Правда, попытки угрожать юному брату Максима окончились тем, что ее лба коснулся крохотный зеленоватый камешек, от холодка которого закружилась голова и смежились веки. А стоило открыть глаза — то вокруг были родные горы, дом и хоженая сотни раз тропинка до тайного места над скальным утесом, с которого было видно всю долину. А еще там можно было гулять… Больше ей не хотелось ему угрожать.
