Тайрел не обратил внимания на мое веселье и продолжил:
— Ты когда-нибудь была в Вешних Поганочках?
— Нет, — покачала головой совершенно спокойно. Спокойно до того момента, как он сказал:
— Ну так ты сейчас здесь.
И ткнул пальцем в густой лес на окраине Поганочек. А затем, не обращая внимания на мою отвисшую челюсть, продолжил:
— И теперь тебе нужно пройти вот сюда, на рынок. Пойдешь по этой дороге.
Мужчина водил по карте пальцем, пока я, наклонившись, изучала очень детально прорисованный план местности.
— Это близко, — протянул он и наклонился, обводя один из крупных домов.
Я резко подняла голову и вдруг встретилась со взглядом его глаз. Они находились всего в нескольких сантиметрах от моих.
Тайрел тоже повернулся и замер, вглядываясь в меня так, словно видел впервые.
И снова его тонкий аромат…
Проклятье…
Мужчина резко выпрямился и отошел в сторону, оперся руками о комод и снова достал что-то оттуда.
Я приложила руку к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
Странно. Этот человек действовал на меня очень странно. Рядом с ним хотелось задержать дыхание и одновременно дышать глубже. Хотелось спрятаться, убежать, исчезнуть и в то же время подойти поближе и изучить пальцами каждый шрам на его теле. Спросить, откуда у него столько ран. И почему иногда на дне его глаз плещется такая холодная тоска, что можно замерзнуть и умереть.
— Вот деньги, — мужчина развернул еще один сверток, уже не глядя на меня. И неожиданно бросил мне через половину комнаты увесистый кошелек с монетами.
Я инстинктивно поймала и тут же раскрыла, не веря своим глазам. Столько мне даже тетя Берта никогда не доверяла, а уж незнакомый маньяк…
— Да на эту сумму можно дворец на месяц снять! — ахнула я.
Тайрел снова передернул плечами. Похоже, это его любимый жест, демонстрирующий безразличие.
— Купи еды. Нормальной еды. Столько, сколько сможешь унести. Каждый день я тебя отпускать на базар не собираюсь, — проговорил мужчина.
А потом вдруг опустил взгляд на мою юбку.
Янтарные глаза успели потемнеть, но он отвернулся.
— Можешь купить себе какие-нибудь платья, — почти прорычал он и махнул рукой, не глядя больше в мою сторону. — Мне плевать. Только не ходи больше в этом тряпье. Смотреть больно.
— Тайрел! — позвала я звонко.
Мужчина резко повернул голову, нахмурившись.
Я бросила ему кошелек и сложила руки на груди.
— Никуда я не пойду, — сказала в ответ.
Огненно-карие глаза вспыхнули.
— Что? — не понял он. Наверное, подумал, что послышалось.
— Я никуда не пойду, — ответила максимально четко. И невозмутимо села на диван напротив камина.
Честно говоря, мне казалось, что, пока дойду до этого дивана, ноги подломятся, и я упаду. Так дрожало все внутри.
Однако я с честью выполнила эту нелегкую задачу. И даже по-хозяйски раскинула руки на велюровой спинке, вперив взгляд во все ту же удивительную картину.
Сердце отбивало утекающие секунды — одну за другой. Пульс стучал в горле.
Интересно, что будет, если потянуть василиска за хвост?
Казалось, я скоро это узнаю.
Тайрел стоял на месте, словно прирос к ковру. Я слышала, как резко он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Почти видела, как сжались кулаки.
Что сделает василиск в ответ на провокацию?
Тайрел сделал нечто совершенно неожиданное.
Он вдруг медленно сдвинулся с места и молча сел на другой конец дивана.
Краем глаза я видела, как он поставил локоть на подлокотник, подпер голову кулаком и взглянул на картину. Туда же, куда смотрела я.
Теперь мы были словно два старых друга, которые слегка повздорили. Сидели рядом и рассматривали одно и то же произведение искусства.
Странная ассоциация, ведь мы были не то чтобы не друзья. Мы были враги.
Только почему-то это никак не укладывалось в голове.
В ушах громко стучало. Он опять оказался так близко, что успокоиться не получалось. Протяни руку — и коснешься. Груди, плеча, черных волос, прикрывающих мощную шею. Полукруглой ямочки ключицы, которую так хотелось обвести пальцем…
— Он ее лечит, — проговорил вдруг Тайрел, не поворачивая головы.
— Что? — не поняла я, выныривая из своих фантазий.
— На картине изображен друид, который лечит свою умирающую возлюбленную.
Я снова посмотрела на парочку на стене и сдвинула брови.
— Лечит? А разве друиды не руками это делают?
Мужчина кивнул.
— Руками. Но самый мощный поток света исходит из горла. Особенно сильные волшебники способны излечить таким образом даже смертельную рану.
— Почему же тогда все друиды не делают это ртом? — спросила я и тут же покраснела.
Тайрел повернул ко мне голову и еле заметно усмехнулся.
— Потому что целовать всех подряд не будешь, правда? А руки тоже прекрасно справляются со среднестатистическими болезнями. Ты же почувствовала свет, после того как я поставил на тебе знак «Тур»?
Взгляд упал на ладонь — посередине стояла круглая метка. Два концентрических круга, а внутри самого маленького — четырехлучевая звезда с точкой посередине. Определенным образом этот символ напоминал глаз. Глаз какого-то нечеловеческого существа.
А потом я вспомнила, как этот знак на мне появился. Тайрел сказал неправду. Это было больно. Словно кто-то выжигал кольца раскаленным прутом.
Но в следующую секунду боль исчезла, и я тут же забыла о ней, словно ее и не было. Потому что свет, который лился из рук друида, не просто лечил. Не просто легко стирал ожоги, как водную краску с камня. Каким-то удивительным образом он сводил меня с ума.
Я испытывала не только мягкое тепло, о котором рассказывают те, кому довелось почувствовать на себе силу друидов. Я ощущала восторг. Удовольствие. Какое-то необъяснимое наслаждение. Словно во мне росло что-то большое и горячее, от чего становилось тяжело дышать. И я, как рыба, хватала воздух ртом.
Хорошо, что это быстро прекратилось. Иначе страшно представить, чем все могло закончиться.
— Да, я почувствовала, — кивнула, отводя взгляд. Хотелось надеяться, что он не заметил моей странной реакции. Иначе, клянусь, умерла бы на месте.
Потому что мне понравилось…
— Ну вот, — кивнул мужчина. — Вообще-то при должном умении руками тоже можно вылечить все что угодно. Просто на это требуется больше времени. А поцелуй… это возможность вдохнуть жизнь тогда, когда времени уже нет.
