Тайрел попытался сделать самое страшное выражение лица из всех ему доступных. Девушка побледнела и кивнула.
— И, кстати, — он вдруг протянул корону, которую все это время вертел в руках, — забирай.
На лице Леоры было написано самое настоящее изумление. Она уже явно попрощалась с собственной находкой.
Глядя, как девчонка вертит корону в руках, Тайрел мрачно усмехнулся, развернулся и пошел прочь, оставив девушку одну и стараясь напоследок не бросать голодных взглядов на ее бедро, призывно торчащее из разреза юбки.
Проще было бы избавиться от девчонки, но он все сделал правильно, привязав ее к себе. Никто не должен знать о его местонахождении, значит, метка — самый верный способ заставить ее молчать.
Кроме смерти, конечно. Но кому будет лучше, если он убьет Леору? Ему — точно нет. Потому что снова красться в чужой курятник за яйцами, как долбаная лиса, он больше не станет. Скорее уж придушит и кур, и соседа в придачу. А так хотя бы есть кого отправить на базар за едой.
И все же что-то подсказывало друиду, что жить вместе с Леорой ему будет непросто. Однако он даже приблизительно не знал, насколько прав в своих догадках. Ведь первые сложности начались уже через несколько часов.
ГЛАВА 3
Леория
В комнате, куда меня поселил мой маньяк, я почти спряталась. Захлопнула за собой дверь, прижала ее стулом и уселась на кровать, поджав губы.
Вот же хамло!
Я теперь, оказывается, его служанка. И на базар сходи, и к нему не смей соваться. Угрожает еще!
Я на миг вспомнила, как недобро вспыхивали его янтарно-карие глаза, и поежилась. Угораздило же попасть в такую передрягу!
Некстати вспомнилась тетушка Берта с ее дурацким живоростом. Ведь если бы не это ее задание, я бы не оказалась в таком положении. А она сейчас наверняка еще и ругает меня почем зря.
Хотелось бы думать, что меня хватятся. Что тетушка станет искать свою пропавшую сиротку. Но нет. Надо смотреть правде в глаза: она частенько говаривала, что мне пора слезать с ее горба и начинать самостоятельную жизнь.
Вот только я не торопилась. Кому я нужна, кроме нее? Разве что смогла бы найти какого-нибудь полуслепого отшельника, чтобы на базар за него ходить и задницу подтирать.
Я на миг замерла, а потом, вертя костяную корону в руках, проговорила:
— Надеюсь, этот Тайрел не заставит меня… кхм… — нервно кашлянула в кулак.
— Что? Задницу себе подтирать? — раздался смех откуда-то сбоку.
Я повернула голову, не понимая, что это вообще было.
Да, на мгновение мне действительно пришло в голову, что я нашла единственную работу, на которую возьмут уродку-альбиноса с рассеченным лицом. Сиделка и нянька полуслепого инвалида. Но, честно говоря, мой маньяк на инвалида не слишком смахивал.
Хотя временами он так странно смотрел на меня, что я вдруг самой себе начинала казаться красивой.
Глупость какая.
Но стоило прямо сейчас вспомнить тот горячий заинтересованный взгляд, как во рту пересохло.
Прежде на меня никто так не смотрел.
— Да уж, Тайрел не обрадуется, если узнает, что ты его приняла за калеку, — снова раздался приглушенный смех.
Ну, это уже никуда не годилось. Может, у меня крыша маленько набок съехала и этот дом мне вообще кажется? Может, никакого Тайрела на самом деле нет, а я сейчас сижу в лесу на пеньке, ем гусениц и разговариваю с поганками?
— Да тут я, голову подними, — фыркнул голос.
Я повернулась вполоборота и наконец заметила на шкафу вальяжно разлегшегося… дракона.
Нет, конечно, не настоящего дракона. Это был маленький, словно бы уменьшенный прототип. Не больше головки сыра. А еще, похоже, это был призрак.
— Ты кто такой? — нахмурилась я, все настойчивее обдумывая мысль о сумасшествии.
— Мое имя Бьельндевир, — склонил дракон зубастую голову. — Но, так и быть, можешь звать меня Бьельн. Ты мне сразу понравилась, а с друзьями я не церемонюсь.
Белесые крылья расправились, дракон спрыгнул со шкафа и спикировал на пол, слегка увеличиваясь на лету. Передо мной уже стоял дух размером с бульдога.
С его перепончатых крыльев туманом опадала плазма, глаза иногда вспыхивали зеленоватым сумеречным огнем. А когда он говорил, из пасти вырывались клубы самой настоящей Тьмы.
— Очень приятно, — пробубнила я. Надо ведь сохранять вежливость вне зависимости от того, кто твой собеседник, правда? — А меня зовут Леория Ролс.
Все звали меня Ролс — по тетке, хотя на самом деле моя собственная фамилия звучала иначе. Но я ее уже и не помнила, признаться.
— Леор-р-ра, — протянул дух, подкрадываясь ко мне на небольших лапах.
После каждого его шага вполне натурально раздавались негромкие трескучие звуки — удары когтей по полу.
Я подавила настойчивое желание отойти назад. Глубоко вздохнула и…
…протянула руку к морде животного.
Я вообще-то не из пугливых. Ну подумаешь, призрачный дракон! Меня тут маньяк в служанки записал. Что мне теперь какой-то дух?
— Да не трясись ты так, — фыркнул Бьельн и выдохнул мне на руку облако морозного пара. — Дракон ребенка не обидит.
Кожа тут же покрылась мурашками, и руку я все же отдернула.
— Я не боюсь, — ответила возмущенно. — И не ребенок. Мне двадцать! Даже через совершеннолетие перешагнула.
Рука и правда тряслась, но все равно было немного обидно. Зря храбрилась, выходит.
Уголки пасти животного приподнялись, острые зубы обнажились, усы на морде весело зашевелились. Похоже, мой странный собеседник улыбался.
— У драконов совершеннолетие наступает в сто пятьдесят лет, — ответил он. — Так что тебе еще далеко.
— А я не дракон! — высунула язык и сложила руки на груди. — У нас все быстрее.
Снова зашевелились прозрачные усы.
— Ладно, уела, — согласился он и, взмахнув крыльями, уселся на кровати. — Миленько у тебя тут. Тесновато, правда, — сказал, оглядываясь, словно лежанку себе присматривал. Или новое жилье. Будто само его появление было в порядке вещей. И, подтверждая мои мысли, добавил, разминая задние лапы: — Ты где спать будешь, на полу?
— Да ты совсем оборзел, — пробурчала в ответ. — Ты вообще кто такой?
— Бьельндевир, — невозмутимо ответил дух. — Ягодка моя, для двадцатилетней плоховато у тебя с памятью.
И начал еще удобнее устраиваться на кровати.
Я подняла указательный палец, выдохнула:
— Но я не это имела…
С невероятно умным видом дракон перебил меня, вдруг подавшись вперед:
