Милован и Борко пожали плечами — парни примерно представляли конец дивной истории. Но гадать им не хотелось — лучше услышать. Уж больно хорош рассказ! Добромил, раскрыв рот, ждал продолжения, а Прозор согласно и радостно кивал головой — он уже догадался.
— Так вот, на снегу появились следы наших лесных хозяев: лапы могучих беров и копыта великанов-туров. Это леший обратил их в красавцев коней, а потом привел лесных зверей в город! То-то все лошади от них шарахались. Они-то видели, что перед ними не кони, а здоровенные беры и дикие туры! Кошки это тоже видели — недаром с крыш орали и шипели. Вот такая история про то, как я умудрился с лешим в карты поиграть. Но вы знаете, мне проигранных денег ничуть не жаль! Ведь они пошли на выкуп зверьков. Хоть и малая часть, но пошла. Сначала-то ведь леший охотничкам настоящее золото показал, а где ж он его в лесу возьмет? Вот он в карты его и выигрывал. А то, что хозяин леса потом им глаза отвел и мешки поменял — так он на это мастак. На то и леший!
— Здорово! — не выдержал Добромил. — Ох, как здорово владыка леса их проучил! А скажи Любомысл, ты не знаешь, что леший со шкурками зверей дальше сделал?
— Точно не знаю княжич, но думаю так: кого похоронил, а кого и оживил. Он это может. Только вот в том месте, где эти охотнички свою добычу брали, зверье не перевелось! Будто и не бил его никто! По-прежнему там зверьков много, это уже свои охотники, венды, потом говорили. Так-то, княжич.
— Я слышал, что с кораблем, на котором потом уплыли эти охотники, что-то нехорошее случилось, — глубокомысленно заметил Прозор. — Может, только слухи?
— Нет, Прозор, не слухи. И не только корабль, на котором они уплыли, потонул. Нет! И тот сгинул, на котором проигравшиеся сидонские купцы в Виннету приходили. Оба судна на дно пошли, Морскому Хозяину на радость. Причем оба потонули и одинаково, и странно. Они даже до Янтарного Берега не дошли. Напоролись на полузатопленные бревна. И дело-то днем происходило. Как этих бревен они в воде не разглядели, так никто и не понял. Волны, в общем-то, высокой не было в те дни, тихо. Оба вмиг — как решето! — продырявило. Ко дну сразу пошли. На купеческом простые мореходы спаслись — от берега недалеко было, а вот купцов тех никто больше не видел. И тот корабль, на котором охотники уплыли, тоже сразу же издырявленный ко дну пошел! Мы-то знаем, в чем тут дело! Не иначе как Водяной-Хозяин лешему пособил с врагами разобраться.
— Да, леший — он на выдумки хитер! — удовлетворенно крякнул Прозор. — Здорово, отомстил за своих зверьков и купцам, и охотникам! Ничего, теперь другим неповадно станет леса оголять. Слышите, парни? Возьмите столько, сколько вам надо — но не более того! Не надо сверх меры. Не жадничайте — оставьте жить. Не уничтожайте все, что живет и дышит — хуже будет.
Милован, Борко и Добромил были полностью согласны с дружинником.
ГЛАВА 18
Кто прячеться за сосной?
— Размяться немного, что ли? — позевывая, сказала Белана.
Шлепнув по песку хвостом, она превратилась в девушку — нижняя часть русалки, схожая с дельфиньей, исчезла, превратившись в две стройные ноги. Затем берегиня снова приняла русалочий облик, а потом опять стала девой. Это она и называла словом «разминаться». Перемены обликов были неуловимы для глаза. Все русалки владеют этим умением.
Белана вскочила, разбежалась и стремительно бросилась в озеро. Нырнула — по воде шлепнул плоский хвост. Вскоре голова русалки показалась далеко от берега. Послышался громкий всплеск, потом еще… Речная дева, резвясь, ловила сонную рыбу.
— Девоньки! Вам сома привести? Покатаемся!.. — донесся ее звонкий голос.
— Оставь деда в покое! Дай ему подремать! — крикнула Велла. — Уважь старость! Ты ему во внучки годишься! — и, обернувшись к Ярине, с порицанием покачала головой:
— Вот егоза! Ну что ей старик сделал?
— Молодая еще… — отозвалась Ярина. — Пусть балует. На меня тоже порой озорство находит. Так и хочется что-нибудь учудить. Ведь я не намного ее старше.
В глубине озера, в норе под корягой, жил большой усатый сом. Сколько ему лет, никто не знал. На него, сильно израненного, как-то наткнулась Велла. Русалка плавала в Ледаве и учуяла запах крови. В камышах она увидела большого сома. Кто, или что нанесло ему такие ужасные раны, до сей поры оставалось загадкой. Ослабевший от ран сом умирал. Пожалев большую рыбину, Велла за плавники и чуть ли не за усы притащила ее в озеро. Под корягой, глубоко на дне, нашла нору.
Первое время русалки подкармливали сома наловленными карасями и прочей мелкой рыбешкой, подтаскивали к усатой морде охапки нежных водорослей. Им удалось его выходить. Со временем сом поправился, глубокие рваные раны на боках затянулись, он смог плавать самостоятельно, без чьей-либо помощи. Но уйти из озера выздоровевший сом не захотел. Наверное, ему понравился новый дом или он просто запомнил доброту и нежные руки берегинь.
Какое-то время он, как и положено сомам, так и жил под корягой. Но когда сом через некоторое время растолстел от беззаботный сытой жизни, подрос, то русалки веселья ради натаскали на дно озера больших камней и сложили для озерного великана просторную пещеру. Днем рыбина спала, высунув из пещеры морду с длинными, в пару локтей, усами, а к вечеру выплывала на охоту. Иногда русалки выманивали сома из подводного убежища и, держась за длинные усы, катались на нем. Старик потакал молодым проказницам и с удовольствием резвился. Русалкам он представлялся этаким водным скакуном, поскольку плавал очень быстро. Догнать его пока не удавалось ни одной берегине.
Белана выбралась на берег, отжала волосы, легла и, перевернувшись на живот, подгребла под грудь кучу прогретого за день песка.
— Интересно, а после того, как ты рассказала виннетскому князю, зачем пришел в Альтиду этот гадирский парусник, что он сделал? — откидывая мокрые волосы, спросила она. — Даже я понимаю, что гадирцы — это опасность. И немалая! Что-то всех Альтида манит: то викингов, то дикарей-бруктеров, то вот какой-то Гадир объявился! А кто об этом Гадире что-нибудь слышал? Да никто! И все в Альтиду, как мухи на сладкое, лезут! Хоть мы в людские дела и не суемся, но все-таки и нас людские распри могут коснуться…
— Еще как могут, Белана! — с жаром согласилась Ярина. — Сама посуди, дикари-бруктеры могли начать леса жечь! Ты ж слышала, что они на своем пути все выжигали. Тогда бы в вендских лесах все озера пересохли, все речушки обмелели. Мы бы и гнилому болотцу радовались. Что бы с нами тогда стало? В кого бы мы превратились? В болотниц? В русалок-лобаст? Ты хочешь лобастой стать? Нет! Вот и я не хочу, потому и помогаю людям. И еще, не забывай — прежде чем русалками стать, кем мы были? В чьем облике ходили? Где жили? Вот то-то!.. Помогать надо своим, хоть они и люди. Ну вот, слушайте, что было потом…
Князь Молнезар сразу же дал знать дальше, в Альтиду, что у стен Виннеты появился большой парусный корабль. А люди на этом корабле пришли со скверным намереньем: разузнать, насколько сильна страна, можно ли ее захватить, богата ли, много ли людей в ней живет. В общем, разведать, стоит ли нападать. А дальше все было просто! Корабль гадирцев плывет по альтидским рекам, а по берегам идут немалые войска. И причем гадирцы видят, что войска есть везде — во всех городах, куда заходил гадирский парусник, большая охрана, сильные дружины! Полями и лесами куда-то воины идут. Ведь созвать войска несложно, хотя и этого делать не пришлось. Всего лишь несколько княжеских дружин ходило. Соберутся и ненароком покажутся на пути гадирского парусника! Гадирцы войско увидят, отметят и дальше плывут. А дружины по суше доберутся до того места, куда завтра парусник придет. И опять они великое войско видят в очередном городе. Откуда им знать, что это одни и те же дружинники?! Вот гадирцам, наверное, и показалось, что в Альтиде все жители великих битв жаждут, если даже ни с кем не воюя, такие войска собирают! С тем они и ушли восвояси. С той поры не слышно ни о каком Гадире, и ни о каких жертвенниках для бога Мелькарта. Больше не приходили их корабли. А если и явятся, то, наверное, только с дружбой да торговлей. Вот и все, — заключила Ярина.
