Книга Преступление без срока давности, страница 53. Автор книги Мария Семенова, Феликс Разумовский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Преступление без срока давности»

Cтраница 53

Песня

— Сдачу себе оставь. — Не моргнув глазом, но с томлением в душе Ведерников расплатился с официантом и повлек свою даму на выход. — Да, дорогая, ты права, здесь душилово. Поехали туда, где повеселей.

— Обоссусь сейчас. — Зоечка сбросила руку спутника со своего плеча и по большой дуге направилась к дверям заведения «для лядей». — Жди меня, и я вернусь.

Управилась быстро и, выпорхнув из туалетной комнаты во всем расцвете своего обаяния — с опорожненным мочевым пузырем, реанимированным макияжем и надушенным бюстом, крепко прижалась к дымившему «беломориной» кавалеру:

— Трогай, дорогой, я готова.

Ведерниковский джип «тойота-раннер» уже урчал мотором у самых ступенек входа, и, получив на лапу, парковщик широко оскалился:

— Счастливого вам пути. — Открыл дверцу, элегантно помог Зоечке усесться и с ухмылкой отправился обувать очередного клиента, сволочь.

— Ну, поехали. — Запрокинув голову, Ведерников высыпал в пасть полпакета «антиполицая», вздрогнул от чудовищного вкуса и, помотав массивным, пробитым пару раз в драках черепом, шумно выдохнул воздух: — Ну и зараза, словно не пил ничего.

Залихватски, с проворотом колес, тронул джип с места, невзирая на белые ночи, врубил дальний свет и, покосившись со значением на спутницу, воткнул любимую кассету:

«Твои ноги, Верка, стоят по рублю, все равно, халява, я тебя люблю, наплевать, что груди виснут до колен, никого не надо мне взамен…»

Время было уже далеко за полночь, однако город еще не спал. Млели не имевшие своего угла влюбленные, вдоль закованных в камень невских берегов раздавались пьяные выкрики, слышался девичий смех, а сама река невозмутимо несла свои воды в Финский залив — за столетия видывала и не такое.

«И хотя ты в койке, стерва, горяча, соблюдай, зараза, наказы Ильича, береги, паскуда, скважину свою, а иначе я тебя прибью…»

Понукаемый мужскими гормонами и песней веселой, Ведерников лихо вырулил через мост на Петроградскую, миновал Каменноостровский и, не докатившись до места, где угробили поэта, ушел налево на Зеленогорск. Ехать в джипе было приятно — движение на шоссе будто вымерло, из кондиционера тянуло прохладой, а за окнами проносились недорубленные остатки некогда могучих карельских лесов.

Привычный глазу ландшафт, родина-мать, одним словом.

Уже дважды Ведерников бледнел, начинал неровно дышать и, выбирая обочину поукромнее, пытался уложить пассажирку на просторное заднее сиденье.

— Ах, солнце мое, отдайся мне с криком, умираю от страсти я.

И каждый раз та не давалась, призывая к водительскому благоразумию:

— Я, милый мой, сторонница безопасного секса. Back seat fucking не для меня.

Ведерников нехотя соглашался, терпел и, приближая заветный миг, вовсю притапливал педаль газа: «Ладно, ждать недолго осталось». Так они миновали озеро Разлив, на берегу которого когда-то обретался в шалаше Ильич, проехали репинские хоромы и уже были неподалеку от Зеленогорска, когда впереди на шоссе неожиданно показались человеческие фигуры. Ведерников даже не понял, что произошло, однако его нога инстинктивно вжала в пол педаль тормоза, джип пошел юзом, и сразу же что-то мягкое глухо ударилось о его передок, защищенный массивными стальными «рогами».

— Ты что, охренел, козел? — Зоечка была непристегнута и, двигаясь в соответствии с законами физики, только чудом не погубила свою красоту о лобовое стекло. — Забыл, кого везешь, блин?

— Рот закрой. — Андрей Петрович оставил праведный гнев спутницы без внимания и, тяжело вздохнув, принялся вылезать из машины. «Съездили повеселиться, такую мать, что, бля, за непруха!»

Худшие его опасения подтвердились сразу же — неподалеку в луже крови раскинулся мужчина, и из всего увиденного больше всего Ведерникову не понравилось, что лежал тот босиком, с грязными, давно не мытыми ногами.

Носки ему, видимо, и не полагались, а вот стоптанные, войлочные ботинки «привет с кладбища» валялись рядом, и это означало только одно — хозяин их мертв. Как говорят в народе, «кеды кинул». Есть еще похожее — копытами накрылся, врезал дуба, окочурился, зажмурился, откинулся, сыграл в ящик, преставился, надел деревянный макинтош, Богу душу отдал, да всего и не упомнишь, велик и могуч русский язык!

Однако Андрею Петровичу было не до словесности: выражаясь стилем популярной сказки о папе Карло, мерещилась ему плетка и железная решетка. Налицо был пьяный водитель и жертва его преступных деяний — вон лежит с грязными пятками, остывает потихоньку. Нагрянут менты, и хана, а гуманный российский суд, которого еще и хрен дождешься, отмотает на всю катушку, дело проверенное.

Из-за кого? Из-за небритого вонючего алкаша, некстати оказавшегося на дороге. Не тянуло Ведерникова в СИЗО и на зону. Более того, он был категорически против, потому что однажды уже побывал в сих учреждениях и ничего радостного оттуда не вынес.

Недаром говорится, что все неприятности от женщин. Помнится, привело Андрея Петровича в места не столь отдаленные горячее, разделенное лишь отчасти чувство к одной из представительниц прекрасного пола. Он тогда только что пришел со службы в ВДВ, бравым сержантом с «косячком» на берете, и влюбился по уши в подавальщицу цеха номер два механической макаронной фабрики имени товарища Воровского, проживавшую на первом этаже в его подъезде. Было очень удобно, стоило только спуститься по лестнице, и вот он, предмет желаний, — губастый, грудастый, выкрашенный сверху платиновым лондаколором, а если закрыть глаза, то вообще полное впечатление, что рядом Мэрилин Монро. Скоро выяснилось, что такое впечатление было не у одного только Андрея Петровича, и, испытав все муки ревности, он выбрал тернистый путь Отелло, однако удушить свою избранницу надумал более оригинально. Угнал ассенизационную машину и, улучив момент, когда неверная ушла на фабрику, закачал через форточку в ее квартиру три тонны жидкого, еще теплого дерьма — сколько было в цистерне. А на суде, обращаясь к потерпевшей, проникновенно произнес:

— Я-то свое отсижу, а ты, сука, попробуй-ка от говна отмойся.

Пассажирка между тем вылезла из джипа и, моментально оценив ситуацию, презрительно посмотрела на водителя:

— Чего смотреть, он холодный. Хорош любоваться, надо дело делать.

Вот она, судьба. Из-за какого-то паршивого бомжа приятный вечер, а если глянуть в суть вопроса, то и светлое Зоечкино будущее заодно с норковым манто очень даже запросто могли не состояться, и пустить дело на самотек могла только полная дура. А мужики-то хваленые, мать их за ногу! Пока донимает их сухостой, наобещают с три короба — только губу раскатывай, а чуть что случится посерьезнее — все, полные штаны дерьма, да еще норовят девушку подставить ментам для дачи свидетельских показаний.

— Кантуй его в машину. — Зоечка оглянулась по сторонам и, сморщив нос от мерзкого запаха, кончиками пальцев швырнула в джип кладбищенские боты пострадавшего. — Андрюша, хватит стоять столбом, шевелись.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация