Солдаты теперь стояли, опираясь на ружья. Караульные в белых рубахах виднелись у разбитых палаток.
— Так ты, значит, атаман? — спросил, подойдя, Оломов.
— Я атаман! — ответил Силин.
— Скажи, чтобы завтра приготовились отходить.
— Я уж объявлял.
— А где ты был до сих пор?
— Я? В шахте… Потом переоделся…
— Может, не все слышали… Народу много.
— Я обойду всех.
Тимоха забежал на холм песка и крикнул:
— Все слышали, что велено?
— Попятно!
— Как пекарня?
— Какое это имя производство оставлять?
— Кайлы, бутарки!
— А грохота?
— Грохота покупные! — отвечал Силин и покосился на полицейское начальство. — И ртуть тоже покупная.
Оломов где-то видел его, но не мог вспомнить. Вообще, ему казалось, что он всех этих хищников уже видел где-то.
Раньше ему казалось, что у всех китайцев одинаковые лица, теперь и у хищников они все представлялись похожими друг на друга. За последнее время Оломов вообще часто путал людей, с которыми встречался, и всем это было так заметно, что он не решался больше кого-либо опознавать вслух.
Память его слабела, и часто не хватало сообразительности, особенно в делах новых. Но вид его был свежий, и никто не догадывался, какая разрушительная работа шла в его душе.
Оломов осмотрел Силина от лакированных сапог до клочьев на голове. «Так вот каков президент!» — подумал он.
— Что же это ты придумал? Что у тебя за порядки?
— Да у меня как следует! — ответил Тимоха. — Надо разойтись! Попросим, ребята, начальство, они за нас радеют, без пекарни не оставят…
— А ну, скажи, что это за амбары и строения на той стороне? — тихо спросил Телятев у Жеребцова.
— Это не прииска. Там какая-то разведка. Мы туда не касаемся, — уклончиво ответил Жеребцов. — От компании, видно.
— Что же это за компания?
— Да я даже и не знаю. Тут ведь многие поиски ведут…
— Те-те-те-е… — протянул Телятев.
«Первое пенсне!» — подумал он, глядя на вдруг появившегося Советника. Широкое лицо Советника с голубыми глазами было желтое, отечное, губы посинели и вздрагивали.
Оломов отвернулся.
Советник засеменил короткими ногами, догоняя его. Заглядывая с подобострастием ему в лицо, он спросил серьезно:
— Вы получили мое письмо, ваше высокоблагородие?
— Так это вы… — обрадовался Оломов.
Советник, чувствуя всю опасность своего положения, забегал глазами по сторонам.
— Где же вы были? — спросил Оломов.
— Я случайно оказался на дальнем прииске.
— Идемте!
— Я, знаете, стесняюсь… — Советник подхихикнул и, потупясь, осторожно огляделся.
— Только не исчезайте, — ответил Оломов и пошел к себе.
— Да, я… Я тут и все доложу.
* * *
— Ваша фамилия? — спросил Телятев.
— Кузнецов! — ответил Василий.
— Что вы здесь делаете? — спросил Оломов.
— Я уполномоченный фирмы Бердышова. Ведем поиск на золото.
Оломов вопросительно глянул на Телятева.
— Где ваша партия? — спросил тот.
— На той стороне.
— Сколько человек?
— Осталось десять человек. Другие оказались слабы и, пристав к старателям, ушли на промывку.
— Как же вы потерпели? Почему отпустили их?
— Я читал, что в Калифорнии с военных кораблей, присланных для разгона хищников, экипажи кинулись за борт и, вплавь достигнув берега, бежали на прииски.
— Что вы хотите сказать? Вы заметили, что кто-нибудь из наших солдат пытался хищничать?
— Нет, я говорю это в оправдание себе, что не мог задержать.
— Почему вы называете их старателями? Они хищники. Предъявите мне ваши документы. Паспорт и свидетельство.
— У меня нет документов.
— Почему?
— Когда мы шли сюда, то лодка моя перевернулась и часть инструментов и бумаги погибли в шторм.
— Хорошо, мы все проверим.
— Я послан Бердышовым из села Уральского.
— Вы оттуда?
— Да.
— Это у вас работает пекарня?
— Да, выпечка есть свежая, прошу вас прислать людей, я выдам хлеба для команды.
Оломов невольно смягчился. Он и сам давно не ел свежего хлеба. Оломов замечал, что Телятев теперь смотрел с недоумением, как бы что-то еще не совсем понимая. А до сих пор он ничему, бестия, не удивлялся и все понимал отлично. Кузнецов поставил его в тупик. Оломову за одно это понравился молодой человек.
— У меня пекарь отличный! Есть и другие запасы, которыми я могу поделиться.
— Мы расписку вам выдадим! — сказал Оломов. Он совсем сбавил тон и, казалось, устал.
— Позвольте… — окружной Телятев встал на обрубок дерева коленом, — начертите-ка мне план прииска. Где работали хищники, а где ваш участок?
— Мой за рекой, так называемый старателями — Кузнецовский. Вот здесь у нас амбар, склады, — стал рисовать Василий.
— Хищники не посягали на вашу территорию?
— Были случаи.
— А вы?
— Мы старались объяснить. К тому же пекарня у нас и мука завезена для большой партии еще в том году. А нынче весной должны были подойти рабочие. Но Бердышов зимой не вернулся из путешествия, и люди не подошли. Либо шли и разбежались по приискам.
— Так вы мукой на них действовали! А они ведь могли всех перебить и забрать муку?
— У всех у нас есть среди них родственники и знакомые. Да у них и смелости нет такой. Это только вид, оттого что ружей накупили! Пока свежий хлеб, посылайте людей, а я поеду отдам распоряжение пекарю.
— Да, пожалуйста! Мы еще побываем у вас. Покажете нам все свои планы и постройки.
— Планов никаких нет. В этом году была вода высокая, и на перекате все погибло, как я уже говорил. Действуем по своему усмотрению.
— И как? — поднося лицо к его лицу, грозно спросил Телятев.
Василий улыбнулся.
— Промывку ведем второй год.
«В самом деле, из молодых, да ранний! — подумал Телятев. — Могли быть непредвиденные неприятности. Неужели бердышовский выкормыш?»
— Вы тут на холостом положении? Тут девицы, впрочем, есть?
— Нет, я с женой, — ответил Василий.
