Широкие женские карифские штаны, расшитые розовыми цветами гибискуса, длинная бирюзовая рубаха до середины колен, с тонкой вышивкой серебряной нитью и прорезями в рукавах. Она оделась, но проигнорировала лежащие рядом, на подушечке, тяжелые золотые браслеты на щиколотки, популярные у богатых женщин Эльвата.
Еда ждала на столе, накрытая металлическими крышками, и даже не успела остыть. Шерон впервые после пришедшего в Эльват ирифи ощутила голод. От вина она отказалась, воды выпила целый графин, а после, не желая спать, взяла несколько подушек и вернулась в сад, к фонтану, легла в тени абрикосовых деревьев.
Она думала о Найли.
С девочки все началось.
Новое рождение Шерон, той, кем она становится. Или уже стала? Новая жизнь. Новый мир. Огромный. Непостижимый. Страшный и прекрасный. Ее друзья. Ее новая семья.
Все изменилось из-за чужого ребенка, которого когда-то Димитр принес в их дом. И, к своему ужасу, указывающая поняла, что начала забывать Найли.
Так нельзя. Неправильно. Тион мертв, но это не означает, что ей надо сдаться, перестать пытаться освободить дитя. И вместе с тем Шерон за последние месяцы не сделала… ничего. Не повернула назад, чтобы возвратиться на Летос, вновь пойти в Талорис. Нет. Она словно погрузилась в глубокую дрему, полную разочарований и страха за судьбу друзей.
Запах крепкого кальгэ принес ей легкий шепчущий ветерок. Шерон неспешно встала, улыбнулась важной лягушке, с безмятежным спокойствием принимавшей каждую каплю из фонтана, что падала на нее, и отправилась встречать гостей.
Бритый стоял возле входа в комнаты и на вопросительно поднятые брови резко мотнул головой, показывая, чтобы заходила и не докучала ему. Кажется, он был несколько раздражен, что потерпел неудачу.
В комнате, рядом с ковром, стояла чугунная тренога, забитая углями, накрытыми сверху решеткой. На решетке, побулькивая, высился конусообразный медный кувшин на очень длинной ручке, и аромат молотых зерен, привезенных из самого сердца Мута, плыл по комнате, смешиваясь с запахом кардамона и корицы.
Женщина в сером сидела к ней спиной и варила напиток. Затем повернулась, дружелюбно кивнула, и Шерон поняла, что это мужчина в женской одежде. Неприятный взгляд, неприятные губы, неприятное лицо. Шерон, ничего не сказав, села напротив, следя за неспешными уверенными движениями, когда, подхватив кувшин за рукоятку, гость поставил его в прохладный песок и накрыл крышкой из прессованных трав, касающихся кальгэ, передающих ему часть вкуса.
Ловкие пальцы незнакомца, правое запястье которого оплетал толстый бирюзовый шнурок, взяли почти прозрачную бумагу, нарезанную квадратами. Каждый лист ложился под углом, перекрывая предыдущий, потом, Шерон так и не поняла, что мужчина сделал, но всего несколько движений, и из бумаги получился острый конус, который лег в еще один кувшин, на этот раз с узким горлышком.
Подхватив емкость с напитком, гость (а точнее хозяин, ибо не стоило заблуждаться) направил кальгэ тонкой маслянистой струйкой литься в бумажный конус, проходя через него, фильтруясь. Указывающая видела много раз, как карифцы заваривают этот сперва очень непривычный напиток, но еще никто не делал этого столь красиво.
Пока кальгэ перетекал из кувшина в кувшин, рука мужчины даже не дрогнула, и струя была тонкой и равномерной, постепенно пропитывая бумагу, оставляя осадок темно-коричневого цвета.
Наконец Шерон получила в руки маленькую чашку, словно бы наполненную черным, раскаленным зеркалом, чья поверхность отражала ее лицо.
Указывающая отхлебнула, чувствуя, как крепкий напиток отдает сильную горечь, что внезапно сменяется сладостью меда, ароматом горных трав и пряностью жареных лесных орехов.
Поставила чашку, потянулась к стакану с водой, в котором плавало несколько крупных кусков льда. Сделала скупой глоток, заставляя мед, травы и орехи смешаться, родив вкус соли и далекой земли, скрытой под сенью влажного тропического леса.
– Я Бати, – наконец произнес мужчина женским голосом. – Человек у дверей – Ярел. Он иногда помогает мне.
– Очень приятное знакомство, – дружелюбно склонила голову Шерон, чем, кажется, смогла позабавить собеседника.
– Ни вопросов, почему вы здесь, кто я такой, что с вами будет? Однако вы можете удивлять. Ярел говорит, что палач вас нисколько не смутил. Я редко встречаю таких, как вы. Даже среди мужчин.
Шерон сделала еще один глоток:
– Очень вкусно. Пожалуй, это лучший кальгэ из всех, что мне довелось пробовать в вашем герцогстве.
От собеседника не укрылось, что она проигнорировала предложенную им тему разговора.
– Вы редкая чужестранка, что может его пить. В других герцогствах его не особо ценят. Спасибо за вашу оценку, вы умеете польстить.
– Напротив, господин Бати. Я умею говорить правду. Когда хочу этого и меня к ней не принуждают.
– Да… – Он тоже отпил, глядя на девушку поверх чашки. – С правдой у нас пока не очень. Мы обыскали ваш дом.
– Что-нибудь нашли? – Указывающая была сама любезность.
– Вашу сумку со странными вещами. Служанка пыталась спрятать ее, и Ярел хотел выпороть маленькую шкодницу за это.
– Выпорол? – Любезности в голосе девушки стало чуть меньше. Намного меньше. В нем прозвучало нечто такое, что заставило Бати прищуриться, а Ярел, внезапно оказавшийся внутри, сделал шаг вперед, на дюйм вытащив меч из ножен, но тут же застыл и вернулся на свое место, заметив мимолетное раздражение на лице мужчины в сером.
– Мне пришлось запретить это. Нельзя наказывать чужую верность, особенно если перед тобой верность ребенка. Еще мы допросили всех ваших домочадцев, включая сестру.
– Очень надеюсь, что с ними также все в порядке. – Шерон вновь постаралась стать дружелюбной.
Бати улыбнулся углом рта:
– Вашу сестру ослепили. Достаточно жестоко. Кто это сделал?
– Злые люди.
– К сожалению, их много в нашем мире. Ах да! Ваша сумка, милая Шерон, содержала в себе множество непонятных вещей. Я никогда не видел большинство из них, но читал о подобных предметах. Вы указывающая?
– Да. – Шерон не видела смысла врать.
– Можете это чем-то доказать? Алый браслет? Алый плащ?
– Увы. Как только я оказалась на материке, то спрятала их. Как говорят, здесь не все могут быть добры к таким, как я.
– Мудрое решение. Но, получается, я должен верить вашему слову. Ведь существует шанс, что сумку вы просто украли, или купили в лавке старьевщика, или… – Бати скучающе махнул рукой. – Еще тысяча разных возможностей.
– Дайте мне заблудившегося, и у вас появятся веские доказательства, кто я такая.
– Еще кальгэ? – Бати потянулся к кувшину, увидев, что чашка Шерон опустела.
– Будьте любезны.
– Что же… – Наливая напиток, он смотрел на нее. – Возможно, я приведу к вам заблудившегося. Чтобы убедиться в правдивости ваших слов.
