– Как часто вы проверяете эти решетки?
– Несколько раз в неделю. Все цело.
Теперь она кивнула с одобрением и даже улыбнулась, довольная тем, что они осознают хоть какую-то грань опасности.
– Очень хорошо. Полагаю, там будут помещения с запертыми дверьми. Есть шанс, что в одном из таких может быть заперт заблудившийся.
– Каким образом он туда попал?
– Если человека смертельно ранил мертвый, но жертва успела спрятаться и запереться до того, как погибла, например. У нас в Нимаде такое случалось. Мне нужны ключи.
Ярел щелкнул пальцами, и один из гвардейцев сорвался с места, побежав выполнять поручение.
– Есть что-то, что я еще должна знать?
– Ничего не приходит на ум.
– Тайные ходы? Комнаты, которые так просто не увидишь?
– Да, – признала Кария. – Есть секретный ход из музыкального зала в часовню Шестерых. Попасть туда можно, если за резной перегородкой в виде леопардов нажать на третий снизу камень.
– Мне нужна моя сумка.
– Получишь, когда войдешь туда. – Ярел мотнул головой в сторону ажурной решетки. – Но есть условия, Шерон.
– Вот как? – Она позволила себе вежливую насмешку. – Мне кажется, в данной ситуации именно я должна ставить условия?
– Действительно, – согласилась Кария. – Мы не смеем требовать, раз ты готова нам помочь. Ведь так?
– Не хочу перечить достойным дамам, но Бати считает, что это вопрос безопасности. А я подчиняюсь его приказам, – вкрадчиво произнес Ярел, но понимания у женщин не нашел.
– Разве Бати не служит герцогу? – внезапно спросила карифка, ловя одобрительный взгляд Карии.
– Да, это так, но…
– «Но»? – Она подошла к воину, хрупкая, невысокая, и привстала на цыпочки, внимательно заглядывая ему в лицо. – У каждого из нас своя задача, почтенный Ярел. Каждый из нас служит ему. Ты правда хочешь выполнить приказ Бати и не выпускать нашу новую подругу из крыла, пока горит синий огонь? Поспорить со мной?
– Нет. Не хочу. Только не с вами, госпожа Яс.
– И покончим с этим. Когда ты собираешься начать, Шерон?
Девушка снова проверила, как высоко в небе солнце.
– Сейчас. У меня есть около шести часов до того, как наступит ночь.
Глава одиннадцатая
Крыло Скарабеев
Хозяева мертвых, сиречь некроманты, живут точно собаки, безродные псы, нарушающие законы Шестерых, преступающие через чужие жизни, наделяющие жизнью то, что уже мертво. Они против мира, что есть у нас благодаря великим волшебникам и желают лишь хаоса и власти, и юг захвачен ими. Их цель – превратить Единое королевство в кладбище и повелевать костями. Они не помогают людям, не имеют сострадания, не ощущают любовь и никогда не сомневаются в том, что делают. Нет более мерзких существ, чем они.
Почтенный Даус, профессор Каренского университета. 125 год до начала Катаклизма
Она находилась в маленьком ромбовидном дворике, окруженном со всех сторон высокими стенами. За спиной была решетка, которую Кария закрыла, стоило лишь девушке войти на территорию крыла Скарабеев.
Через тридцать шагов двор заканчивался проемом, ведущим к…
Впрочем, Шерон не знала, куда он ведет, и не спешила проверять. Прежде чем бросать в море камень и тревожить уин, стоит подготовить гарпун.
Одна из ее игральных костей, точно собака, сторожила проем, другая не отставала от девушки, каталась за ней, словно привязанная, чем, наверное, будоражила зрителей.
А зрители присутствовали. Шерон знала, что на стенах находятся солдаты и они (возможно, вместе с дамами, что ее сюда привели) наблюдают за каждым движением указывающей.
Ее жизнь оказалась предопределена с самого рождения. Как и большинство женщин Нимада, она должна была растить детей, прясть шерсть, ездить на осенние ярмарки, чинить сети, приводить дом в порядок к долгим темным зимам и ждать мужа, ушедшего на промысел в море.
Девочка готовилась к этому. Ее готовили. Мать, пока не ушла на ту сторону, оставив с отцом. И он тоже старался, нашел Аушу, тогда еще совсем не старую и здоровую, согласившуюся заботиться о ребенке.
Но все изменилось, когда в Шерон проснулся дар и за ней пришел Йозеф.
Она научилась писать, читать и благодаря книгам узнала о целом мире. Учитель рассказал о правилах, что действуют ночью, и том, как войти в дом с синими фонарями и выйти из него живой. А еще он тренировал ее память, заставлял заучивать целыми страницами порой совершенно странные и абсолютно ненужные вещи (которые потом не раз и не два спасали ей жизнь во время ночных дежурств на пустых, увитых дождем улицах Нимада).
Теперь Шерон была как никогда благодарна наставнику за все его старания. За то, что в ней жил опыт указывающих, накопленный и бережно сохраненный поколениями, существовавшими до нее.
Сейчас она держала в уме сложную схему, одну из тех «странных вещей», что когда-то Йозеф убедил ее запомнить.
– Это важно, – сказал он, заваривая горький девясил и рассеянно помешивая ложкой в котелке, поглядывая, как девочка-подросток склонила голову над старой, пожелтевшей бумагой.
– Клара сказала, что столь сложные конструкции не использовались на Летосе уже сотни лет. Мы ловим заблудившихся не позднее трех-четырех дней с момента их появления. Обычно раньше. А это… это же для тех, кто существует в мире живых долгие годы.
– Клара… – вздохнул старик. – Вечно она портит молодежь тем, что изучать некоторые вещи не надо, потому что они не пригодятся. Ты уже входила в дома с синим огнем, Шерон. И должна понимать, что не всегда все получается так, как задумано. Зимой, когда дороги закрыты, на дальних фермах может случиться что угодно, и мы обычно узнаем об этом к поздней весне. Пока людям везет, но следует учитывать и плохой исход. Даже если этот опыт не пригодится тебе, возможно, он спасет жизнь тому, кто станет твоим учеником. Так что смотри внимательно, а потом зарисуй.
– А если я допущу ошибку? – Она знала, что Йозеф не терпит, когда она ошибалась.
– Если так случится, ты нарисуешь ее еще раз. И еще. Пока не запомнишь.
И девочка запомнила, хотя для этого потребовалось почти пять месяцев. Но даже сейчас, спустя годы, Шерон прекрасно знала, что следует делать.
Заходя в клетку со львом, как назвал это место Ярел, она потребовала дать ей гвозди и молоток. Теперь у нее был целый холщовый мешок с гвоздями, которые во многих местах проткнули ткань, торчали из нее, напоминая странного уродливого ежа.
Девушка вбивала их в землю, между мелких потрескавшихся плиток, которыми был выложен двор. Ей даже не понадобилось натягивать нитки, размечать территорию на квадраты, чтобы не ошибиться с правильным переносом схемы в реальный мир. На глазомер Шерон никогда не жаловалась и соблюдала все нужные расстояния между «маяками».
