– Что же. Тогда не зря я отдал ему рог, – хмыкнул Мильвио. – Теперь их нельзя вызвать.
– Не зря. – Дэйт повел плечами. – Мы доберемся до обжитых мест за час, может, раньше. Если все будет хорошо, то застанем герцога в Скалзе, это его зимний лагерь до начала весенней кампании.
Они спешили по тропе через долину, где на желтых склонах, увенчанных высокими белыми вершинами, бродили овцы, и пастушьи собаки вставали с увядшей травы, отряхивали росу с шерсти и провожали их настороженными взглядами.
– Твой друг доволен? Что получил назад ребенка, похищенного шауттами?
– Будет довольна. – Мильвио улыбнулся.
– Женщина? Это ей ты отдал девочку в Нимаде?
– Нет. Она сейчас далеко, на другом конце мира, но рано или поздно я встречусь с ней и расскажу.
Обойдя горный склон, спутники увидели город, протянувшийся по долине в форме молодого полумесяца. Центральная часть его была защищена крепостными стенами, но большинство районов выстроились вдоль горной реки. Удивительно широкой, с большими заводями, появившимися благодаря череде плотин. На холмах вокруг находились четыре бастиона, защищающие тракты. Еще выше, на отвесной скале – старый замок с собственным гарнизоном.
В центре Скалзя высился утес, и даже с такого расстояния было видно ослепительно-белую статую крылатого льва. Теперь-то Дэйт знал, что скульптор, пускай и жил в одну эпоху с существами, дружившими с великими волшебниками, создал д’эр вин’ема, мало похожего на реального. Мильвио показал вниз:
– Пересечем пастбище и сразу выйдем на тракт.
Они перелезли через ограду, по лугу с землей твердой и холодной от ночных заморозков выбрались к дороге.
– Ты убил шаутта.
– Сожалею, сиор, но я не убил его. Всего лишь разрушил оболочку, лишив возможности нам навредить. Тела мэлгов гораздо слабее удерживают в себе демонов, в отличие от тел человеческих. Достаточно серьезной раны, чтобы шаутт вытек из него, но, если бы мы промедлили, уверен, через минуту он бы занял новое тело. Мэлгов там было предостаточно.
– Хм… я не знал о таком.
– Наверное, вы и не поняли, почему д’эр вин’ем унес вас с такой поспешностью, оставив меня одного. Если бы у шаутта получилось вас убить и он забрал ваше тело, справиться с ним мне было бы гораздо сложнее. А так его лишили этой возможности.
– Он использовал магию. Молнии. Я помню старые сказки Шаруда о том, что, когда Тион спасал Арилу и Нейси из Калав-им-тарка, шаутты атаковали его молниями.
– Все знают легенды, сиор. У нас в Треттини они тоже очень популярны. Прекрасная история любви из прошлого, жаль, что закончилась она довольно грустно.
– Молния, Мильвио. Он швырнул в тебя молнией.
Южанин рассмеялся:
– Нет.
– Что нет?
– Ответ на ваш вопрос. Нет. Я не Тион. И не волшебник. И не знаю, как у меня получилось. Штука, которой он в меня кинул, возможно, и была похожа на молнию, но я воспринял ее как брошенный нож, и мне повезло отбить его мечом, пускай я и ослеп на несколько мгновений.
– Во вспышке я видел веер.
Мильвио снова рассмеялся:
– Простите, сиор, но вы просто вспомнили сказку, и глаза подвели вас. – Он дружелюбно протянул клинок, извлеченный из ножен. – Вот, пожалуйста. Убедитесь сами. Это Фэнико, мой меч, добрый клинок, который верно служит мне долгие годы. И он никак не похож на веер великого волшебника из сказки. Если вы найдете способ, как превратить его в великий артефакт прошлого, то мы с вами разбогатеем, просто показывая его в городах герцогств, и станем популярнее Шестерых.
Дэйт не отказался от меча, который до этого держал лишь раз, с видом знатока изучил металл, заточку, гарду и восхитился балансом. Разумеется, не нашел и намека на то, что эта вещь обладает хоть каким-то волшебством.
– Я разочарован, – произнес он, возвращая оружие владельцу. – Хотелось бы, чтобы и эта сказка оказалась реальностью. Было бы больше шансов противостоять шауттам. Козьей кровью много не навоюешь.
– Козья кровь эффективна против демонов, не имеющих людской оболочки, да и то она лишь замедляет их всего на несколько мгновений.
Перепрыгнув через оросительную канаву, в которой тек ручей, они оказались на тракте. Много людей направлялись в город и почти столько же – из города. Дэйт и Мильвио затерялись в большой гомонящей толпе, слившись с ней, продолжая путь к Восточным воротам.
Да Лэнг заметил, что у многих на одежде вышит знак водоворота, символ асторэ, тот, что много тысяч лет назад реял на черных знаменах Вэйрэна, когда он со своими сторонниками выступил против Шестерых. Ранее запретное изображение, за которое носивших могли посадить в тюрьму, а то и вовсе убить, теперь не вызывало вопросов. Некоторые пошли еще дальше и теперь надевали груботканые синие плащи с нарисованным водоворотом.
Их носили и бедняки, и фермеры, и даже благородные: достаточное количество, чтобы подобных людей замечать в толпе.
Мильвио посматривал вокруг с интересом и выглядел вполне беспечно, а вот Дэйт хмурился. Когда он покидал герцога, лишь несколько молодых дворян в замке осмеливались надевать подобное, и он считал это дурацкой затеей, хотел запретить, но Тэлмо, первый советник его милости, попросил не вмешиваться.
– Людям нужен камень, основа, вокруг которой они смогут объединиться и перестать бояться. Если от этого знака они станут храбрее, увидят единство, это будет на руку всем.
Теперь же, судя по всему, дворцовая мода распространилась дальше и захватила всю страну. Слишком быстро.
Он слушал разговоры:
– Барон да Мере смог удержать Драбатские Врата. Герцог прислал ему в помощь «Каменный полк», и теперь-то уж фихшейзцы не пройдут через Семь перевалов к Шаруду, слава Вэйрэну.
– Шаутты вырезали целую деревню за хребтом Альс. Синие огни горели всю ночь.
– Они и в Тресс приходили, но люди так истово молились Вэйрэну, что он услышал и прогнал демонов.
– Нам сопутствуют победы, армия его милости смогла отбросить ублюдков за горы, успели до зимы, и скоро все перевалы завалит.
– Слышали? В Тойче жрецы Шестерых отказались покидать храм, несмотря на бумагу с печатью герцога и требование бургомистра. Заперли двери, никого не пускали, в итоге так разозлили толпу, что она сожгла и жрецов, и храм.
– На границе с Тарашем, говорят, волнения. Три города отказались подтвердить присягу да Монтагам, назвав их предателями традиций и веры в истинный свет. Организовали союз, просят Тараш признать их и забрать под свое покровительство.
– У тарашийцев может получиться, сейчас мы заняты войной с двумя герцогствами и влезать в свару с третьим не с руки.
– Да будет в итоге как в Леже.
– Ну ты сказанул, брат! В Леже солдаты по приказу графа перевешали весь городской совет за измену, а жрецов выбросили в реку, чтобы не смущали народ. А здесь если Тараш сунется, то армия на армию.
