— Я уйду только с Энни, — тихо, но твердо сказал он. И я даже поразилась этой твердости. — Она спасла мне жизнь, я ей обязан. И я не оставлю ее в Карнохельме!
— Пошел. Вон, — процедил Рагнвальд.
— Пусть Энни сама мне скажет, что хочет остаться!
Я ошарашенно переводила взгляд с одного ильха на другого. Мысли путались. Эта ночь, вино, музыка… И жаркий шепот… ярость… нападение…
И вопросы, которых не счесть. Может, настало время их задать?
Повернулась к Рагнвальду.
— Ты сказал, что в Карнохельме разорвешь наречение. Почему ты это не сделал?
— Я передумал, — жестко ответил Рагнвальд.
Передумал? Я прикусила щеку. А мое мнение здесь никого не интересует? Риар смотрел в упор, не мигая.
— Но… зачем я тебе?
Он не отвечал. Если бы он ответил…
— Это из-за хёгга, да? — прошептала потерянно. — Я нужна, чтобы справиться с ним? Или из-за твоего брата, чья воля для тебя закон? Почему ты хочешь, чтобы я осталась, Рагнвальд?
Я смотрела в стужу его глаз и сама не знала, что хочу услышать. Хотя нет, знала.
«Из-за тебя, Энни. Лишь из-за тебя».
Гудрет выхватил из-за пазухи бумагу, мелькнул герб Конфедерации.
— Она моя лирин и уедет со мной! У меня есть договор, я заплатил выкуп! И я подал жалобу совету ста хёггов!
Миг — и Рагнвальд разорвал бумагу, показывая, что думает об этом соглашении и о Гудрете в целом.
— Энни никуда не поедет. Убирайся!
— Прекратите! — заорала я. — Хватит меня делить, словно тушу овцы! Это… ужасно!
— За деву решают мужчины, не лезь, Энни, — сказал Гудрет и мне захотелось его как следует треснуть. Впрочем, ему и так знатно досталось, нос парня распух, а разбитые губы кровоточили.
— Не надо решать за меня! Я переселенка, а значит, свободная! Я не принадлежу ни одному из вас!
Мужчины глянули хмуро. Они явно были со мной не согласны.
И снова уставились друг на друга.
— Я подписал договор, дева моя!
— А меня с ней связывает кровавое наречение. Убей меня — и она освободится, — кровожадно усмехнулся Рагнвальд, и Гудрет задохнулся. Похоже, аргумент его добил. И дураку ясно — одолеть риара Карнохельма ему не под силу.
— Хватит! — не выдержала я. — Я хочу сама выбрать мужа!
— Но ты уже выбрала! — закричал Гудрет. — Меня!
— Я… — начала и осеклась.
Рагнвальд смотрел на меня, повернувшись спиной к гостю из Варисфольда. Обнаженный, все еще с кровью на волосах, злой. Смотрел в упор, словно ждал чего-то.
Но что я могла ему сказать?
— Я сама выберу свою судьбу, — упрямо повторила я. — И лучше уйду к вёльдам, чем позволю решать за меня!
— К девам-воинам? — изумился Гудрет. — Ты лишилась в этом диком Карнохельме разума? Да это ужасная судьба!
Я вздохнула. Похоже, наши с пекарем взгляды на жизнь мало совпадают. Или, может, он просто лучше знает фьорды?
Рагнвальд прищурился.
— Чтобы стать вёльдой, надо сражаться за свою свободу, — сказал он.
— Значит, я сражусь!
Я кинулась к двери, желая оказаться как можно дальше от обоих ильхов. Рагнвальд преградил мне путь. Дышал он уже спокойно, но глаза оставались темными, а тело — покрытым узором стужи.
— Оденься, — хрипло приказал он. — Ночь холодная.
Забрал свою повязку на бедра и пошёл к двери. Гудрет, помявшись, вышел следом.
А я некоторое время ошалело пыталась переварить произошедшее, но ничего не выходило. Только кровь стучала в ушах барабанами. Платье я натягивала дрожащими руками, путаясь в веревках. Раненные ладони опухли, так что оделась я с трудом, а на завязки просто плюнула. Спряталась в меховой плащ и вздохнула свободнее. На миг прислонилась к стене, переводя дыхание. А потом решительно двинулась к двери.
ГЛАВА 22
Когда я вышла, Рагнвальд кивнул в сторону башни. Правда, это было приглашение лишь для меня, не для Гудрета. Я окинула пекаря взглядом, отметив, что за прошедшие дни и он изменился. Румяные щеки побледнели, лицо осунулось, а вместо муки на простой одежде парня была дорожная пыль. Темные волосы не ложились на плечи мягкими волнами, как в день нашей встречи, а были связаны за спиной. И взгляд стал жестче, словно парень принял какое-то важное для себя решение.
Рагнвальд насмешливо глянул на топор в руке Гудрета.
— Благодари за свою жизнь деву.
— Мне надо с ней поговорить…
— Убирайся, — отрезал риар. — Даю тебе время до утра, не уйдешь сам — пожалеешь.
Я хотела снова вмешаться, но глянула на мрачного Рагнвальда и промолчала. Хватит и того, что Гудрет жив. Что-то подсказывало — это серьезная уступка со стороны риара Карнохельма.
— Не переживай за меня, лирин, — добавил масла в огонь пекарь. — За эти дни я привык спать под открытым небом! Ради тебя я готов на все!
— Тебе лучше уйти, — тихо произнесла я.
— Ты не понимаешь, что говоришь, Энни… Это все Зов!
Рагнвальд зло прищурился, и я умоляющее глянула на гостя из Варисфольда.
«Уходи», — прошептала я.
Повернулась и направилась к башне.
Город все еще праздновал, со стороны площади неслись крики, музыка, песни и удары по щитам. Пахло жареным мясом. Я сглотнула, вспомнив, что сегодня только завтракала. Покосилась на своего молчаливого спутника. Рагнвальд шел рядом, но о чем он думал, я не знала.
К моему удивлению, в башне риар потянул меня на второй этаж и открыл тяжелую дверь, оббитую железными ободами. В просторной комнате пол устилали ткани и шкуры, а центральное место занимала широкая кровать под навесом. Я сглотнула, уставившись на нее.
— Спать будешь здесь, — пресек ильх мои возражения. — Я принесу еды.
И, развернувшись, ушел. Вернулся быстро, держа тарелку, наполненную кусками мяса, печеным топинамбуром и сыром. Пока Рагнвальда не было, я обошла покои, рассматривая тяжелую мебель, сундуки и вышитые занавеси. За одной из них обнаружилась вторую дверь.
— Это комнаты риара? — спросила я, поворачиваясь к Рагнвальду.
Он кивнул, поставил тарелку на стол в углу. И приблизившись, начал разматывать тряпицы на моих руках.
— Надо промыть и перевязать чистой тканью, — сказал он.
— Я не понимаю, зачем ты это делаешь, — прошептала я.
Ильх поднял голову. И снова внутри все перевернулось от его взгляда…
— Что делаю? — спокойно спросил он. — Забочусь о тебе? Так поступает мужчина со своей лирин.
