Вперед выдвинулась охрана. Мужчины растерянно переглядывались, безотчетно прижимая руки к кобурам на боках.
— Я — Рагнвальд из Карнохельма. Энни моя лирин. Моя… невеста. И я пришел забрать ее.
— Но… разве госпожа Вилсон отправлялась не к Гудрету из Варисфольда?
— Мне плевать, к кому она отправлялась. Она — моя. Я забираю ее в Карнохельм.
Я мысленно застонала, с трудом переведя дыхание. Да уж, Рагнвальд не знаком с искусством дипломатии.
Варвар сделал ко мне шаг, но дорогу ему преградили вооружённая охрана. Похоже, мужчины нервничали.
— Оставайтесь на месте, — проговорил их начальник. — Повторите ваше имя и фамилию!
— Вы плохо расслышали? — звонкий женский голос заставил Андерса изумленно вскинуться.
Из-за спины Рагнвальда выступила девушка. Я уставилась на нее во все глаза. Тонкая фигурка в зеленом платье, ярко-красные волосы и сизые стекла очков, скрывающие глаза. Шею обнимал шарф, но я знала, что увидела бы под ним.
Дева обвела взглядом онемевший зал.
— Меня зовут Оливия Орвей. Я представитель первой исследовательской экспедиции на фьорды. Исследователь-антрополог и ныне действующая глава фонда переселения. И я вынуждена вмешаться, потому что на этом заседании права переселенки бессовестно нарушаются! Энни Вилсон имеет право вернуться на фьорды!
— Но этот… человек — не ее жених!
— Еще как ее, — угрожающе прорычал Рагнвальд.
Оливия Орвей коснулась его руки, и зарычать захотелось мне.
— Это мой жених! Я подтверждаю! — крикнула я, перекрывая начавшийся гвалт. И снова поймала тягучий взгляд Рагнвальда.
Заседатели и судьи вскакивали, тянули шеи, таращась на гостей. Обвинитель и командор Грей обменялись взглядами. И меня охватило дурное предчувствие.
— Госпожа Орвей, — медовым голосом начал лысый. — Как хорошо, что вы нас навестили. У Конфедерации накопились вопросы и к вам, и к вашему фонду…
— Вы сможете их задать позже, — отрезала красноволосая дева. — Изложите список претензий в письменном виде, я обязательно с ними ознакомлюсь. Если вы забыли, то уже несколько лет я являюсь представителем другой страны, господин Литверк! Так что соблюдайте протокол. А сейчас мы забираем Энни Вилсон. Она тоже принадлежит фьордам. Энни, прошу вас.
Я торопливо вышла из-за своей тумбы и сделала несколько шагов. Рагнвальд смотрел на меня и, кажется, не дышал. Я тоже… я шла к нему. К нему! Живому, дышащему, злому хёггу!
Счастье-то какое!
Поравнялась с Оливией и улыбнулась ей благодарно.
— Стоять! — гневный окрик командора заставил охрану снова вздрогнуть. — Госпожа Вилсон никуда не пойдет! А вы, Оливия, обвиняетесь в превышении полномочий и жестокости по отношении к переселенкам!
— Да вы сошли с ума, господин Грей! — прошипела красноволосая. — Чего вы добиваетесь?
Андерс Эриксон незаметно встал рядом с Оливией, что-то шепнул. Дева мотнула головой. Дымчатые душки очков блестели, скрывая радужки девушки. Люди смотрели на нее с жадным интересом.
— Стоять! — повторил командор. — Никто не покинет этот зал без моего разрешения!
— И кто здесь превышает свои полномочия? Вы не имеете права нас задерживать. Мы жители фьордов, а не Конфедерации.
— Кажется, это пора прекращать, — прищурился командор. И кивнул своим людям. — Взять их! Под арест всех троих. До моих личных распоряжений.
— Командор, что вы творите? Вы не можете арестовать их! — нахмурился Эриксон.
Даже лысый обвинитель выглядел растерянным.
Я осмотрела зал. Почему здесь так много людей в серой форме? Почему?
Ответ заставил похолодеть. Понимание обрушилось лавиной. Это ведь… спектакль. Командор Этан Грей все спланировал. И подготовился. Но чего он добивается?
Я перевела взгляд на Рагнвальда. От меня его закрывал ряд военных. И по изморози на полу я поняла, что ильх недолго станет мириться с этим.
Лысый обвинитель что-то торопливо говорил командору. Тот скривился недовольно, но кивнул.
— Госпожа Орвей, господин Эриксон, можете покинуть зал заседаний. А вот госпожа Вилсон арестована.
Меня схватили за руку.
Оливия побледнела, Эриксон сжал ее плечо, словно пытался удержать.
Но я видела лишь Рагнвальда. Он тоже смотрел на руку неизвестного мужчины, который пытался меня куда-то тащить.
— Рагнвальд! — Оливия резко повернулась к нему. — Рагнвальд, успокойся!
В зале заседаний стало холодно. Воздух вырывался из ртов струйками пара. Люди испуганно пятились. Я увидела взгляд красноволосой девы. И ее губы шепнули: «Провокация».
Провокация. Вот что устроил командор Грей. И целью была не я, ведь я — лишь пешка в этой игре. Целью командора была глава фонда переселения.
— Рагнвальд, все хорошо! Слышишь? Все хорошо! — это уже Андерс Эриксон, но вряд ли Рагнвальд его слышал.
Я повернулась к Оливии.
— Вы должны уйти, — чуть слышно шепнула я. — Немедленно! Это все спланированно! Командор хотел выманить вас. А вы слишком важны… важны для фьордов! Если командор поймет, кто вы… Уходите, Оливия. Скорее!
— Но как же вы?
Я отмахнулась от вопроса. Чутье уже вопило, что надо бежать. И прежде всего — красноволосой деве.
Оливия наклонила голову, очки сползли, и я увидела ее глаза. Кроваво-красные. Глаза великой Оливии-хёгг. Глаза огненного дракона.
Оливия была единственным человеком, способным разбудить и усыпить вулкан Горлохум.
Сейчас в ее глазах плескалось отчаяние.
— Уходите! Ну же!
Оливия сделала шаг к выходу.
А Рагнвальд — шаг ко мне, словно не видя заслон из военных. Его губы побелели, а из-под ног уже расползался иней. Кто-то из зрителей это заметил и закричал.
Я смотрела лишь в глаза ильха, пытаясь сдержать его ярость. Рагнвальд тяжело дышал, он напоминал ледяную статую. Андерс Эриксон что-то тихо говорил рядом. Рагнвальд медленно кивнул, соглашаясь.
Вот только это не устраивало командора.
— Поместите Энни Вилсон в камеру, немедленно! — выкрикнул Грей. Он стремительно приблизился, оттолкнув растерянного охранника, сдернул с его ремня железные браслеты и защелкнул на моих запястьях.
Я изумленно ахнула, а командор грубо меня дернул, практически толкнул. И я свалилась на пол, потеряв равновесие.
— Встать! — командор потянул меня за скованные руки.
Я вскочила, ощущая весь ужас происходящего, понимая неотвратимость беды и не в силах ее остановить. Этан Грей посмотрел мне в глаза.
— Ильхи слишком сильно привязаны к своим девам, — презрительно сказал он. Усмехнулся и ударил меня по щеке.
