— Она когда-нибудь
остановится передохнуть?
— спросил он Эми, жалуясь. Эми, казалось, совсем
не устала.
— А тебе не кажется странным, что мы случайно встретили Ирину
Спасскую в Париже среди десяти миллионов других людей?
— Возможно, другие
9,99 миллиона не носят ярко-красные шали!
— Она шла по главной улице города
— так, словно хотела, чтобы ее заметили.
— Ты что, думаешь, что это
—
ловушка?
— спросил Дэн.
— Как она могла знать, что мы ее заметим? К
тому же она ни разу не оглянулась. Она не знает, что мы здесь. Но пока он все
это говорил, Дэн вспомнил телевизионные передачи, которые он смотрел, про
шпионов
— как они умели следить за людьми, будучи незамеченными, или появляться
«случайно» в поле зрения жертвы и заманивать ее в ловушку. А не могло ли быть
так, что Ирина поджидала их в аэропорту? Могла ли она, увидев, что они сели в
лимузин с Йоной, каким-то образом оказаться впереди них?
— Смотри,
—
сказала Эми,
— она поворачивает! Ирина перешла улицу и спустилась вниз по
ступенькам, выскользнув из поля зрения.
— Метро,
— сказала
Эми.
— Она решила ехать подземкой. Они потеряли много времени, выясняя,
как опускать монетки евро в автоматы, чтобы приобрести билеты, но когда они
спустились вниз по ступенькам, Ирина все еще была там
— она стояла на одной из
платформ, по-прежнему сжимая под мышкой альманах. К платформе как раз подходил
поезд. Дэн был уверен, что Ирина собирается ускользнуть от них в последний
момент. Так что они подождали, пока двери электрички не начали закрываться,
однако Ирина из электрички не вышла. Эми и Дэн вскочили в вагон, и поезд укатил
со станции. Дважды за довольно короткое время они делали пересадку. Хотя Ирина
и была в ярко-красной шали, было весьма трудно поспевать за ней.
— Не
понимаю,
— сказала Эми.
— Теперь она идет быстрее, словно пытается
оторваться от нас. Дэн в этот момент грезил мороженым. Лазанья, которую он съел
в самолете, давно переварилась, и его желудок требовал пищи, готовый прогрызть
футболку насквозь. Наконец, после пересадки на третий поезд, Ирина вышла на
платформу. Эми схватила Дэна за руку и указала на надпись на стене станции.
— Пасси!
— сказала она.
— И что?
— Это же квартал, где жил
Бенджамин Франклин!
— Ну так что, идем!
— сказал Дэн.
— Красная
шапочка ускользает!
* * *
Квартал Пасси показался им не таким
многолюдным, как Тюильри. По обеим сторонам улицы стояли четырехэтажные здания.
Повсюду были цветочные магазины, словно взрыв цветов в праздник 8 Марта
—
тюльпаны, гвоздики, розы
— все, от чего Дэн чихал. Впереди возвышалась Эйфелева
башня на фоне серых облаков, но Дэна больше интересовали ароматы еды. Казалось,
весь город состоит из открытых уличных кафе. Пахло шоколадом, свежевыпеченным
хлебом, плавящимся сыром, но у Дэна не было времени попробовать что-нибудь из
этого. Ирина шла теперь так быстро, словно платье на ней горело. Им даже
приходилось иногда бежать, чтобы не потерять ее из виду. Эми споткнулась о
корзину с цветами
— и парижанка заругалась ей вслед.
— Извините!
—
крикнула Эми, обернувшись на бегу. Они повернули на улицу, по обе стороны
которой стояли деревья и старинные на вид особняки. На полпути вверх по улице
был криво припаркован лиловый фургон. Он был раскрашен картинками с воздушными
шариками и лицами клоунов. Надпись на фургоне гласила: «Crème glacee».
[10]
Дэн обрадовался. Может быть, ему удастся на ходу купить пару шариков
ванильно-вишневого мороженого? Но, когда они подошли поближе, он увидел, что
фургон закрыт. Окна были загорожены изнутри серебряным экраном. «Для
конспирации»,
— решил Дэн. Весь Париж пытается заморить его голодом! В
конце улицы Ирина перешла дорогу и вошла в железные ворота. Она подошла к
большому мраморному зданию, похожему на посольство или что-то в этом роде. Дэн
спрятался за стойкой ворот и смотрел, как Ирина набирает секретный код и входит
внутрь.
— Посмотри на ворота,
— сказала Эми. В центре табличка с
золотыми буквами гласила:
INSTITUT DE DIPLOMATIE INTERNATIONALE ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНОЙ ДИПЛОМАТИИ 国際外交研究所
— Смотри, тут герб Люциан!
— сказал Дэн.
— Но что за институт
такой?
— Я думаю, это что-то вроде школы для послов,
— сказала
Эми.
— Но разве ты не понимаешь? Это просто прикрытие. Помнишь, что сказал
Йона? Париж
— цитадель Люциан. Глаза Дэна загорелись.
— Наверное, это их
секретная база! Эми кивнула.
— Вопрос в том, что нам теперь делать?
— Мы войдем,
— сказал Дэн.
— Ну-ну. Без секретного кода доступа?
— 5910. Я смотрел, как она набирает цифры. Эми уставилась на Дэна.
— И как ты только… Ладно, проехали. Пошли. Будь осторожен. Возможно, здесь
есть камеры наблюдения, охрана и все такое. Они проскользнули в ворота и бегом
поднялись по ступенькам. Дэн набрал цифры кода. Дверь легко открылась.
Сигнализация не заверещала. Собаки не залаяли.
— Очень странно,
—
пробормотал он. Но было уже слишком поздно о чем-то раздумывать. Они шагнули
внутрь и оказались в цитадели рода Люциана.
* * *
Центральный холл был больше, чем вся их
квартира. Пол был отделан блестящим отполированным мрамором, а с потолка
свисала люстра. Напротив них был ряд черных дверей. Слева винтовая лестница
вела наверх, к балкону.
— Смотри! Дэн указал на то, что было над дверьми.
Подвижная камера наблюдения обводила своим глазом комнату. Сейчас она была
повернута к ним под углом, но это ненадолго. Тут он услышал голоса, которые
доносились из-за двойных дверей. Кто-то приближался к ним.
— Быстро! Он
бросился к винтовой лестнице. Эми, казалось, хотела что-то возразить, но
времени не было
— она последовала за ним. Сердце Дэна бешено колотилось. Он
всегда думал, как было бы здорово поиграть в грабителя и проникнуть в
чей-нибудь дом, но теперь, когда все это происходило с ним на самом деле, у
него вспотели ладони. Он подумал: интересно, французы все еще бросают
грабителей в тюремную камеру с крысами? Что-то подобное он однажды видел в
мюзикле, на который его водила Грейс. Они пересекли холл на втором этаже.
— Я не понимаю,
— прошептал Дэн.
— Ирина, должно быть, Люцианка.
Бенджамин Франклин был Люцианин. Что это значит
— что Франклин был одним из
плохих?
— Возможно, все не так просто,
— сказала Эми.
— Смотри.
Портреты, написанные масляной краской, висели вдоль стен: Наполеон Бонапарт,
Исаак Ньютон, Уинстон Черчилль и несколько других портретов, на которых Дэн
никого не узнал.
— Это самые известные Люциане,
— сказала Эми,
—
не обязательно плохие или хорошие. Но, определенно, среди них много
могущественных, влиятельных людей.
— А мы только что вторглись в их
дом,
— сказал Дэн. Они прошли мимо ряда тяжелых дубовых дверей; все они
были закрыты. На одной была табличка «Логистика». На другой
— «Картография». На
последней двери справа была надпись «Арсенал».
