— в глубине души. Он смотрел на четырех
кровных братьев и сестер
— родоначальников рода Кэхилл. Он вглядывался в их
лица так же пристально, как в лица своих родителей на фотографии,
— и
пытался понять, на кого же он больше похож.
— Что же там случилось?
—
спросила Нелли.
— Что было в том доме? Дэн обернулся и посмотрел на
пьедестал.
— Не знаю, но я думаю, пришло время открыть эту вазу.
* * *
Дэн вызвался добровольцем. Эми и Нелли
отошли назад, а он медленно поднял вазу и снял ее с пьедестала. Никаких
отравленных стрел не вылетело. С потолка не посыпались острые пики. Не
разверзлись ямы со змеями. Дэн был даже слегка разочарован. Он уже был готов
открыть крышку, как Эми сказала:
— Подожди! Она указала на основание
пьедестала. Дэн уже заметил, что там вырезан какой-то орнамент, но толком не
рассмотрел, что именно.
— Это что… музыкальное произведение?
—
спросил он. Эми кивнула. Ноты, нотная строка и стихи были выгравированы на
камне
— замысловатая песня. Это воскресило в памяти Дэна скверные воспоминания
об учительнице музыки, миссис Харш, которая прекратила давать ему уроки в
прошлом году после того, как он намазал черные клавиши на пианино мгновенным
клеем «Крейзи Глу».
— И что это значит?
— спросил он.
— Я не
знаю,
— сказала Эми.
— Франклин любил музыку…
— Может, это
просто украшение,
— нетерпеливо перебил Дэн. В вазе что-то перекатывалось,
и у него руки чесались поскорее ее открыть. Он снова взялся за крышку.
— Дэн, нет!
— сказала Эми. Но он открыл ее. Ничего страшного не
случилось. Дэн засунул руку внутрь и вытащил стеклянный цилиндр, заткнутый
пробкой и завернутый в бумагу.
— Что это?
— спросила Эми.
— Жидкость,
— сказал Дэн.
— Пузырек с чем-то. Он развернул
бумагу и бросил на пол.
— Эй!
— крикнула Эми.
— Это может быть
важно!
— Да это просто обертка. Но Эми подняла ее и расправила. Она быстро
пробежала глазами написанное и сунула бумажку в карман. Дэну было наплевать. Он
вглядывался в слова, выгравированные на стеклянном пузырьке. В нем была густая
зеленая жидкость, похожая на тину, которой он кидался в друзей, играя. А на
самом пузырьке было написано:
Тоэ вишьарпан ыт акк Бяте юлварпан я атк Еньеум восе льзуйиспо Бясе роетокр
вдапра
— Что это?
— спросила Нелли.
— Язык какой-то?
— спросила
Эми.
— Нет-нет,
— сказала Нелли.
— Таких иностранных языков не
бывает. Дэн вдруг напрягся так, что в ушах зазвенело. Буквы стали сами меняться
местами в его голове.
— Это одна из таких загадок на слова,
— объявил
он,
— где буквы надо переставлять.
— Анаграмма?
— сказала
Эми.
— С чего ты взял? Дэн не сумел бы объяснить. Просто ему открывался
смысл, как это было с цифрами, или с замками, или со статистикой бейсбольных
карточек.
— Дай-ка мне кусочек бумаги и ручку. Эми порылась в сумке.
Единственная бумажка, которая у нее нашлась
— картонная карточка кремового
цвета, их первый ключ со словами о простаке Ричарде,
— но Дэну было все
равно. Он сунул Эми пузырек и схватил карточку. Перевернув ее, он принялся
писать на обороте, распутывая анаграмму слово за словом:
Как ты направишь это Так я направлю тебя Используй свое уменье Правда откроет
себя
Нелли присвистнула.
— Вот это да! Удивил, ничего не скажешь!
— Это и
есть второй ключ,
— сказал Дэн.
— Настоящий второй ключ. Главный.
Иначе и быть не может. Эми с сомнением нахмурилась.
— Ну, допустим. Но что
значат слова «Как ты направишь это»? И вдруг комнату залил яркий свет.
— Хорошая работа кузина! У подножия лестницы, насквозь промокший, но
внешне вполне довольный собой, стоял Йона Уизард. Позади него
— отец с
видеокамерой в руке.
— Вот это будет классное телешоу!
— Йона мерзко
улыбался.
— Настал мой час, я налетел, нокаутировал легковесов и завладел
ключом!
Глава 18
Прилив отчаянной решимости захлестнул Эми
так же, как когда она вытаскивала Дэна с рельсов. Она проделала весь этот путь
не для того, чтобы столкнуться теперь с самодовольным болваном Йоной Уизардом.
В голове ее зазвучал голос Грейс, спокойный и уверенный: «В один прекрасный
день я буду гордиться тобой, Эми». Она подняла пузырек.
— Прочь с дороги,
Йона, или… или я разобью его! Он рассмеялся.
— Не посмеешь! Но голос его
дрогнул.
— Отличный материал!
— сказал отец Йоны, продолжая
снимать.
— Продолжай в том же духе! Ну и дела!
— И камеру
уберите!
— крикнула Эми. Дэн и Нелли уставились на нее в изумлении, но Эми
было все равно. Ей сейчас было наплевать, насколько ценным может оказаться
содержимое пузырька. Довольно с нее семейной подлости Кэхиллов, их ударов в
спину
— хватит! Она впала в такую ярость, что и вправду готова была разбить
стеклянный цилиндр об пол. Видимо, Йона это почувствовал.
— Ладно,
сестренка. Полегче. В конце концов, мы же друзья?
— Камера!
— Эми
сделала шаг вперед, словно собиралась броситься на них. Йона отступил.
— Пап, останови запись.
— Сынок, но…
— Делай, что я сказал!
Неохотно, но все же отец Йоны прекратил снимать.
— Хорошо, Эми,
—
Йона нацепил ослепительную улыбку.
— Все у нас хорошо, да? Ты же знаешь,
это
— второй ключ. Если ты уничтожишь его, соревнованию конец. Никто ничего не
получит. Ты этого хочешь?
— Назад!
— скомандовала Эми.
— В угол!
Иди и встань там рядом с Джейн.
— С кем?
— нахмурился Йона.
— Фреска. Иди и встань рядом с женщиной в желтом
— это твоя
прапрапрапрапрабабушка. Йона явно не понимал, о чем она говорит, но послушался.
Они с отцом встали в углу. Дэн присвистнул.
— Ну ты даешь, сестренка!
— Двигай вверх по лестнице,
— сказала ему Эми,
— и ты, Нелли,
тоже. Быстрее! Как только они поднялись, Эми рванула за ними, но она понимала,
что Йона с отцом тоже не будут ждать.
— Круто!
— Дэн аж подпрыгивал
от восторга.
— А что, если запереть их там внизу, а?
— Дэн,
послушай,
— сказала Эми,
— эта надпись: «Как ты направишь это…» Я
думаю, жидкость в пузырьке инертна.
— В каком смысле?
— В смысле, она
не вступает в реакции с другими веществами. Нужна энергия, чтобы подстегнуть
ее, понимаешь? Франклин занимался химией. Ставил опыты. Когда он говорит
«направишь», он, скорее всего, имеет в виду направленный заряд энергии. Дэн
улыбнулся до ушей.
— Ну, конечно!
— Это опасно!
— Но у нас нет
выбора!
— О чем это вы, ребята?
— Нелли смотрела в направлении
улицы.
— Вот гадство, вы только посмотрите! Лиловый фургон с мороженым
ехал прямо на них. Он припарковался у ворот, за рулем сидел и хмуро глядел на
них Эйзенхауэр Холт.
— В церковь!
— крикнула Эми.
— Быстро! Они
помчались по дорожке. Эми изо всех сил дернула на себя дверь, ведущую в приход,
и со всего маху налетела на вишневый костюм.
