– Чуть позже пяти.
– Вы всегда так рано встаете?
– Нет, но я же в лагере.
Флинн помечает это в блокноте, я не понимаю, почему.
– Вы проснулись и увидели, что их нет. Дальше что?
– Я пошла их искать.
– Куда именно?
– По лагерю. – Я отпиваю кофе. Он едва теплый и немного горчит. – Душевые, столовая, здание ремесел и искусств. Другие коттеджи.
– Их нигде не было?
– Нет. – Мой голос дрожит. – Ни следа.
Флинн переворачивает страницу в блокноте. Я очень мало ему рассказала, все можно свести к паре предложений.
– Почему вы пошли к озеру?
Я снова путаюсь. Сейчас? Пятнадцать лет назад?
– Я не понимаю вопроса.
– Миссис Харрис-Уайт сказала мне, что утром вы стояли в озере. После того как поняли, что девочки пропали. Вы их там искали?
Я едва помню этот момент. Помню, что над озером вставало солнце. Первые лучи нового дня. Они позвали меня.
Флинн настаивает:
– Вы полагали, что девочки пошли плавать?
– Они не умеют. Во всяком случае, мне так кажется.
Я помню, что кто-то мне об этом сказал. То ли Кристал, то ли Саша. Я вообще не видела, чтобы они заходили в воду.
– Я просто подумала, что они там. Что они стоят в воде.
– Точно так же, как это сделали вы?
– Я не знаю, почему я так поступила.
Мне не нравится звук собственного голоса. Я слаба. Я запуталась. Боль толкается в виски. Мне сложно думать.
– Миссис Харрис-Уайт сказала, что вы кричали.
А вот это я помню. Я по-прежнему слышу свои крики, разносящиеся по водной поверхности. Я вижу, как улетает цапля.
– Кричала.
– Почему?
– Потому что я была напугана.
– Напуганы?
– А вы бы не испугались? Вы проснулись и видите, что коттедж пуст.
– Я бы заволновался, – отвечает Флинн. – Кричать бы не стал.
– Ну а вот я закричала.
Потому что знала, что происходит. Я, вот же идиотка, снова приехала сюда, и все повторилось.
Детектив Флинн снова переворачивает страницу.
– Может быть, вы кричали по другой причине?
– Например?
– Не знаю. Из-за чувства вины?
Я ерзаю на стуле. Мне не нравится тон Флинна. В нем легкое подозрение и капелька недоверия.
– Вины?
– Вы их потеряли, хотя отвечали за них.
– Я не теряла их.
– Но вы отвечали за них, верно? Вы же вожатая.
– Я преподаватель. Я сказала им, что буду с ними дружить, а не наводить тут порядок.
– И что же? Вы стали друзьями?
– Да.
– То есть они вам нравились?
– Да.
– А проблемы возникали? Ссоры, разногласия?
– Нет, – говорю я с нажимом. – Объясняю же, они мне нравились.
Нетерпение толкает меня в ребра и заставляет ноги дрожать. Зачем он задает мне эти вопросы и тратит время? Девочки еще не найдены. Возможно, они ранены. Они пропали. Почему их никто не ищет? Я смотрю в окно. Снаружи стоит пара полицейских машин. Рядом толкутся служители власти.
– Их ищут? Кто-то соберет поисковый отряд, верно?
– Да. Но нам нужно больше информации.
– Насколько больше?
– Для начала, нужно ли мне знать о них что-то? Что поможет нам в поисках?
– Кристал пишется с одной «л», но я не уверена, поможет ли это вам.
– Конечно.
Флинн не развивает мысль, и я представляю фотографии девочек на пакетах с молоком. Это довольно неплохая идея, но она внушает ужас. Мне кажется, никто не хочет открывать холодильник и видеть лицо пропавшего ребенка.
– Что-то еще? – спрашивает Флинн.
Я прикрываю глаза и тру виски. Голова просто раскалывается.
– Постойте. Саша. Она такая умная. Но именно поэтому всего боится. Она боится змей и медведей.
Мне приходит в голову, что сейчас Саше страшно, где бы она ни была. И другим – почти наверняка – тоже. Мое сердце разбито. Я не хочу думать о том, что они пропали в лесу, что они боятся места, в котором заблудились. Я надеюсь на то, что они вместе. Они смогли бы друг друга успокоить. Господи, пусть они будут вместе.
Я продолжаю говорить. Меня охватило желание рассказать детективу все, что я знаю.
– Миранда самая старшая и самая смелая. Мне кажется, что у нее дядя работает в полиции. Или папа? Но живет она с бабушкой, о родителях она не говорила.
И тут я понимаю кое-что. Меня словно молнией поражает.
– Она взяла телефон. Миранда. Я, конечно, не уверена в этом, но его не было в вещах. Ее можно отследить?
Флинн, все это время сидевший развалившись, вдруг напрягается.
– Конечно. Во всех телефонах есть GPS. Вы знаете, какой у нее оператор?
– Не знаю.
– Я попрошу кого-нибудь связаться с бабушкой и все выяснить. Теперь давайте поговорим о том, почему девочки пропали.
– Я не знаю.
– Но ведь должна быть причина, вам так не кажется? Может быть, они за что-то на вас рассердились?
– Не думаю.
Это ложь. Очередная ложь в очень длинной цепи. Они вполне могли хотеть уйти из «Кизила».
Из-за меня.
Из-за моего поведения.
Я была пьяна, я плакала, я терла запястье – там теперь красное пятно. Я была не в себе, и они напугались. Я видела это.
– Вы думаете, они сбежали?
– Я думаю, что это самое логичное объяснение. В среднем за год убегает около двух миллионов подростков. Большую часть быстро находят и возвращают домой.
Эти данные словно бы из статистических отчетов Саши. Но я не верю в то, что они сбежали. Мне не показалось, что у них проблемы в семье.
– А если нет? Есть еще причины?
– Чужое вмешательство, – быстро произносит Флинн.
Я почти задыхаюсь:
– Похищение?
– Ну, это возможность. Но я бы не сказал, что вероятность. Менее одного процента пропавших детей похищены незнакомцами.
– А если речь идет о том, кто им знаком?
Флинн снова переворачивает страницу и утыкается ручкой в лист.
– Вы что-то знаете?
Возможно, знаю.
