Кроме того, стартап должен был давать инвесторам возможность точно оценивать влияние их торгов на рынок, чтобы понять, как покупка или продажа какого-либо актива высокой стоимости меняет его рыночную цену. Определение влияния на рынок – сложное упражнение, и оно требует немало времени. Разумеется, платформа также должна автоматически осуществлять сделки, сгенерированные алгоритмами, вести документацию, следить за соблюдением соответствующих нормативов и так далее.
Фосетт знал, что если Quantopian сумеет создать надежную платформу, а в перспективе и «алгоритмических трейдеров» для нее, компания получит важное преимущество: она сможет пользоваться хорошими идеями, которые генерирует толпа, а не одиночки. Нередко попытки привлечь толпу характеризуются стремлением найти единственное решение – наилучший проект машины для льда или наилучший алгоритм для секвенирования генома лейкоцитов. Предложения, занявшие на таких соревнованиях второе или третье место, могут быть почти так же хороши, как и победитель, однако для устроителя этот факт часто не имеет значения.
Инвестиционные алгоритмы – дело другое. Если лучшие из них отличаются друг от друга (не являются простыми копиями лидера), их можно продуктивно комбинировать, чтобы обеспечить более высокий доход для инвесторов, чем в случае использования одного алгоритма, независимо от того, насколько он хорош. Идея о том, что важно скомпоновать оптимальный инвестиционный портфель, была такой значимой, что принесла ее автору Гарри Марковицу Нобелевскую премию по экономике. Она также идеально подходит для сред на базе толпы, которые могут генерировать множество хорошо работающих, но различных алгоритмов количественного инвестирования. Фосетт сказал нам: «Я очерчиваю проблему для Quantopian таким образом: “Как мы максимизируем вероятность обнаружения множества стратегий с низкой корреляцией и хорошей структурой?”»
[669],
[670]
Один из способов – иметь массу людей, которые будут придумывать и предлагать стратегии количественных инвестиций. К середине 2016 года Quantopian привлекла к своей платформе более 100 тысяч перспективных трейдеров из 180 стран и рассмотрела свыше 400 тысяч алгоритмов
[671]. Кто эти трейдеры? Согласно Фосетту, «общим для них часто является либо наличие степени бакалавра или более высокой, либо многолетний опыт в области, где им приходилось строить модели. Скажем, это астрофизики или специалисты по вычислительной гидродинамике. В целом они новички в финансах; возможно, работают в области рекламных технологий или нефтегазовой отрасли. У нас есть учащиеся и профессионалы. Мне кажется, что возрастной диапазон – от студентов до двух совместно работающих братьев-пенсионеров, которые ранее были весьма успешными учеными»
[672].
В целом в группе преобладают мужчины, и один из приоритетов Quantopian – привлечь больше женщин, поскольку, как говорил нам Фосетт, «мы стараемся, чтобы наше сообщество давало разнообразные стратегии, а много исследований показывают, что мужчины и женщины воспринимают риск по-разному. Женщины думают об инвестициях совершенно иначе. Поэтому было бы чудесно [если бы в сообществе оказалось больше женщин]… Вы получите преимущество, поскольку рынок платит за поток дохода, отличающийся от других потоков дохода»
[673].
Каковы же успехи толпы Quantopian по сравнению с ядром из профессиональных инвесторов? К концу 2016 года компания провела 19 соревнований. В четырех победили специалисты по статистическому анализу, еще в одном – профессионал в сфере инвестиций, который не был алгоритмическим трейдером. Остальные четырнадцать оказались абсолютно посторонними для этой сферы людьми. Настоящая проверка умений профессионалов и непрофессионалов, а также тестирование концепции инвестиций с помощью алгоритмов толпы произойдут в 2017 году: компания планирует предложить квалифицированным инвесторам свой фонд для инвестиций с использованием статистического анализа. Сравнение его работы с результатами других хедж-фондов, особенно тех, что используют статистический анализ, поможет нам понять, кто истинный эксперт в этой области и насколько мощной может быть толпа.
По меньшей мере один приверженец ядра инвестиционного сообщества верит в Quantopian достаточно сильно, чтобы отдать ему собственные деньги. В июле 2016 года Стивен Коэн, один из наиболее известных управляющих хедж-фондов всех времен, объявил, что он сделал инвестицию в Quantopian, а также предоставил 250 миллионов своей семейной компании для инвестирования в портфель статистических алгоритмов на базе толпы. Мэттью Гранейд, научный руководитель Коэна в исследованиях и венчурных инвестициях, сказал, что «в количественном инвестировании талант – редкий ресурс, [и] Quantopian продемонстрировала инновационный подход к нахождению такого таланта»
[674].
Мы восхищаемся компанией Quantopian, поскольку она иллюстрирует все три технологические тенденции, которые трансформируют мир бизнеса. Она по-новому соединяет разумы и машины, переосмысливая способ принятия инвестиционных решений, и заменяет человеческий опыт, суждения и интуицию данными и программным кодом. Она также создает платформу для количественного инвестирования, а не для введения конкретного продукта, такого как тестирование на основе исторических данных. Эта платформа открыта и свободна от креденциализма, нацелена на получение выгоды от сетевого эффекта (чем лучше имеющиеся у нее алгоритмы для инвестирования, тем больший капитал это привлечет; чем больше капитала в ее распоряжении, тем большему числу алгоритмических трейдеров она интересна) и предоставление удобного интерфейса и возможности получить опыт для своих трейдеров. А еще она собирает сетевую толпу, чтобы бросить вызов ядру и его экспертам в крупной и крайне важной отрасли.
Как это все сработает? Не терпится увидеть.
Голос мира
Приведенные нами в этой главе примеры могут создать впечатление, что толпа сегодня существует главным образом для того, чтобы либо обслуживать потребности ядра, либо бороться с ними. Однако это не так; очень часто толпа работает просто для того, чтобы помочь отдельным своим членам. Живут и здравствуют распределенные, часто некоммерческие сообщества с равноправными участниками, которые Роберт Райт описал в своем эссе 1993 года «Голос Америки».
