– Очень смешно, – произнесла Джессика. – Дай-ка мне.
Она взяла письмо и стала читать:
– «Мы просим, чтобы во время молчания вы ходили по дому медленно, осмысленно, ступая с пятки на носок, избегая глазных контактов и разговоров. Если у вас возникнет потребность поговорить с кем-нибудь из персонала, просим вас пройти в приемную и следовать инструкциям на ламинированной голубой карточке. Будут проводиться ежедневные медитационные сессии с инструктором – как прогулочные, так и сидячие. Пожалуйста, слушайте колокол». – Она отложила письмо. – Это будет довольно экстравагантно. Нам придется есть с незнакомыми людьми в полном молчании.
– Ну, это лучше, чем скучный пустой разговор. – Бен посмотрел на нее. – И что, будем следовать их правилам? Мы могли бы разговаривать у себя в комнате, и никто бы об этом не узнал.
Джессика задумалась.
– Я считаю, мы должны делать все по правилам, – сказала она. – А ты? Пусть это кажется глупым, но мы должны делать, как они говорят.
– Я не против, – отозвался Бен. – Пока они не прикажут мне прыгать в пропасть. – Он почесал шею. – Не понимаю я, что мы здесь будем делать.
– Я тебе говорила, – ответила Джессика. – Медитация. Йога. Спортивные упражнения.
– Да, – сказал Бен. – Но в промежутках. Если мы не можем говорить или смотреть телевизор, то что мы будем делать?
– Да уж, будет непросто. – Джессика думала, что ей будет не хватать социальных сетей больше, чем кофе. Она снова посмотрела на письмо. – «Молчание начинается с трех ударов колокола». – Она бросила взгляд на часы в комнате. – У нас осталось полчаса, в которые нам разрешено говорить.
«Или прикасаться друг к другу», – подумала она.
Они молча посмотрели друг на друга.
– Значит, молчание для нас не будет таким уж трудным испытанием, – заметил Бен.
Джессика рассмеялась, но Бен даже не улыбнулся.
Почему они сейчас не занимаются сексом? Разве не этим они занялись бы прежде? Причем без всяких разговоров.
Она должна сказать что-нибудь. Сделать что-нибудь. Это ведь ее муж. Она могла прикоснуться к нему.
Но ее удерживал какой-то крохотный страх, который закрался в ее голову в конце прошлого года и от которого она никак не могла избавиться. Ее тревожило то, как он смотрел или не смотрел на нее; то, как он сжимал челюсти.
В ее голове возникла и утвердилась мысль: «Он больше меня не любит».
Казалось, в этом было столько иронии: он мог окончательно ее разлюбить, а ведь она никогда не выглядела так хорошо. За последний год она вложила немало времени и денег (и боли!) в свое тело. Она сделала все, что можно было сделать: зубы, волосы, кожу, губы, сиськи. Все говорили, что результаты поразительные. Ее аккаунт в «Инстаграме» был полон комментами вроде: «Джессика, ты высший класс!» и «Каждый раз, когда я тебя вижу, ты выглядишь все лучше и лучше». Единственным человеком, который не нашел для нее похвальных слов, был ее муж, и если он не считал ее привлекательной сейчас, когда она была хороша, как никогда, значит не считал никогда. Наверное, он все время притворялся. И зачем он вообще женился на ней?
«Прикоснись ко мне, – подумала она, терзаясь мучительным, тоскливым чувством. – Пожалуйста, пожалуйста, прикоснись ко мне».
Но он встал и подошел к фруктовой вазе:
– Мандарины выглядят неплохо.
Глава 8
ФРЭНСИС
Когда начались боли?
Фрэнсис лежала обнаженная на массажном столе, ее спину укрывало мягкое белое одеяло.
– Все снять и лечь под одеяло, – рявкнула массажистка, едва она появилась в спа.
Это была крупная женщина с короткими дымчатыми волосами и устрашающими манерами тюремного надзирателя или хоккейного тренера, совсем не та мягкоголосая деликатная массажистка, которую представляла себе Фрэнсис. Фрэнсис не расслышала имя, но была настолько поглощена соблюдением инструкций, что не стала переспрашивать.
– Недели три назад, – сказала Фрэнсис.
Массажистка положила ей на спину теплые ладони размером, кажется, с ракетку для пинг-понга. Неужели правда? Фрэнсис подняла голову проверить, но массажистка надавила на лопатки, и ее голова упала на прежнее место.
– И этому была какая-то конкретная причина?
– Ничего физического, – сказала Фрэнсис. – Но у меня был эмоциональный шок. У меня были отношения…
– Значит, никаких физических травм, – жестко отрезала массажистка.
Она явно плевать хотела на местный обычай говорить неторопливым гипнотическим голосом. Более того: она явно хотела, чтобы все разговоры заканчивались как можно быстрее.
– Нет, – попыталась возразить Фрэнсис. – Но я определенно чувствую, что два этих события связаны. Понимаете, у меня был шок, потому что мужчина, с которым я встречалась, вдруг исчез. Я очень отчетливо помню это. Я звонила в полицию, когда у меня возникли такие ощущения, словно меня ударили…
– Пожалуй, будет лучше, если вы помолчите, – сказала массажистка.
– Вы так думаете? – спросила Фрэнсис.
А ведь она собиралась рассказать этой страшной даме очень интересную историю! Она рассказывала ее уже несколько раз и чувствовала, что с каждым разом рассказ становился все лучше.
К тому же ей вскоре предстояли пять дней молчания, и она сомневалась, под силу ли ей справиться. Буквально только что, в машине, она была на краю ужасной бездны отчаяния и каким-то чудом сумела избежать падения. Молчание может снова отбросить ее на край этой бездны.
Массажистка надавила своими гигантскими большими пальцами по обеим сторонам позвоночника Фрэнсис.
– Ой!
– Сосредоточьтесь на дыхании.
Фрэнсис вдохнула смесь эфирных масел с запахом цитрусовых и подумала о Поле. О том, как это началось, как закончилось.
Пол Дрэббл был американским гражданским инженером, с которым она познакомилась в Сети. Друг одного из ее друзей. Дружба, обернувшаяся чем-то большим. В течение шести месяцев он посылал ей цветы, подарочные корзины, записочки. Они часами разговаривали по телефону. Он вышел с ней на связь по «Фейстайм» и сказал, что прочел три ее книги и в восторге от каждой. Он со знанием дела говорил о персонажах, даже цитировал свои любимые отрывки. Все это вызывало у Фрэнсис тайное чувство гордости. Иногда люди цитировали в качестве «любимого» такие места, что Фрэнсис только диву давалась. А потом чувствовала непонятное раздражение по отношению к таким поклонникам.
Он прислал фотографию своего сына Ари. Фрэнсис, которая никогда не хотела детей, без памяти влюбилась в этого мальчугана. Он был высок для своих лет. Любил баскетбол и хотел играть профессионально. Она собиралась стать мачехой Ари. Готовясь к этому, Фрэнсис прочла книгу «Воспитание мальчиков» и несколько раз вела приятные, хотя и короткие, разговоры с Ари по телефону. Говорил он немного, что и понятно, ведь мальчику было всего двенадцать, но иногда он смеялся над ее шутками, когда они общались по «Скайпу», а смеялся он тоненьким сухим смешком, от которого таяло ее сердце. Мать Ари – жена Пола – умерла от рака, когда Ари учился в подготовительном классе. Как это печально, как это ужасно, как это… «кстати»? – сказала одна из ее подружек, и Фрэнсис шлепнула ее по запястью.
