– Отрадно, что люди Керныва считают мою племянницу такой смелой, каковой ее считаем и мы, – сказала королева Эсильта Тристану. – Бранвен мне как вторая дочь. Но я обнаружила, что люди, обладающие медовым языком, часто имеют желчное сердце.
Кин не удержался от ухмылки на это замечание королевы.
Тристан резко упал на одно колено у кровати Бранвен.
– Мое сердце действительно было наполнено желчью, пока моя прекрасная дама не очистила меня от нее. – Он наклонился, чтобы взять ее за руку, а затем остановился, поняв непристойность жеста. Сама Бранвен отпрянула, думая о предупреждении королевы. – Керныв всегда будет благодарен леди Бранвен, всегда, – промолвил Тристан. – Больше, чем даже благодарность Пса Эмер, спасшей его от самого себя.
Обретя голос, Бранвен сказала, задыхаясь:
– Принц Тристан, Ивериу – твой друг. И Земля всегда защищает своих друзей.
– Я уверен, что ты всегда защищаешь своих друзей, леди Бранвен, – сказал он.
Когда их глаза встретились, остальной мир пропал. Они плыли в сверкающем синем морском небе, с другой стороны Завесы.
Поднявшись с колен, Тристан повернулся к королеве. Кин стоял неподвижно, как статуя, но Бранвен чувствовала, что он готов к атаке.
– Леди королева, я хочу заверить тебя, что если нам повезет, и леди Бранвен будет сопровождать принцессу Эсильту в ее новый дом, ей так же будет предоставлена защита короля Марка, – сказал Тристан. – Она будет так же дорога ему, как твоя дочь. И всем нам.
Кин еще сильнее стиснул зубы. Он бросил взгляд на Бранвен, и она отвернулась.
– Я ничего иного и не ожидала, – ответила королева. Она быстро поднялась. Кин и Тристан стояли на месте. – Пойдем, мой очаровательный принц, сопроводи меня в мои покои. Давай, наконец, оставим мою племянницу восстанавливать силы.
– Не могу и желать иного, – сказал он. – Леди Бранвен должна быть окрепшей и храброй в путешествии по морю в свой новый дом.
– Я буду на страже, – сказал Кин, четко проговаривая каждое слово. Королева заколебалась на мгновение, прежде чем кивнуть в знак согласия.
Тристан протянул руку королеве, оглянувшись через плечо на Бранвен.
– До тех пор, пока Древние не позволят нам встретиться снова, – сказал он. – Завтра утром. Или вскоре.
Бранвен не могла скрыть восторга. Ее сердце затрепетало, когда принц исчез из ее поля зрения.
Кин повернулся к ней.
– Ивериу – вот твой дом, – сказал он.
Выходя из спальни, воин коснулся ленты, прикрепленной к его клинку. Она чувствовала его присутствие за дверью.
Замок Ригани был домом ее детства, но Бранвен перестала быть ребенком. Земле понадобилось сделать Керныв ее домом, дабы реализовать союз. Единственный способ защитить Ивериу – оставить ее.
Эхо
– О, Бранни, это прекрасно.
Ее кузина держала в руках готовое платье для куклы. Мягкий, бледно-желтый свет лился в спальню Бранвен. Ранняя осень светилась внутри и снаружи.
– Грайни это понравится, – заявила принцесса. Как и предполагала Бранвен, Эсси не справилась с рукоделием – платьем куклы, которое она обещала сироте.
– Я так рада.
Гладя пальцем по вышитому клеверу на воротнике платья, Эсси сияла яркой улыбкой, какой Бранвен не видела уже несколько недель. Болезнь девушки оставила следы на теле ее кузины и на ее поведении.
– Я не могу дождаться, когда увижу ее лицо, – сказала принцесса, и выражение на ее лице было таким, что Бранвен и не было надобности в большей благодарности.
Перед своим отъездом Эсси пригласила детей, которые жили вдоль Рок-роад, на небольшой праздник в замок Ригани. Хотя это событие означало больше хлопот для Тревы, который и так вечно метался между кухней и амбаром, снабжая овсяными лепешками королевскую гвардию, почетных гостей и членов союзных кланов на прощальном празднике Эсси, королева Эсильта объявила это чудесной идеей. Это, безусловно, было отличным отвлечением от предстоящего путешествия.
– Спасибо, Бранни, – выдохнула кузина, прижимая платье к груди. Выглянув в окошко, она воскликнула:
– О! Я почти забыла. У меня назначена встреча с Нойрин!
Нойрин, мать Дубтаха, и другие замковые швеи работали день и ночь над приданым Эсси для двора короля Марка в Монвику. Изумрудных красителей, речного жемчуга и домотканых кружев едва хватало.
Бранвен откинулась на спинку кресла.
– Тогда беги.
– Только если ты пообещаешь не делать больше ничего. – Эсси бросила на нее суровый взгляд. Бранвен рассмеялась. Ее кузина было очень заботливой во время выздоровления Бранвен, охраняя ее так же, как Кин – принцессу, и она увидела в Эсси королеву, такую же добрую и прекрасную, как ее мать.
– Обещаю, кузина.
Забота, с которой Эсси нянчила Бранвен, сблизила их, хотя той иногда хотелось отдохнуть от нее.
Принцесса издала неубедительное «хмф». Затем сказала:
– Я принесу тебе чай с перечной мятой, когда закончу, – и вышла, сжимая в руках платье для Грайни.
Как только Эсси скрылась из виду, Бранвен потянулась к корзине, которую она тщательно прятала за креслом. Она достала со дна сверкающий материал, положила его на колени и воткнула иглу. Она хотела, чтобы это стало неожиданностью, и не считала, что это работа.
Бранвен предпочитала полную тишину, когда шила. Ей нравилось слушать ритм стежка, шепот иглы, когда та скользила по гладкому шелку. Перламутровый серый цвет подчеркнул бы светлое лицо Эсси.
Пока замковые швеи готовили остальную часть гардероба принцессы, Бранвен спросила королеву Эсильту, не может ли она вышить мантилью, которую ее кузина наденет в первую брачную ночь. Эта туника без рукавов была намного короче, чем обычная сорочка. Здесь были вышиты мечи, как символ мира; гирлянды цветов, как символ плодородия. Жемчужины, закрепленные между ними, олицетворяли добродетель и невинность.
Она вытащила нитку, которая пошла неудачно, и вышила кончик арфы кротто на шлейфе платья. Когда Эсси наденет свое платье, она станет символом мира, надежды и щедрости.
Теперь, когда Бранвен испытала боль Земли, это постоянно ее тревожило. Она молилась, чтобы король Марк понял намерения послания, которое она так тщательно обрабатывала. Она хотела, чтобы он увидел ее кузину могущественной и великолепной, и воздал ей почести, которых она заслуживала.
Из окна послышалась музыка. Чарующий, печальный плач. Потом она стихла.
С тех пор, как Бранвен отправилась на Курган Боярышника, она начала ловить проблески вещей и отголоски песен, которых не было в реальности. Не было в ее мире. Означало ли это соприкосновение с Другим миром? Древние позволили Бранвен пересечься с ними, и часть ее, казалось, осталась с ними.
