Улицы тем временем пустели, в Большом Торте с его открытыми стенами люди спешили по домам с наступлением темноты. Маша быстро нашла кондитерскую, следуя указаниям Бабули. Она могла обойтись и без них – среди нарядных магазинчиков, двери которых виднелись в каменных стенах на ее пути, сгоревшая кондитерская выделялась, как черная клякса на рисунке акварельными красками. Благодаря каменным толстым стенам и, наверное, быстроте соседей, пожар был только в одной кондитерской. Другие дома не пострадали.
Подойдя ближе, девочка поморщилась: мерзкая вонь гари обосновалась здесь, похоже, навсегда. Обгоревшие останки двери, закопченные стены, черный потолок. Изнутри веет холодом, там темно, запах тошнотворный. Маша спохватилась, что не видела, какой кондитерская была раньше. Она постаралась просто сосредоточиться на чистых каменных стенах, деревянных столах, плите… Это придало ей уверенности, и тогда она щелкнула пальцами.
Запах гари не исчез, но стал слабее. Девочка открыла один глаз – стены и потолок посветлели, восстановленные после пожара, но ничто не говорило о том, что тут была кондитерская. Маша села на порожек и задумалась. Как выглядит кондитерская, она не знала. Починить ее, как юбку или шляпу, не получилось, видимо, слишком много в ней было предметов, которые пропали при пожаре. Что же делать, как восстановить именно кондитерскую, в какую был бы не прочь прилететь Зефирий, а не просто помещение?
Вещи, что висели на плече, очень досаждали, и Маша сбросила их на пол. Из сумки выкатился один из кексов Бабули. Спохватившись, Маша подняла кекс и отряхнула, хотя, конечно, есть его уже не стоило. Он еще был чуточку теплый и упоительно пах лимонными цукатами и ванилью. Девочка невольно представила, как Бабуля взбивает тесто, как наполняет формочки для выпечки. Мелькнула мысль, что Бабуля наверняка скучает без любимого дела, в расстройстве разжигает плиту дома, вспоминая сгоревшую кондитерскую. Вот зачем ей ванна для мытья посуды, она привыкла готовить много еды. Здесь, наверное, стояли огромные плиты, и полки ломились от цукатов, мармелада, пряностей и орехов, суетились люди, толкли орехи, терли лимонную цедру, месили тесто… Шипело масло на сковородах, темнел расплавленный сахар, превращаясь в тягучую карамель, взлетало облако муки, когда тесто с размаху кидали на доску…
Девочка попыталась удержать в воображении представшую перед ее внутренним взором картинку и тут же щелкнула пальцами еще разок. Сильнее пахнуло ванилью и корицей, перебивая гарь. Взметнулся вихрь не то муки, не то пыли, и Маша зажмурилась и закрыла лицо руками, от испуга выронив маленький кекс.
Несколько секунд ничего не происходило. Затем затрещали горящие дрова, повеяло теплом. Запахи становились все более и более сложными, загадочными и аппетитными. Маша решилась приоткрыть один глаз. В темном помещении никого не было, но в печи горел огонь, отдушина была приоткрыта, дым послушно вылетал в трубу. На столе была рассыпана мука и лежал горкой творог, в середине горки желтел мед. Маша отщипнула немножко – свежий.
Огонь слабо освещал стол, но полки, уставленные банками и коробками всех цветов и форм, оставались полускрытыми в сумерках. Маша огляделась по сторонам в поисках свечей или ламп. В этот момент что-то зашелестело со стороны форточки. Оказалось, что на окне приклеено несколько ленточек. Девочка сделала к ним шаг, как вдруг справа по полу покатились зеленые яблоки. Аромат у них был удивительный. Маша подумала, что виноваты мыши, ведь кроме нее в кондитерской никого не было, а сама она стояла совсем в другом месте. Но как могли мыши успеть узнать об обновленной кондитерской, ведь прошла всего пара минут? Собрав яблоки практически на ощупь, девочка услышала шорох на полках над головой. Она поднялась на цыпочки, тщетно всматриваясь в полумрак, протянула руку и угодила во что-то сыпучее и сухое. Сильнее запахло ванилью. Не успев стряхнуть с пальцев крошки ванильного сахара, Маша обернулась на стук – стучала скалка по столу, сама собой раскатывая тесто.
– Что тут творится? – прошептала девочка, сжавшись.
– Соскучился я по работе, – ответил ей таинственный шепот. – С Бабулей мы старые друзья, еще с той поры, как ее звали Ульяночкой и она носила в волосах голубые ленточки.
– Голубые ленточки? – переспросила Маша. – Вы кто?
– Сама знаешь.
– Зефирий? Поэтому вы с ней подружились, потому что она любила ленточки вашего цвета?
– Не только поэтому, – ответил ей невидимка, взметнув облачко муки. – Забавная была девица… Добавляла в творожное пирожное розовое масло, а в мамин парфюм экстракт ванили, вот чем она мне запомнилась. До нее это было неслыханно, розовым маслом душили носовые платки, а экстракт ванили шел только в выпечку. Но неожиданно всем понравилось. Даже мне.
Огромный противень звякнул, упав на стол, на него из кондитерского шприца начали выдавливаться завитушки творожного теста.
– А мне она сказала, что вы… Что вас как бы не… Что сказки… – Маша старалась подобрать слова, чтобы не обидеть западный ветер.
– Ее чуть не с пеленок убеждали, что она меня придумала. Я был ее невидимый друг. И если уже в зрелом возрасте она видела, как я помогаю ее поварятам взбивать крем, она вспоминала все, что ей про меня говорили педагоги и психологи, и отворачивалась. Из-за меня она и пошла служить в Управление Погодой, стремилась доказать, прежде всего, самой себе, что я не выдумка. Хотя сердце ее принадлежало не истории ветров, а ароматам и выпечке… Зато именно мы с ней предложили официальный набор парфюмов! Чтобы люди не путались, какой запах какое настроение обозначает, как это было, когда духи создавали кто во что горазд…
Противень улетел в печь. Кто-то опрокинул на стол еще одну миску с творогом.
– Так где же Бабуля и ее поварята? – уточнил невидимка. – У меня много дел, я не могу заниматься только выпечкой. Это всего лишь минута отдыха…
– Послушайте, Зефирий, я восстановила кондитерскую после пожара по просьбе Бабули для того, чтобы увидеться с вами, мне нужно… – начала Маша.
– Погоди-погоди? – заволновался Зефирий. – Что за новости?! Какого пожара? Как восстановила? Бабуля просила увидеться со мной? Она же в меня не верит!
Чтобы объяснить, откуда взялся пожар и каким образом она смогла восстановить кондитерскую, девочке пришлось рассказать западному ветру все с самого начала, а именно начиная со знакомства с Аэроном. Зефирий слушал нетерпеливо, ему явно было скучно, когда Маша рассказывала про людей. При этом он очень нервничал, когда слышал про ее встречи с другими воздушными странниками. Ко встрече с Эврушкой Зефирий уже забыл, о чем спрашивал, но очень сильно рассердился, когда узнал о планах Ткачей Заклинаний.
– Большей глупости даже от людей трудно ожидать! – возмущался он, тем временем с полок летели банки с медом и коробки с шоколадом, корзинки с лимонами и грушами. – Собрать с нас наши вещи! Зачем? Разве мало мы давали людям? Сколько реликвий, ценных даже среди воздушных странников, лично я передал в Управление Погодой? Я тысячу лет разговаривал с этими людьми на равных, работал на них и вместе с ними, мы все продолжаем каждый день трудиться для людей – и вот здрасьте вам! Нас не существует! Подобно перелетным ежам, у которых мозгов с песчинку, вы считаете нас слепыми силами природы! Горстка отщепенцев собирается доказывать наше существование с помощью мусора, который случайно завалялся у нас в карманах, тогда как в Господине Ветров сокровищницы забиты нашими же бесценными артефактами! Нет, я решительно отказываюсь тебе помогать!
