Катя и Женя присели напротив, на диван. Весь их вид был подобен нашкодившим школьникам, да только школа давно позади, а мелкие неурядицы превратились в большие проблемы. Проблемы, которые, по всей видимости, они сами больше не в состоянии уладить и разрешить, потому что зашли слишком далеко. И сейчас, сидя напротив взрослых, состоятельных людей, Катя впервые за долгое время почувствовала некий стыд, а потому, опустив глаза, медленно притянула лежавший рядом плед, накрывая бесстыдно открытые бедра.
Дарья строго смотрела на родных детей, всеми силами подавляя к ним жалость, а муж чувствовал, как ей сложно, и рукой погладил её ладонь, в знак поддержки. Она тяжело сглотнула, свободной рукой отбросила волосы назад и, откинувшись спиной на спинку большого кресла, прошипела слова так, будто это была её последняя капля самоконтроля:
- Я, мать вашу, сейчас научу вас разговаривать друг с другом!
Глава 20
Они сидели друг напротив друга, каждый находясь в своих мыслях – Катя, понурив голову, сгорала от стыда, Женя кипел от злости на жену и её необдуманные и паршивые поступки, а старшее поколение находилось в смешанных чувствах. Родители просто были в шоке и гневе от поступков своих детей.
- Докатились так, что уже просто ниже некуда! И как оно там? Без гордости и морали? Как? – первая начала задавать вопросы Дарья Борисовна, желая услышать ответы.
- Мама, может быть, сейчас не время? – проговорил Женя, растерянным взглядом смотря на маму.
- Прости, сынок, а когда время настанет? Когда вы скатитесь в пропасть? - Меня тоже не устраивает то, что происходит сейчас! Но я сам не могу ничего сделать до тех пор, пока моя жена не пожелает мне помочь!
- Катя, что ты молчишь?
Женщина посмотрела на молодую девушку, которая склонила голову, стыдливо пряча глаза, и вздохнула, понимая её боль.
- Оставьте нас, - попросила Дарья, внимательно смотря на невестку. - Даша...
- Оставьте, - перебила мужа, бросая на него взгляд.
Женя неуверенно поднялся с дивана и вместе с отцом покинул гостиную, оставляя женщин наедине.
- Катерина, не хочешь мне ничего сказать? – издалека начала Ласточка, прищурив глаза.
- Вы меня никогда так не называли, - потерянно ответила Катя, руками сжимая плед.
- Есть на то причины, правда?
- Вы меня ненавидите? Как Жанна?
- Как Жанна... Я никогда не буду такой, как Жанна. И не смей нас сравнивать!
- Кричите...
- Может, ты хотела, чтобы я тебя приласкала?
- Да, кричите, сколько вам угодно! Можете даже ударить, если вам от этого полегчает.
- Мне полегчает? Мне полегчает только тогда, когда мои дети помирятся, и будут со своей бедой справляться вместе!
- Помирятся...
- Ты не понимаешь, что все страдают? Все страдают, видя тебя такой.
- Какой? Шлюхой?
- Ты не шлюха, Катя.
- А кто я? Я изменила Жене.
- Только ему решать, что с этим делать. Я хочу, чтобы ты просто перестала гулять и пить.
- Вот именно, ему решать. Все и так ясно.
- А кто тебя заставлял делать то, что ты сделала? Кто?
- Я сама, - шепотом ответила она, чувствуя, как горлу подкатил ком.
- Сама! Не так, дорогая моя, трагедию переживают. Не так! А тебе еще предстоит побороться.
- Что вы имеете в виду?
Даша сглотнула и уже с горечью в глазах посмотрела на невестку, которой предстояло узнать о потере еще одного родного и любимого ею человека.
- Дедушка...
- Что? – закричала она, видя боль на лице свекрови.
- Дедушка... Он... Кать, он умер.
- Нет! Нет! Не-е-ет! Это же не правда. Не говорите так!
- Катя, - позвала она, и девушка полными слез глазами посмотрела на Дарью, - хватит, больше нельзя раздельно.
Катерина застыла, абсолютно не двигаясь, а по её щекам тихо катились слезы, орошая лицо влагой. Внутри все оборвалось, и она почувствовала себя ничтожной и пустой. Она ощутила себя полной дрянью. Её любимый дедушка, её единственный родной по крови и любимый человек, тот, который воспитал её с пеленок. В прямом смысле поставил на ноги - он умер! А она даже ни разу не навестила его в больнице. Не пришла проведать, узнать о его самочувствии, сказать, как любит! Она ничего этого не сделала!
Девушка медленно поднялась с дивана, сделала пару шагов дрожащими ногами и, остановившись посреди комнаты, поняла, что сил больше нет. Ни на что!
- Не-е-е-е-ет! – закричала она на всю квартиру и, упав на колени, зарыдала в голос.
Она, сотрясаясь от громких рыданий, склонилась и лбом уперлась в пол, крепко зажмуривая глаза и стуча руками. Даша видела и практически сама ощущала её боль, да только ничего не могла поделать. Она знала, подойди сейчас к Кате и начни успокаивать, будет еще хуже.
Но неожиданно в комнату влетел Женя и с безумием в глазах посмотрел на свою жену, которая не просто истерично, а разрывая напрочь свою душу, кричала навзрыд. Дарья видела, как сыну больно видеть любимую вот такой, слабой, слабее, чем прежде, но все равно, когда он посмотрел ей в глаза, она медленно отрицательно качнула головой. Нельзя было трогать Катю. Только не сейчас. Но парень не послушал маму и рывком склонился над любимой, сгребая её дрожащее тело в объятия. И сам с ней на руках принялся раскачиваться, что-то тихо шепча на ухо.
Родители молча вышли из комнаты, оставляя молодую семью наедине и искренне надеясь, что именно сейчас, в такой сложный момент они смогут прийти хоть к малейшему пониманию.
Женя продолжал раскачивать любимую в своих руках, ощущая её дрожь, чувствуя её боль и крик души. Но почему-то именно сейчас он осознавал и её раскаяние. Возможно, ему показалось, но Кате было стыдно, очень стыдно за свое поведение. Только главное, чтобы было стыдно не за то, что она сейчас плачет, а за то, что натворила в клубе. Ведь парню было ужасно больно из-за её предательства, и он не знал, что дальше делать, не знал, как жить. Все это время любил свою малышку, свою Белочку, да только, наверное, мало этого было. Не смог удержать, не смог помочь, когда она так нуждалась в этом, не смог поддержать. Как ни старался, у него ничего не получилось. Ребенка не сберег, и жену тоже.
Наверное, прошло больше получаса, пока Катерина перестала плакать, а её тело дрожать. Женя все это время поглаживал её правой рукой по волосам, пытаясь передать чуточку тепла. Гладил по голове и шептал, что по-прежнему её так же сильно любит и нуждается в ней. И, кажется, только теперь до девушки дошел смысл слов мужа. Немного приподнявшись, она потерянным взглядом посмотрела в его глаза, наполненные болью – болью за нее, за Катюшу. А по её лицу была размазана тушь, глаза красные и больные, и Женя понимал, что мог видеть в них её душу – разодранную и сломленную.
