Женщина сидела, пораженная страхом, ее испуг виден был даже Константину, который, к слову, нисколько не жалел ее, а наоборот, сам бы еще наподдал, если бы только имел хоть каплю жестокости.
- Как же я мог с тобой связаться? Хотя, я тебе даже благодарен, ты подарила мне прекрасную дочь. А Маргарита сама смогла себя правильно воспитать.
- Что он сделает? Этот мужик - что сделает?
- Ты что, испугалась? Да ладно, расслабься, Наталья, всего лишь то, что сказал. Ах, да, и стоит тебе знать, он - не Сергей, лучше бы тебе бежать, хм, даже исчезнуть. С планеты Земля.
Больше не говоря ни слова, Константин уходит, оставляя эту гнилую женщину наедине со своими мыслями, а сам думает, как объяснить дочери, что он не знал о ее существовании. Не знал! Конечно, нет! Но был безумно счастлив, что Рита - его кровинка, ведь с самого начала полюбил ее, как дочь.
Как только Максим подъехал к воротам, он тут же вынул свою девочку из машины и понес ее в дом, скинул в прихожей обувь и, не задерживаясь из-за курток, поднялся на второй этаж. Уложив на кровать свою ношу, он стянул с себя куртку, а потом и с девушки, отбрасывая ненужные вещи в дальний угол спальни. Накрыл ее одеялом и принялся руками растирать дрожащее тело, напряженное, скованное липкими пальцами страха.
Все это время Рита не переставала беззвучно рыдать, слезы орошали бледные щеки, скатываясь по подбородку вниз под свитер. При каждой новой слезинке она вздрагивала и зажмуривалась еще больше, кусала губы до крови и сжимала руки в кулачки. Наверное, уже на ладошках следы от ногтей остались, с такой силой она их сдавливала, пытаясь тем самым унять душевную боль. А Макс и рад был бы забрать ее страдания, ее мучения себе, только не знал, как это сделать. Единственное - ему было тоже больно, больно и жалко свою любимую, которая сейчас просто тонула в своей горечи.
Мужчина прилег рядом, поверх одеяла, буквально переложил Цветочка на себя, одной рукой касаясь дрожащей спины, а другой гладя по голове, и начал немного раскачиваться вместе с ней. Что-то шептал убаюкивающее, ласковое, доброе, чувствовал, как стучит ее сердечко, а потом услышал громкий всхлип, не такой, как прежде, а раздирающий, разрывающий его душу, и Рита заплакала в голос, ручками сжав его плечи.
- Почему-у-у? Ну, за что? Она же моя мать!!! – начала говорить Рита, а Максим чувствовал, что его грудь уже мокрая, и это доставляло еще большую боль, ведь это слезы его женщины, которая достойна только лучшего. - Она мама, она родила меня. За что? Почему она так ненавидит меня? Почему? – ногти буквально вжались в мужские плечи, а он только крепче прижал к себе девушку. - Моя мама - она ненавидит меня! Ненавидит! Моя мама меня ненавидит! Почему, Господи!? Почему?
Это напоминало истерику, нездоровые рыдания. Ненормальная реакция, да разве может быть другая, когда собственная мать ненавидит своего ребенка? Разве можно не лишиться ума из-за ненависти человека, который априори должен быть самым родным и дорогим?
- Почему, что я сделала такого, чтобы меня ненавидели? Неужели ей не хочется меня обнять? Я никогда не чувствовала материнского тепла, никогда! За что она со мной так, в чем я провинилась, что сделала не так? Что я им, двоим, сделала, что они меня бросили, в первый же день моей жизни? Моей никчемной жизни! Жизни, где меня растоптали, и выбросили, как ничтожество. Почему отец меня не любит, он же не похож на мать, почему?
Макс не знал, что сказать, как ответить на ее вопросы, боялся задеть, произнести что-то не то. Только четко понимал, что ее родители - никчемные твари, посмевшие так ненавидеть его Цветочек - светлый и добрый, нежный и ласковый, ранимый и в то же время сильный. Он позволит ей в последний раз вот так себя изводить, даст возможность выплакаться, и никогда больше не разрешит страдать. Хорошо, что Вениаминыч оказался в том кафе, у него еще все расспросит, узнает конкретно, что произошло, и любыми способами поквитается с теми, кто причинил боль и страдания Маргарите.
Когда через два часа девушка не перестает всхлипывать, и даже успокоительное, которое Макс дал ей выпить, не помогло, он решается на серьезный шаг. Осторожно достает телефон из кармана брюк, находит нужный номер и нажимает на вызов, а когда на том конце берут трубку, только и говорит:
- Ласточка, ты мне очень нужна. Мы дома.
- Поняла.
Сбросив вызов, мужчина откидывает телефон и снова начинает укачивать свою малышку, пытаясь всеми силами души вселить в нее спокойствие и веру. Продолжает гладить голову, плечи, спину, шептать о том, что она не одна, как он любит свою страстную блондинку, как готов дарить ей счастье каждый день. На какой-то момент всхлипы утихают, но ненадолго - видимо, пока она убаюкалась в его объятиях, но вскоре Рита снова начинает плакать, вспомнив еще о какой-то гадости, которая до сих пор отравляет ее жизнь.
Когда послышались шаги со стороны лестницы, девушка немного притихла, но дрожь в ее теле до сих пор была. В спальню вошла красивая блондинка с аккуратно подколотыми волосами. В глазах встревоженный взгляд, а в теле уверенность.
Максим осторожно выбрался из объятий Риты, уложил ее и, быстро поцеловав маму, вышел их комнаты.
А женщина, присев рядом с девушкой, нежно заправила ей прядку за ушко, ласково посмотрела на нее, и когда Рита взглянула на Ласточку, то получила доброжелательную, теплую улыбку.
- Поговорим? – девушка несмело кивнула, и как-то уж совсем расслабилась в присутствии мамы Макса. - Цветочек, вот ты же у нас самая красивая, ты же знаешь, как мы тебя любим, но почему-то саму себя не любишь! – Дарья гладила пальцами нежное лицо и мило улыбалась, стараясь передать свою любовь. - Ты знаешь, что мечтам свойственно сбываться? – Марго отрицательно качнула головой, но глаз не отвела, продолжая слушать. - Я для тебя - как мама, а все потому, что я люблю тебя, как свою дочь, наравне со своими детьми, понимаешь? Ты дорога, как мне, так и моей семье, и еще можешь называть меня мамой. Понимаю, тебе будет нелегко, возможно, понадобится время, но ты смело можешь на меня рассчитывать. Знай, что никто из нас не позволит никому причинить тебе боль, мы твоя семья, и это неизбежно, дорогая моя.
Рита повернулась и, подобрав под себя ноги, удобно устроилась около подушек, смахнула последние слезы и уже более сфокусированным взглядом посмотрела на Ласточку.
- Такого не бывает, - слишком обреченно произнесла она.
- Какого?
- Я не могу вам стать дочерью, у вас есть дети, которых вы, исходя из ваших слов, безмерно любите, а я чужой человек, и нельзя любить чужих, как своих.
- Девочка моя, ты уверена в своих словах?
- А почему нет? Если собственные родители ненавидят меня, - дрогнувшим голосом ответила девушка и сглотнула подступивший ком в горле.
- Знаешь, что я тебе скажу, Цветочек, родители не любят свое дитя не от того, что именно ребенок виноват в чем-то, они не любят, потому что у этих людей гнилая душа.
- Я не верю, что Конс…
