Выжил, несмотря на неоднократные попытки это исправить. Ведь на воле заказчик ждал результата, а я жил, и с мучительным остервенением продумывал множество вариантов моей мести. Я подожду, выживу, выйду на свободу и обязательно исполню свою клятву. Не знаю, после какого времени меня бы все же прирезали на зоне или «опустили», если бы однажды ко мне на прогулке не подошел местный авторитет, и внимательно посмотрев на меня, сказал:
— Больше тебя никто не тронет, мне не нужны «косяки», и беспредельничать на зоне без разрешения никому не позволю! Только подкачался бы, что ли. Злости много, драться можешь, а телом не вышел. Выживешь здесь — на воле достанут. Готовься, месть — блюдо холодное!
И я готовился, переставая быть тем паршивым ботаном, каким попал за решетку, немного увлекавшимся самбо, свято верившим, что для меня открыты все дороги, потому что отец заранее готовил сына в свои преемники. Получал отличное финансовое образование в университете одного из городов Европы, не пропуская соблазнов скоротечной студенческой жизни. Любил женщин. Путешествуя на каникулах вместе с друзьями, посмотрел множество городов и интересных мест, давая обещание не раз сюда вернуться, впитывал как губка массу новых впечатлений от любовной страсти и впечатлений. Совсем скоро я должен был работать вместе с отцом для блага семьи, приобретая финансовый лоск и исполняя одну из задач настоящего мужчины — сделать жизнь своих женщин счастливой и обеспеченной. И вместо жизни, обещанной мне по праву, внезапно оказался на ее задворках, зеком с сомнительным будущим. День и ночь работавшим над совершенствованием и перестройкой своего тела и организма. Нет, я не мог себе позволить сдохнуть от обычной простуды или туберкулеза, не выполнив клятв, и не наказав виновников. Только благодаря надеждам на месть, я ежедневно тягал железо в неказистом спортивном зале зоны, посвящая этому занятию все свободные часы, добавляя к ним же часы отдыха, выделенные для чтения книг и писем домой. Мне некому было писать, из всех родственников поддерживал отношения только с теткой, которая регулярно сообщала в своих коротких письмах, в основном, о здоровье моей матери, давно живущей в своем особом мире в одном из специальных пансионатов. В него она попала после того, как ее разум перестал принимать действительность, в которой ее двадцатилетняя дочь-студентка решила закончить жизнь в веревочной петле. Не найдя желания жить дальше, после того, как три амбала, по приказу Антона Синягина решили припугнуть, не желающего идти на уступки с продажей фирмы строптивого малолетку, то есть меня, жестоко изнасиловали Настю, затащив в гаражи, когда она возвращалась домой, после занятий. Позднее, всплывала пару раз информация о том, что Синягин действительно давал задание сестру только напугать, а все произошедшее дальше, якобы личная инициатива тех отморозков, но все случилось так, как случилось. Мамина психика не перенесла очередного удара и теперь она жила в мире, где муж и дочь живы, сын приезжает на каникулы, все рядом и никаких туч не сгущается над нашей семьей.
Она не терпит никаких лишений, здорова во всем, кроме психики, но в последнем, никто помочь не может. Сколько клиник мы сменили, каких столичных светил я не привозил к ней, ничего не помогало. И последний профессор, принимая от меня гонорар в конверте, сказал мне:
— Молодой человек, а вы уверены, что вашей маме надо возвращаться разумом к нам, в этот мир, где в случае успешного лечения она поймет, что муж и дочь давно мертвы? Сможет ли она жить с этим пониманием? Психика — дело тонкое. Порой достаточно одного толчка и человек летит в пропасть с инфарктом. Или отказывает другой орган, ранее совершенно здоровый. Вы хотите такого для своей мамы? Не зря ее организм выбрал такой путь, — изолировав одно, спасает другое.
К сожалению, разбитое сердце, это не только красочный термин, иногда оно действительно разбивается под грузом невосполнимых потерь, хотя при вскрытии выглядит целым. Подумайте над моими словами.
И я отступил, оставил маму с теми, кто жив в ее памяти. Обеспечил ей профессиональный уход и поддерживающее лечение, проплатив все необходимое на год вперед, и создав специальный счет, с которого на медицинские нужды пансионата ежегодно перечислялись деньги на дальнейшее ее лечение. Такой же счет оформил на тетку, чтобы она и ее семья не испытывали проблемы с деньгами. Я готовился к решающему шагу, и должен был позаботиться о своих оставшихся близких. Это позволило их обеспечить, когда все пошло не так, как первоначально задумывалось, и я очутился за решеткой на долгих десять лет.
Мой враг стал тем стимулом, благодаря которому я перекроил себя, стал таким, каким живу сейчас. С тех пор, я никогда не проигрываю, только выигрываю. А если не выигрываю, то отступаю, приобретая опыт и возвращаюсь, чтобы на этот раз выиграть окончательно. Но победа всегда за мной.
Только вот сам Антон Синягин мною стал недосягаем, спрятавшись в том месте, куда я не мог дотянуться при всем своем желании и деньгах. Он умер еще до моего выхода на свободу, вернее ему кто-то помог отправиться на тот свет, видимо, кого-то тоже смог допечь так, что человек не стерпел и взял грех на душу, не дождавшись, когда я свершу свою месть. А я решил, что мне мало его смерти, родные мои не отомщены и начал новую охоту, разрушая все, что и ему тоже дорого.
Стал мстить дальше его родственникам. И, выйдя на свободу, начал расставлять ловушки на его зятя, прекрасно зная, что рикошет заденет и его дочь с внуком тоже. Моя тьма в пустой душе требовала насыщения, и я не собирался ей мешать.
Вот почему лицо Полины показалось мне таким знакомым, но пикантность всего произошедшего не дала изначально сосредоточиться на этом факте. Как можно соотнести ту красивую, уверенную женщину лет тридцати, в деловых костюмах с цепким взглядом внимательных глаз, которые во множестве были в ее досье, с этой пигалицей? Я много раз рассматривал фотки, мрачными вечерами, — бездушная кукла. На переговорах и в офисе, на Совете акционеров, на светских приемах с мужем и еще много где. Всегда спокойная, холеная красавица, не ошибающаяся, улыбающаяся на вспышки фотоаппаратов и видеокамер. Истинная дочь своего отца.
И эта серая мышка, застывшая с так и не донесенным до рта кусочком на вилке. Видимо я не смог до конца справиться с клокотавшем внутри гневом, и он отразился на моем лице или во взгляде.
Иначе с чего бы все так притихли за столом?
— Надо же, какая неожиданная встреча! Дочь самого Антона Синягина и вот так запросто!
Простите, не узнал вас, — улыбнулся я, слыша в своем голосе сарказм, — Но это же все решает.
Сейчас мы проводим вас до дома, а потом решим, как вы будете возмещать свой долг. Я заеду к вам завтра.
— Но простите, у меня сейчас другие планы, я домой не поеду! — заартачилась она, откладывая вилку и складывая руки под грудью.
— Послушайте, Полина, я не привык повторять дважды, запомните это на будущее. И перебивать меня тоже не надо! На первый раз прощаю. Но только на первый раз! Будет лучше для вашей же безопасности, если вы это усвоите.
Нет, девочка, я не намерен тебя отпускать и дразнить удачу! Ты мне за все ответишь, твоя умелая маскировка тебе не поможет. Я использую этот шанс по полной, заставив пройти поочередно все семь кругов ада, через которые меня когда-то протащил на коленях твой отец. Раз я не смогу дотянуться до него, то дочь станет прекрасной заменой, и познает на себе всю сладость моей мести!
