Теперь я понимала, почему безоговорочно поверила ему с той самой фразы, когда он жестко произнес, что вернет мне сына, а как он это будет делать, только его забота. Также понимала, что между нами стоит загадка, то, что я пока не знаю, но постараюсь докопаться. Поэтому он так себя вел, не похоже, чтобы так же относился к женщинам, я видела, как легко и просто он общался с молодой сиделкой, завороженно провожающей Олега желающими глазами, а значит, я была особым исключением в его отношении. Олег вернет мне сына, не сомневаюсь, и это главное сейчас. Все остальные ребусы оставим на потом, он это сделает, а значит, я должна верить и преодолеть тот раздрай, который привел к моей душевной болезни. Я обязана быть сильной женщиной, помнить, что пошла на все ради сына, а сама ударилась в никому не нужные переживания, приведшие на больничную койку. Позволила себе женские слабости, нервы, отчаяние, душевную слабость, забывая первоначальную цель. Романтичка хренова, не может она отдаваться без любви, истерики у нее высокоморальные! Знала на что шла: очень даже приличные обязательства, и не на всю жизнь. Так что, надо «наложить очередной пластырь на полученные боевые шрамы» и вперед, сексуально вилять задницей, услаждая взор нынешнего работодателя! Теперь моя задача побыстрее вернуться в строй, чтобы вновь приступить к выполнению своих обязательств. А то еще хозяин озлобится и придумает наказание поизощреннее, да с издевательствами. Не так прост Олег, как хочет, чтобы его воспринимали, не одна фальшивая личина на его облике, и не с моими нынешними силами разгадывать эти загадки…
Провалялась я неделю, послушно выполняя все рекомендации и предписания с помощью Олега и сиделки, которая неприятно раздражала со своим откровенным обожанием Олега. Совсем малявка, а туда же, облизывалась, как кошка на взрослого мужчину. Фу, как же это пошло смотрелось со стороны!
Оказалось, у меня был психологический стресс, да еще не простой, а дистресс со стадией истощения нервной системы. И теперь мне рекомендовано на фоне приема лекарств посещать для реабилитации и последствий снятия стресса, того приятного пожилого доктора, который разговаривал со мной вначале и оказался каким-то светилом в области психологии. Олег в очередной раз сумел меня удивить, на этот раз наличием таких необычных знакомств. Как же я мало о нем знала, да что там, практически ничего. А может, он сам псих, и лечился у этого Томских? Да, Полина, фантазии когда-нибудь сыграют еще с тобой свои злые шутки! Вот таким образом, благодаря стараниям Олега и его заботе о моем здоровье, я и оказалась в кабинете Владимира Викторовича. Олег не погнушался сам привести меня на первый сеанс, что не подняло мне настроения. Не нравилась мне затея с лечением, не хотела еще и с этой стороны быть его должницей. Кто я для него? Кукла, сломавшаяся от небрежного обращения хозяина, которой уже ищут замену ввиду ее непригодности? Я же видела, как он утром смачно шлепнул сиделку по попке, от чего та взвизгнула и рассмеялась призывно.
Едва войдя в кабинет, я почувствовала, что меня здесь явно ждали. Сам кабинет был просторный и очень светлый, с множеством цветов. Они были везде — на подоконниках больших окон, на полу в красивых керамических кадках, даже на столе и полках шкафов. На фоне белых стен и светлой мебели, зелень смотрелась органически и очень уместно. Проследив за моим удивленным взглядом, Владимир Викторович смущенно хмыкнул:
— Это увлечение моей жены, она биолог по образованию, а сейчас на пенсии выращивает цветы.
Но мои пациенты только рады их присутствию, вам как, не мешают?
— Нет, конечно, кому может помешать такая красота?
— Тогда приступим. Можно я буду называть вас просто по имени, Полина?
— Да, конечно, доктор, я готова!
— Тогда расскажите мне с самого начала, что с вами случилось, что сами думаете о причине случившегося. Вам, наверное, будет комфортнее рассказывать в свободной позе, вот, располагайтесь на этой кушетке, а я прикрою для большего удобства шторы на окне. Сам останусь в своем кресле за столом. Вас так все устроит, Полина?
Я сняла туфли и прилегла на кушетку внимательно разглядывая доктора в медицинской синей форме, возможно, он носил ее в этих стенах каждый день, но сейчас она смотрелась на нем как новенькая, подчеркивая тем самым пунктуальность доктора даже в таких мелочах. Оказавшись в царстве зелени и покоя, куда даже звуки из внешнего мира не попадали, расслабилась и стала думать, что же я смогу рассказать доктору. Понятно, что про мужа, сына и всем том, что случилось, здесь вопросов не возникнет. Но что сказать о наших отношениях с Олегом? Ведь именно они в большей степени стали причиной моего стресса. Как об этом рассказывать? Да у меня рот не откроется, чтобы поведать ему специфику того, что происходит между нами.
Видимо, все же приходить сюда не стоило. О чем только Воскресенский думал, привезя меня сюда? Или решил, что клин клином вышибают и я решусь выплеснуть из души все то, что мешало жить, тот негатив, от которого я безуспешно пыталась избавиться сама, потерпев неудачу?
Стрессом стресс убрать? Следовало понять, что из этой затеи ничего не получится, подняться с кушетки, извиниться перед доктором и сразу уйти. Но я сочла это невежливым… и осталась.
Доктор задавал вначале обычные вопросы, параллельно строча в стандартных формах: имя, возраст, семейное положение, место работы, чем болела, какие прививки и кучу подобного.
Записывал мои ответы, и внимательным профессиональным взглядом посматривал на меня в тот момент, как я отвечала. А я все решала, что же могу открыть этому милому доктору, чтобы не задеть и его психику тоже, все же мы с ним из разных поколений. Да, возможно мне нужна профессиональная помощь, — это сомнений не вызывает. Задавать вопросы, вытаскивать ответы — его работа. Почему бы в самом деле не сказать ему правду о наших отношениях с Олегом, об этом специфическом контракте? Просто рассказать и посмотреть на его реакцию. Интересно, как он отреагирует? Возмутится, сделает бесстрастное лицо и начнет выпытывать подробности? Что будет? Нет, я не смогу, я не готова, не сегодня, не сейчас.
— Хорошо, так что привело к вашему стрессу, Полина? Вы это знаете или просто предполагаете? — задал доктор вопрос, внимательно глядя в мои глаза, точно надеясь прочитать в них ответ. Этот взгляд вызвал беспокойство.
— Доктор, откуда я могу это знать? Для меня самой это загадка, — растерянно произнесла я, совершенно не понимая, как поступить.
— Полина, — нахмурился он, откидываясь в кресле, и продолжая внимательно смотреть на меня. — Почему у меня создается впечатление, что вы не хотите говорить со мной по душам? Я хочу вам помочь. Для этого вы должны быть со мной откровенны.
— Я не могу, доктор, просто не могу, хотя и старалась, но нет, не получается, — вздохнула я, отводя взгляд в сторону.
— Простите, Полина, но я вам не верю.
— Не верите? Даже если я скажу, что в моем нынешнем состоянии виноват тот, кто привез меня сюда — ваш Воскресенский Олег Вячеславович? — теперь в моем голосе звучала ярость, обида и горечь от невозможности все рассказать, как есть, раскричаться, расплакаться, как маленькая девочка, чтобы пожалели, помогли, утешили. Да, нервы стали действительно ни к черту.
