— Привет, — радостно воскликнула я, стоило мне закрыть стеклянную дверь.
— Привет, малышка. Я уже соскучился, — ответил Дамир, а я, оставив сумку у себя на столе и, бросив пальто на кресло, резко развернулась и прищурившись, спросила.
— Правда?
— Конечно, иди ко мне.
Я прошла к его столу, обошла и присела на краешек, сбоку от Дамира. Он как-то слишком пристально посмотрел мне в лицо, и случилось то, чего я так боялась: он заметил мои припухшие от слез глаза:
— Ты что, плакала? Кто тебя обидел? строго спросил он, переживая за меня.
— Нет, Дамирушка
— Охрана? Сейчас я выбью их борзоту, — он схватился за телефон и принялся что-то нажимать на сенсорном экране.
— Нет-нет, Дамир, они ни при чем.
— Почему глаза красные?
— Я сегодня утром торопилась и надела неудобные туфли, а в офисе слегка подвернула ногу и локтем ударилась о косяк двери.
Дамир внимательно посмотрел на туфли, и нежно коснулся рукой щиколотки, проводя по внутренней стороне вверх.
— Красивые туфли, — прошептал он, двигаясь все выше и наконец-то замирая под краем платья, — и для кого моя девочка так наряжалась на работу? Мне стоит ревновать?
— Не придумывай глупостей. Я в офис забежала на несколько минут.
— И за это время я успел соскучиться, — грустно констатировал Дамир и подбородком улегся мне на бедра, — малышка, ты бы так не шутила со здоровьем, и одевалась по сезону.
— Так я же из машины сразу в помещение.
— Все равно, не нравится мне, что ты по холоду в этой тонкой ерунде ходишь, — ответил он, пальцами указывая на капрон, — лучше бери с собой переодеваться.
— Ты, как заботливая мамочка.
— Лучше, — как папочка. Ты, кстати, родителям сообщила, что приедешь не одна?
— Нет, — тяжело вздохнула я, понимая, что маме может не понравиться мой мужчина, — сегодня позвоню.
— Почему с таким тяжелым вздохом?
— Дамир, у нас с мамой не самые лучшие отношения.
— Почему? Что не так? забеспокоился он, и руками обхватил мои запястья.
— Маме не нравится, что я здесь решила остаться. Она считает, что мной попользуются и выбросят. А я хочу чего-то добиться в жизни.
— Люблю в тебе это. Ты не ждешь, что тебе поднесут все на блюдечке, ты хочешь трудиться.
— Конечно, хочу! А мама в меня не верит.
— Она точно изменит свое мнение. Как только ты добьешься большего, она точно изменит свое мнение.
— Надеюсь, — грустно вздохнула я, и наклонившись, оставила нежный поцелуй на губах любимого, — надо поработать.
Поднявшись со стола, я прошла к своему рабочему месту, убрала пальто в шкаф, достала нужные бумаги и принялась к последним штрихам, которые помогут завершить интерьер в новой гостинице Дамира. Я была уверена, что всем понравится то, что мы построили вместе, директор тоже участвовал в оформлении, хоть и косвенно. Всегда смотрел, что я придумывала, где какие стили решала сделать, и какую мебель купить для всего помещения. С последним он попросил повозиться именно меня, чтобы мне нравилось, а не другому дизайнеру, который маловероятно, что в дальнейшем будет вхож в гостиницу.
Оставалось совсем немного доработать интерьер, и мы будем готовы к открытию. Я старалась по максимуму, чтобы Дамир ни минуты не жалел о том, что именно я взялась за эту работу.
Отправив нужную информацию моей помощнице, я подняла голову и застыла, а потом с удивлением поняла, что у меня горит все лицо. Анна пристально испепеляла меня своим взглядом. Было такое ощущение, что я сейчас сгорю. Психанув на ее слишком ярое внимание, я сорвалась с кресла и, быстро подойдя к стеклянным стенам, принялась закрывать жалюзи.
— Она просто сожжет меня своим взглядом, достала уже! Я что, ей дорогу перешла, что она, вместо того, чтобы работать, пялится на меня, — бурчала я, закрывая наконец-то и дверь, — какой идиот придумал в кабинете гендиректора такие стены?
Закрыв все, я развернулась, чтобы сесть на свое место, но тут же наткнулась на насмешливый взгляд Дамира. Его глаза искрились и мне тут же стало легче от понимания того, что он здесь, рядом со мной, и плевать хотел на ту секретаршу.
— Этот идиот я, малышка, — лукаво произнес он, откладывая свой Паркер.
— Хм, ладно, извини. Просто она меня достала. Откуда в ее глазах неприкрытая ненависть ко мне? А нет, не отвечай, я знаю ты с ней не спал, а она так мечтала.
— Сейчас в твоих словах звучит ревность.
— Я и не скрываю этого. Мне неприятно такое отношение, — пояснила я, усаживаясь в кресло, и отпивая из стакана воду.
— Не злись, Ли. Хочешь, я дам распоряжение, и в кабинете сделают ремонт.
Дамир подошел к моему столу, и теперь сам, как я, пару часов назад, присел на край стола возле меня.
— Каким образом? Тебе ведь работать надо.
— Думаю, будет возможность после нового года.
— Хорошо.
— Малышка, ну, ты чего такая раздражительная сегодня?
— Прости, Дамир, просто переживаю, что скажет мама.
— Все хорошо. Хочешь, я буду рядом, когда ты позвонишь ей?
— Нет, — я рукой провела по его волосам и услышала довольный вздох, — я сама. Я справлюсь.
— Как знаешь. Ты закончила?
— На сегодня да.
— Поехали домой, хочу массаж.
— Что? удивилась я, и была подхвачена и поставлена на ноги.
— Массаж.
— Дамир, нет, я не люблю делать массаж.
— Тогда я тебе сделаю.
— На это согласна, — довольно улыбнулась и, выключив компьютер, подхватила свою сумку и пальто, ожидая Дамира, который тоже убирал рабочее место.
— Привет, мам, — поздоровалась я, стоило услышать мамино тихое «да» в трубке.
— О, блудная дочь объявилась. Лия, ты решила вспомнить обо мне?
— Мам, я была занята проектом, прости.
— Проектом, ну да. Родителей можно совсем забыть уже, — начала возмущаться она, как всегда пребывая в своем негодовании.
— Я о вас не забываю, мама, просто много работы было. У нас уже тридцать первого декабря официальное открытие, мне нужно все успеть.
— Даже так! То есть тебя не ждать к празднику? я услышала в голосе толику обиды, и так захотелось ее обнять, почувствовать родной запах.
— Я как раз по этому поводу и звоню.
— Могла бы не утруждаться, и так было ясно, что ты не приедешь.
— Я приеду мам, после обеда, обязательно приеду.
— Думаешь, будет просто добраться в предновогодний день, еще и после обеда?
