— Какую? «Лиану»? удивленно спросил Кирилл, локтями уткнувшись в колени.
— Бл*дь, на той же земле! зло выругался я, начиная сопоставлять факты.
— Это уже, как повод задуматься.
— Это не повод задуматься. Я не позволю думать так о Лии.
— Дамир, но что, если это правда?
— Плевать! Никто не будет так думать, как бы там ни оказалось.
— Что ты планируешь делать?
— Для начала напьюсь, — ответил я, снова наливая коньяк, и, достав из ящика стола сигареты, прикурил одну.
— И что дальше?
— А дальше буду возвращать Лию. Она- моя женщина.
Брат безмолвно кивнул и, похлопав меня по плечу, так же молча вышел, оставляя наедине со своими мыслями. Сделав глубокую затяжку, влил в себя еще грамм сто и, поднявшись, прихватил новую бутылку, медленно направляясь в нашу с Лией спальню. Стоило только ступить за порог, как в нос ударил запах любимых духов малышки, которыми она стала пользоваться еще в Италии. В спальне лежало все на своих местах, Лия не забрала ничего, что принадлежало ей. На комоде, около зеркала стояла ее шкатулка с украшениями, рядом находилась небольшая косметичка, которую она достала утром, чтобы накраситься, а с другой стороны лежала щетка для волос. Я обожал ее волосы, они были мягкими и шелковистыми, мне нравилось пропускать сквозь них пальцы. Когда малышка распускала их, становилась более воздушной и сексуальной, еще красивее и нежнее. Ее всегда хотелось касаться, ощущать под пальцами теплую, гладкую кожу и гладить, чтобы почувствовать, как от моих ласк по ее телу бегут мурашки.
Господи! Это невозможно больно вспоминать! За что она так со мной поступила? Маленькая, хрупкая девчонка смогла разбередить мне душу, смогла всколыхнуть все чувства, а потом лишь несколькими словами растоптать их, как ненужную вещь.
— Черт! прошипел я, когда почувствовал неприятное жжение на пальцах.
Сигарета сотлела, пока я стоял как вкопанный и рассматривал малышкины вещи. Пройдя в ванную, по пути оставив бутылку на тумбочке, включил кран, потушил окурок и кинул его в мусор, и тут мой взгляд зацепился за белые домашние тапочки с маленькими пушистыми помпонами. Лия всегда надевала их после душа, несмотря на то, что пол по всему дому был с подогревом. Я еще смеялся, что она так забавно в них выглядит, но девочка только смешно показывала мне язычок и садилась на пуфик, чтобы нанести ночной крем для лица.
Я помнил все, каждое ее действие, каждый жест, все, что она проводила как ритуал. За такой короткий срок, что мы прожили вместе, я знал о ней все, или только лишь думал, что знал. Ведь иначе бы она не ушла, изучи я ее получше.
Вернувшись обратно в спальню, я устало присел на кровать, локтями уткнувшись в колени и, сцепив руки перед собой. Еще не прошло и часа, как она ушла, а я уже просто зверел без нее, сходил с ума без любимой улыбки и звонкого смеха. Повернув голову, посмотрел на кресло около окна, на подлокотнике которого лежал белый шелковый халат. Вчера, перед тем как залезть в кровать, она улыбнулась мне и красиво потянула за пояс, чтобы полы разошлись и предоставили мне обзор на ее аппетитное тело. Вчера. Господи, как хорошо было вчера, и как хреново уже сегодня.
Сорвавшись с места, схватил бутылку, откупорил ее, и, усевшись в кресло, одной рукой сжал халат, а второй поднес бутылку и сделал пару глотков обжигающего напитка. Не закусывал, — нечем, но вот шелковую ерунду поднес к носу, крепко сжимая в кулаке, и жадно вдохнул ядовитый запах. Точно, ядовитый, — пробрался под кожу, въелся, и душ не поможет: не смогу вытравить из себя, не смогу смыть. Прикрыв глаза, позволил себе еще несколько секунд насладиться этим желанным ядом, а потом снова отпил коньяка. Просто хотел хоть на время забыться, отстраниться, потому что не представлял, как буду без нее, такой родной, светлой и любимой.
Откинув голову назад, взглядом нашел гирлянду на заснеженной елке, которую отлично было видно из окна. Лии нравился снег, ей нравилась красота, которая ее окружала, она любило все, что связано с Новым годом. А еще она любила уют и покой, который порой выражали ее глаза. И я старался дарить ей его, ведь родные родители, увы, этого сделать не могли.
На улице стемнело, а я и не заметил, как допил всю бутылку, и только слегка вздрогнул, очнувшись, когда та выскользнула из руки, падая на паркет. Охмелевший, я снова поднес к носу халат, вдохнул запах, и едва поднявшись из кресла, пошатываясь, дошел до кровати и завалился, лицом уткнувшись в подушку. В Лиину подушку. Сука!
* * *
— Мы все важные дела на сегодня закончили? спросил я своего зама, тот лишь кивнул, собирая подписанные мною документы.
— Остальное разберем завтра, времени еще много, — ответил Виталий Станиславович и поднялся из кресла, прихватив папку.
— Хорошо. До завтра тогда, — кивнул я и услышал стук в дверь, — войдите.
— До завтра, Дамир Тимурович, — ответил он и прошел к двери, где как раз входил в кабинет Коля.
Они поприветствовали друг друга, и, закрыв дверь за моим замом, мужчина прошел к столу.
— Дамир Тимурович — как-то неуверенно начал он, что мне жутко не понравилось, и я, не раздумывая, произнес:
— Что? Я слушаю!
— Лия Александровна — он замолчал, опустив глаза, я уже хотел наорать на него за заминку, как он заговорил: — Завтра в одиннадцать ноль-ноль она выходит замуж за Шираева.
У меня внутри все взорвалось, и я резко поднялся из кресла, да так, что оно перевернулось, создавая шум на весь кабинет. Нет, этого не может быть, она не может этого сделать!!! Черт!
Руки запустил в волосы и молча подошел к окну, смотря на вечерний город, который освещали яркие огни. Где-то там внизу, в одном из домов, в объятиях этого пи*ара была она, моя девочка, моя жизнь. Именно жизнь, потому что уже целую неделю я не жил, а просто существовал без нее. Ничего не хотелось, все потеряло смысл. Все!
Замуж она, значит, за него выходит?! Любит его! А со мной для развлечения была два месяца? Не верю ей! Не верю!
— Где она? резко развернувшись, спросил я Колю, желая знать, где в данный момент находится Лия.
Он достал из кармана телефон, что-то нажал, посмотрел несколько секунд, которые показались мне вечностью, и, подняв взгляд, произнес:
— На Оболонской набережной.
— Если изменит маршрут, дашь знать, — сказал я, хватая телефон и уже привычные за эту неделю сигареты, и, натянув пиджак, вылетел из кабинета, вспоминая, что пальто оставил в машине.
Я сейчас добьюсь от нее правды, она мне быстро расскажет о своих чувствах и о себе. Не посмеет просто так уйти, не посмеет выйти замуж, пока не докажет мне, что я ей безразличен. Спустившись на парковку, быстро прошел к автомобилю, сел за руль, и рванул с места, мечтая скорее добраться до нее. Я просто с ума сходил потому, что не видел малышку уже неделю. Сдыхал без нее, и сейчас ощущал, как мелко подрагивают пальцы от предвкушения, что скоро коснусь ее. Пусть этот ублюдок молится, если находится рядом с ней, потому что я за себя не ручаюсь, когда увижу его. Выбью все зубы, кости переломаю и руки вырву за то, что трогает мое.
