— Пить, — попросила я, когда она немного отодвинулась, а уже через несколько секунд на губах ощутила кусочек льда, и немного приоткрыла рот.
Какое облегчение. Почему же так хотелось пить? Это что, побочный эффект от обезболивающих? Но наслаждаться прохладой долго мама не позволила и уже отняла лед, звякнув им по тарелке.
— Нельзя много, попозже еще дам.
— Ма-ма, где доч-ка?
— Сейчас позову Дамира, он с ней в отдельной палате. Сейчас, милая.
Мама поцеловала меня и вышла из палаты, а я через боль попыталась сжать пальцы на руках, но на правой почувствовала преграду. Скорее всего, пальцы сломаны, потому что чувствовала повязку, которая мешала мне пошевелить мизинцем и безымянным. Я вздохнула, не понимая, за что мне все это? За что? Я так хочу прикоснуться к доченьке, так хочу быть с ней рядом постоянно, заботиться и оберегать от всех напастей. А в итоге, не могу даже пальцами пошевелить.
Да уж, о чем я думаю? Саму бы кто защитил от неприятностей, ведь совсем забыла, как это жить в покое и счастье. Но на себя мне давно стало плевать, главное в моей жизни это Ангелика, она заняла особое место в моем сердце.
— Тук-тук, звала нас, мамочка? из-за двери показался Дамир, держа в руках розовый сверток.
Душу словно отпустило, и наступило невероятное облегчение, казалось вместе с ней и тело расслабилось, несмотря на ноющую боль. Мужчина прошел в палату, внимательно посмотрел мне в глаза, и подойдя ближе, положил доченьку около моей руки. Боже мой, теплый комочек. Эмоции снова взяли верх надо мной и из глаз покатились слезы. Наверное, я никогда не смогу научиться нормально реагировать на своего крошечного ребенка, который своим присутствием дарил душевное тепло.
— Спа-сибо, что не бро-сил ее, — прошептала я, переводя взгляд на маленькую доченьку.
— Я бы не посмел. Мы обязательно с тобой поговорим обо всем, но позже, как только тебе станет лучше.
— Ты знае-шь, что она тво-я
— Знаю, малышка, знаю. Ангелика моя дочь. А знаешь, как я ее называю? я молча смотрела на Дамира, понимая как сильно мне его не хватало, а он, различив мое молчание, как ожидание, добавил: — Лапочка. Она такая крошечная, ее совершенно не хочется спускать с рук, вечно бы держал, лишь бы чувствовать.
— И я, я хо-чу чув-чув-ство-вать.
— И ты скоро сможешь, обещаю.
В его глазах царила нежность, и мне казалось, я еще не видела Дамира именно таким. Да, я помню, он всегда был заботлив и ласков, но сейчас в нем читалось что-то удивительное, необычное, то, чего раньше я не замечала. Что это?
— Скажи, как ты себя чувствуешь? поинтересовался он, заботливо поправив одеяло у меня на груди.
— Ка-жется, что по мне тан-к прое-хал.
Мужчина тут же склонил голову, грустным взглядом смотря на Ангелику, которая продолжала тихо посапывать около моей руки.
— Теперь все будет иначе, — ответил он, и неожиданно вскинул взгляд, отчего мне тут же захотелось спрятаться.
Дамир, как и полгода назад, был красив и силен, от его глубокого взгляда хотелось убежать, потому что, казалось, он видит меня насквозь. Но скорее, так и было: он всегда все чувствовал, даже если я хорошо могла скрыть своё плохое настроение, всегда все понимал. Так и сейчас, он смотрел на меня внимательно, стараясь заглянуть в душу. Я понимала, что он все знает, чувствует насколько мне плохо, и от нервов его желваки были напряжены, а губы сжаты в тонкую линию. Какой же он родной, даже несмотря на то время, что мы были вдали друг от друга, он все тот же мой родной и любимый мужчина.
По щеке скатилась слезинка, и я вздрогнула, когда его сильные и немного шершавые пальцы вытерли ее и погладили кожу. Оказалось, так больно от того, что любимый долго ко мне не прикасался, и сейчас было мало, хотелось, чтобы он просто держал меня в своих объятиях.
— Когда тебе станет легче, мы обо всем поговорим, — пообещал он, и наклонился к моему лицу так близко, что мои пальцы на левой руке согнулись от неожиданности, и принесли с собой боль.
Мне показалось, что еще секунда и он меня поцелует, а это вызывало страх. Только не сейчас и не здесь, тем более, потому что я не знала, чем это может закончиться, а вдруг он поступит так же, как поступал Артем? Господи!
— Я! резко воскликнула, сама от себя такого не ожидая, и испугалась, что могла разбудить дочь. Прос-ти.
— Не переживай, малышка, все хорошо. Ты чего?
— П-помо-ги мне, коснуть-ся ее, прошу.
Он поднялся из кресла, придержал Ангелику и помог мне поднять руку, чтобы приобнять маленький комочек. Я, наконец-то, смогла прикоснуться к теплому сверточку и поняла, что снова заплакала. Не могла я иначе реагировать, не могла нарадоваться, что доченька в безопасности, в надежных руках. Все-таки Бог услышал меня, я так молила его, чтобы мой ангелочек был под защитой, так и получилось, — Лика в самых надежных руках.
— Не плачь, слышишь, не плачь. Теперь никто не отнимет у тебя ребенка. Никто! Лапочка всегда будет с тобой, понимаешь? С нами, потому что я не хочу вас отпускать.
Я сглотнула, и медленно наклонила голову, чтобы снова и снова насладиться дочкой, которую хотелось всегда обнимать и целовать.
— Поце-луе-шь ее за ме-ня?
Дамир улыбнулся и, склонившись, поцеловал малышку сначала в лобик, потом носик и щечки, и выглядело это так нежно, словно он прикасался к чему-то святому. Я, сама того не осознавая, улыбнулась, а потом в области ребер пронзила острая боль.
— Ох
— Что? Больно? он протянул руку и нажал на кнопку вызова врача, чтобы мне поскорее вкололи обезболивающее. Потерпи, родная, сейчас врач придет.
Я благодарно моргнула и снова посмотрела на Ангелику, которая недовольно сморщила носик. Главное, ее не напугать, а то с меня сейчас станется, с таким самочувствием.
В кабинет вошел мой лечащий врач и Дамир объяснил ситуацию, после чего мне сразу же вкололи обезболивающее и я мгновенно начала засыпать.
— Поспи, Лия, а мы позже придем к тебе. Поспи.
* * *
Слава Богу, Лия шла на поправку, и теперь могла сидеть и даже вставать, а вчера с моей поддержкой она держала дочь. Сколько боли и слез было в ее глазах, когда она с жадностью смотрела на Ангелику. Казалось, что она не сможет отпустить ребенка, не сможет ею насладиться, и я понимал ее, ведь сам был таким же. Лии нанесли серьезный удар, у нее отняли дочь, запретили даже посмотреть на нее, поэтому теперь ей хотелось любоваться Ликой неотрывно.
Сколько же малышке пришлось натерпеться от этого ублюдка! Он полностью забрал блеск из ее глаз! Полностью забрал жизнь из моей девочки. И мне предстоял нелегкий путь, чтобы снова вернуть в ее душу покой и умиротворение, вернуть счастье и радость в глаза. Я видел, как она боится меня, вздрагивает, стоит мне только прикоснуться или склониться, и я понимал ее испуг. Она боялась, что я могу поступить так же, как Шираев, и неважно, что прежде, никогда себя так не вел, сейчас наступило то время, когда она не могла расслабиться. Везде и от всего ждала подвоха, потому что ее внутренний мир был полностью разрушен, разорван на части и истерзан в клочья. Я понимал, что мне придется нелегко, но главное было, чтобы малышка захотела жить вместе, а с остальными трудностями я обязательно справлюсь. Только, если она будет рядом, я со всем справлюсь. И, может быть, я был эгоистом, но даже если я ей не нужен, далеко их не отпущу, потому что не хочу терять и дня из жизни своей дочери. Я и так многое упустил, не зная, что Лия беременна от меня, иначе бы давно предпринял бы какие-то действия и забрал ее домой. Да если бы только знал! Господи! Если бы я только знал, что она меня обманула, и что ей плохо с Шираевым, давно бы забрал ее.
