Мистер Сароцини убедил его, что коммерческие авиалайнеры – настоящие рассадники клопов. Им пришлось согласиться ради здоровья Верити. Самому Джону нравилась еще и новизна всего вокруг: этот самолет имел размеры коммерческого авиалайнера, здесь были настоящие спальни. В лос-анджелесском аэропорту они прошли через отдельную секцию, и это дало ему пусть ложное, но ощущение значительности. Ему лестно было хоть некоторое время пожить жизнью сверхбогатых людей. Но не настолько лестно, чтобы заглушить в нем здравый смысл.
Мистер Сароцини тихо сказал:
– Итак, мистер Картер, у вас со Сьюзен было три недели для того, чтобы обдумать мои условия. Вы пришли к какому-либо выводу?
– Вы мне никаких условий не озвучивали, – раздраженно сказал Джон.
Банкир укоризненно посмотрел на него:
– Я изложил их Сьюзен. Я не допускаю и мысли о том, что за три недели вы их не обсудили.
– Сьюзен находится в состоянии шока. Ей нужно пройти курс консультаций у психолога, а возможно, и длительный терапевтический курс у психиатра. Сейчас она не верит ни вам, ни мне, ни кому-либо еще. Она считает, что мы с вами заодно и преследуем скрытую для нее цель. Как можно ожидать от нее рациональных действий? Она сильная женщина и старается справиться со всем, что на нее свалилось. Но не больше. Кроме всего прочего, она старается быть хорошей матерью. Если у вас есть какие-то условия для нас, обсудите их со мной.
– Я разрешаю Сьюзен оставить ребенка. Она говорила вам об этом?
– Да, у нее сложилось такое впечатление. Мои чувства, естественно, в расчет не принимаются.
– Вы ее супруг, мистер Картер. Вы имеете полное право сказать «нет». Я пойму.
Джон посмотрел на банкира: холодное, высокомерное лицо, безукоризненный костюм, сверкающие туфли, дорогой галстук. Расслабленный, но готовый к броску, словно удав.
– Поймете? – иронично сказал Джон. – Правда поймете? – Он посмотрел на экран компьютера. Лицо Харви Эдисона на нем было неподвижно, безжизненно.
Мертво.
– Как долго этот ребенок пробудет со Сьюзен?
Мистер Сароцини взмахнул руками:
– Сьюзен – мать Верити. Как долго ребенок может пробыть с матерью? – Он подался вперед, соединил вместе кончики пальцев, образовав уже знакомый Джону мостик. – Мистер Картер, уверяю вас, я понимаю. Это для вас нелегко.
– Я поговорю со Сьюзен, когда ее психическое состояние улучшится и она будет к этому готова. Но у меня тоже есть несколько условий для вас.
Банкир вопросительно посмотрел на него. Казалось, он был удивлен таким нахальством.
– Да? И что это за условия?
– Первое. С этого момента Сьюзен будет наблюдаться у тех врачей, которых выберет сама.
Никакой реакции.
– А второе?
– Больше никакой слежки. Никаких видеокамер и жучков в моем доме.
– Не давайте мне повода для беспокойства, мистер Картер, и наблюдение перестанет быть необходимым.
– Сьюзен убежала, потому что боялась, что вы заберете у нее ребенка.
– Эта причина уже не актуальна.
– Значит, слежки больше не будет?
– Не будет, мистер Картер.
Их взгляды встретились. Джон попытался понять, правду ли говорит мистер Сароцини, но не смог.
– Третье. Я не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь еще.
Джон всмотрелся в лицо банкира внимательнее, но снова не смог заметить никакой видимой реакции.
– Вам требуется телохранитель для защиты Сьюзен и Верити… и вас самого?
– Я не это имею в виду, – сказал Джон. На этот раз он смог различить, как напряглись лицевые мышцы мистера Сароцини у рта и глаз. – И мне нужны телефонные номера, по которым я смогу вас найти. Мне нужно знать, как часто вы будете видеться с Верити, что ей говорить о том, кто ее отец, и кто будет оплачивать ее содержание. – Он поколебался. – И я хочу понять, что вообще происходит. Зачем вам так был нужен этот ребенок? И почему теперь вы готовы отдать его? С моей точки зрения, это непонятно и нелогично.
– В вашей Библии, мистер Картер, есть об этом красивая строчка. Если я не ошибаюсь, в Послании святого Павла к коринфянам: «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать». Вы знакомы с этой строчкой?
– Знаком. Но Библия не моя. Я не религиозный человек.
– Я и не требую от вас религиозности, мистер Картер. Я просто объясняю вам, что, хотя сейчас вы не понимаете моего решения оставить Верити матери, однажды обязательно поймете. Вовсе не обязательно понимать все. Человек жил на этой планете четыреста тысяч лет, не имея ни малейшего представления об окружающей его Вселенной. А это гораздо более серьезный вопрос, чем почему девочке разрешили остаться со своей матерью, разве нет?
– Я думаю, у вас была менее масштабная причина, – ответил Джон. – Может быть, вы надеялись, что родится мальчик, а девочка не подходит для ваших целей. Или, возможно, у нее обнаружили какое-то редкое генетическое отклонение, от которого она умрет или станет инвалидом?
Мистер Сароцини одарил Джона взглядом, исполненным глубокой печали, будто Джон своими словами его сильно обидел.
– Мистер Картер, разве в вашем сердце нет места простому состраданию? В своем резком суждении обо мне вы не допускаете и мысли, что я тоже человек, способный на простые человеческие чувства? Зачем, только из-за того, что я богат, вы возносите меня на пьедестал, которого не могут достигнуть чувства и эмоции, свойственные другим людям?
Душевные страдания, различаемые в голосе банкира, удивили Джона. Он, кажется, и в самом деле готов был расплакаться. Джон не знал, что и сказать. Банкир между тем продолжал:
– Я сделал для вас со Сьюзен все, что в моей власти. Я сохранил вам бизнес и дом, я рисковал потерять репутацию и сесть в тюрьму, спасая Сьюзен от обвинения в убийстве. Неужели вы не можете понять, как я полюбил Сьюзен? Что ее несчастье обернулось бы для меня невыносимым страданием? Если я заберу Верити, ее психическое состояние ухудшится. И ради чего? Ради каприза богатого старика?
– Вы сказали Сьюзен, что у вас нет жены, – произнес Джон, немного смягчаясь. Он был тронут, но все же не был уверен, что Сароцини не кривит душой.
Мистер Сароцини опустил глаза:
– Разве она согласилась бы, если бы знала это? Не думаю. Я старый человек, мистер Картер, старый и одинокий. Я хотел оставить на этой планете живую душу, которая будет жить после моей смерти. – Он несколько раз кивнул, не поднимая глаз. – И благодаря вам со Сьюзен я добился этого. Сьюзен будет заботиться о Верити лучше, чем любая нанятая мною няня. Вы… вы со Сьюзен будете для нее лучшими родителями, чем я, и вырастите ее в таком спокойствии и счастье, на которые я не смел и надеяться. Вот моя единственная причина, и это правда, мистер Картер. – Он посмотрел на Джона беспомощным взглядом.
