– Да. Я был уверен, что он позвонит еще на прошлой неделе, – кивнул Джон.
– Я проверил для тебя его банк, – сказал Арчи.
– Вот как? – Джон был удивлен.
– Да. «Ферн», верно? «Ф-е-р-н»? – Арчи произнес по буквам.
– Да. И что ты нашел?
– Гусиные яйца.
– Гусиные яйца?
– Нули. Но это может ничего не значить. Под этим названием он может фигурировать на рынке, а зарегистрирован может быть совсем под другим.
Катер пробился сквозь большую волну, поднятую паромом, и взлетевшие в воздух капли забрызгали очки Джона. Он снял их и вытер о пропитанную солью рубаху – впрочем, без особого успеха.
– Из моих клиентов половина банков существует только на бумаге, – продолжил Арчи. – Пытаешься отследить их и натыкаешься на фиктивный совет директоров в Лихтенштейне, нанятых фиктивным советом директоров в Панаме, работающих на филиал чего-нибудь, зарегистрированного на Каймановых островах. Классическая мафиозная схема отмывания денег.
Джон нахмурился:
– Думаешь, он может работать на мафию?
– А ты? – Арчи выщелкнул из пачки сигарету. Потянувшись за зажигалкой, он сделал неловкое движение, и катер рыскнул в сторону. У Джона выплеснулся из стакана его джин с тоником.
– Я об этом не думал.
– Сароцини. Ничего себе имечко. Похоже на итальянское. Он итальянец?
– Нет. Швейцарец вроде бы, но точно не знаю. Судя по акценту, скорее немец, чем итальянец.
– На него тоже ничего не нашел. Никто о нем ничего не слышал.
– Это подозрительно?
– На рынке есть игроки, предпочитающие держаться в тени. Может, это его ненастоящее имя – ты, случайно, не спрашивал?
– Ну да, конечно, – сказал Джон, глотнул джина и улыбнулся. – Я прямо так ему и сказал: извините, можно взять у вас взаймы миллион фунтов и, кстати, это ваше настоящее имя?
Арчи промычал в ответ что-то нечленораздельное – его отвлекла оранжевая мерцающая точка на одном из навигационных экранов.
– Не знаю, что эта хрень означает, – сказал он и повернул какую-то ручку. Он вызвал меню помощи и углубился в его изучение. – Смотри вперед.
– Я смотрю. – Джон не сводил взгляда с водной глади: на той скорости, с которой они шли, суда приближались быстро.
Мучая меню, нажимая какие-то кнопки и вертя ручки, Арчи сказал:
– Это все вилами по воде писано, но я недавно говорил с одним арабом, скупающим высокотехнологичные компании. Дал ему хорошие рекомендации на тебя.
– Спасибо. Он клюнул?
Арчи поколебался:
– Я бы так не сказал, но, по крайней мере, и не отшил сразу. Как ты поладил с Большим Джимом?
Он говорил о специалисте по банкротству. Следуя его указаниям, Джон подписал много фиктивных и оформленных задним числом документов и из-за этого нервничал, хотя Большой Джим заверил его, что дельцы поступают так настолько часто, что это практически стало стандартной процедурой при банкротстве. Джон жульничал первый раз в жизни.
Араб, о котором упомянул Арчи, показался Джону слишком призрачным персонажем, чтобы существовать в действительности, – скорее всего, Арчи придумал его, чтобы поддержать в Джоне боевой дух. У Джона поджилки тряслись при мысли о том, что начнется завтра. Завтрашний день приводил его в ужас. Ему придется рассказать все Гарету и остальным сотрудникам. Но Джон решил предпринять последнюю попытку помириться с Заком Данцигером и поэтому попросил своего адвоката устроить завтра встречу с ним. Он хотел попробовать убедить Данцигера, что если «Диджитрак» припрут к стенке, то он тоже ничего не выиграет.
От этой встречи он тоже многого не ждал. После ублюдка Клэйка Данцигер был самым неприятным человеком, когда-либо встречавшимся Джону.
– А, вот! – вдруг воскликнул Арчи. – Оранжевая точка. Пролетающий самолет.
– Да, это очень нужная информация, – сказал Джон.
Арчи покосился на него, не поняв, шутит он или говорит серьезно.
Обычно Джон приезжал на работу еще до восьми, но в этот понедельник он слишком долго просыпался и собирался. Сьюзен дрожащим голосом пожелала ему удачи и уехала на работу раньше его.
Из-за того, что он двинулся из дому позже, он попал в более плотное движение и добрался до офиса только в четверть десятого. Стелла встретила шефа сообщением, что звонил мистер Клэйк, которому необходимо было срочно поговорить с Джоном.
– К чертям его, – бросил Джон, захлопнул за собой дверь, повесил на спинку стула пиджак и включил компьютер. На столе лежала стопка почты, еще несколько десятков электронных писем ждали его в компьютере, и ни одно из них не вызывало желания его просмотреть. Спина и плечи Джона болели – обгорел в воскресенье на катере Арчи.
Зачем звонил Клэйк? Напомнить о том, что Джон и без него знал, – что до окончания срока осталось два дня? Чтобы поглумиться? Немного успокоившись, он вызвал Стеллу по интеркому и попросил ее связаться с Клэйком.
Через несколько мгновений Клэйк был на линии. Джон едва узнал его голос – настолько он не был похож на голос того человека, с которым Джон виделся месяц назад.
– Мистер Картер, – начал он, – позвольте поздравить вас с тем, что все так удачно разрешилось.
Джон подумал, что управляющий не расслышал, кто звонит, и считает, что разговаривает с кем-нибудь другим. В его ситуации все может удачно разрешиться только в том случае, если Клэйк смертельно болен или увольняется из банка. О чем он, черт побери, толкует?
– Что так удачно разрешилось? – осторожно спросил Джон.
– Нами были получены полтора миллиона фунтов, перечисленные из Ферн-банка.
Настал черед Клэйка удивлять.
Джону понадобилось несколько секунд на то, чтобы осознать сказанное Клэйком.
– Ферн-банка? – повторил он. Его пульс пустился вскачь.
Из голоса Клэйка испарилась какая-то часть доброжелательности.
– Я полагаю, вам было об этом известно, мистер Картер?
– Да. Я… мы… – Джон старался что-нибудь придумать. – Мы вели с ними переговоры, но… – Он застрял на полуслове, так как слишком разволновался и не мог собраться с мыслями. – Я не думал, что сумма будет перечислена так скоро.
– Я получил четкие указания от мистера Сароцини. Сумма в один точка пять миллионов фунтов была перечислена из Ферн-банка в Женеве и помещена на их временный счет в нашем банке, с тем чтобы по оформлении всех документов быть переведенной на счет «Диджитрака». Ферн-банк уведомил нас, что они ожидают, что перевод будет осуществлен в конце этой недели. Принимая во внимание изменившиеся обстоятельства, я готов продлить назначенный нами срок еще на несколько дней.
Джон не верил своим ушам. Он готов был обнять и поцеловать мистера Сароцини. Его глаза наполнились слезами, горло сдавило. Он судорожно глотнул, пытаясь сохранить самообладание – не хватало еще, чтобы Клэйк подумал, что новость стала для него полной неожиданностью.
