И еще он хотел узнать, какую роль играет во всем этом Майлз Ванроу. Ведь не может же быть, чтобы он не увидел того, что сейчас видел Харви. Он тоже в лапах у Кунца?
Это возмутительно. Это незаконно. Весь медицинский опыт, каким обладал Харви Эдисон, свидетельствовал в пользу того, что кисту необходимо удалить. Он бросил взгляд на потолок. Весь обеденный перерыв он искал спрятанную камеру и микрофон, но ничего не нашел.
Он был напуган до смерти.
У Адама в коробке с завтраком действительно оказался бутерброд с арахисовым маслом. Каролина сначала не поверила, когда он позвонил ей, а потом сказала, что сын не мог принести бутерброд из дома, потому что в их доме не было ни арахисового масла, ни вообще ничего из арахиса – она тщательно за этим следит.
Надо бы поговорить с Ванроу – но не отсюда, здесь он под наблюдением. А что, если у Ванроу тоже установлена прослушивающая аппаратура?
Харви Эдисон сел за стол и ободряюще улыбнулся Сьюзен и Джону. Затем он сказал им, что беспокоиться нечего, что это небольшая киста – все в точности совпадает с диагнозом Майлза Ванроу. Лучше всего оставить ее в покое, а когда будет совсем плохо – принимать обезболивающие.
Провожая их, Харви Эдисон чувствовал глубокое отвращение к себе. Но ничего, все образуется: он скажет им правду, как только будет возможно. После работы он сразу поедет домой, возьмет в охапку Каролину и детей и поедет с ними в ближайший полицейский участок. Подобными делами должны заниматься власти.
Он принял всех запланированных на день пациентов и в начале седьмого – секретарши уже не было – схватил пальто и вышел на улицу.
Оказавшись на исхлестанной дождем стоянке, он нажал кнопку на пульте-брелоке, и его черный как ночь «порше» мигнул фарами, издав короткий звуковой сигнал. Он открыл водительскую дверь. В салоне вспыхнул свет, и Эдисон, подпрыгнув от неожиданности, увидел, что на пассажирском сиденье сидит человек.
– Добрый вечер, мистер Эдисон, – сказал Кунц. – Как у вас прошел день?
Харви Эдисон стоял, не в силах шевельнуться. Он испугался. Он бы уступил инстинкту и побежал, если бы не понимал, что ни к чему хорошему это не приведет: Кунц знал, где он живет. Бегство ему ничего бы не дало, в отличие от спокойного разговора.
Он сел в «порше» и закрыл дверь. После улицы в машине оказалось на удивление тихо. «Как этот псих смог сюда забраться?» – подумал Харви. Сигнализация не была отключена – Кунц сидел в машине с включенной сигнализацией, и сенсоры не регистрировали ни малейшего движения.
Черт, да кто он, во имя всего святого, такой?
Кунц сказал:
– Вы неплохо поработали, мистер Эдисон. Я доволен вами. Когда я представлю отчет мистеру Сароцини, он также будет доволен вами. Меня беспокоит только одно – что именно, я объясню по дороге. Пожалуйста, заводите машину.
Гинеколог попытался оценить свои возможности, но не смог справиться с калейдоскопом мыслей, обрушившихся на него.
– Куда мы поедем?
– Я буду вас направлять. Мистер Сароцини обучил меня искусству ориентирования.
– Мистер Сароцини? Кто это?
– Здесь налево. У вас хорошая машина. У меня тоже немецкая машина, «мерседес». Я ею очень доволен. Я полагаю, в ней установлена более совершенная, чем у вас, звуковая система. Ваши колонки слишком маленькие. Могу порекомендовать вам несколько моделей, очень хороших. Я вижу, радио у вас настроено на станцию, передающую классическую музыку, в то время как ваши колонки больше подходят для рок-музыки.
– Мне нужно ехать домой, мистер Кунц. У одной из моих пациенток через несколько часов начнутся роды. Я хочу поужинать, а затем поехать к ней.
– Этой леди повезло, что она в руках такого ответственного человека, как вы, мистер Эдисон. На этом перекрестке прямо. Мистер Эдисон, сегодня в обеденный перерыв вы остались в своем кабинете. Вы обыскивали его. Вы пытались найти микрофон? Камеру? Что бы вы сделали, если бы нашли их?
В голосе Кунца явственно звучали нотки, изобличающие безумство. Харви Эдисону стало еще страшнее.
– Я хотел понять, что вы обо мне знаете и откуда у вас фотографии.
– Любопытство – нечистое чувство. Это одна из истин, мистер Эдисон.
– Простите?
– На следующем светофоре направо. Эти ваши действия – поиск камеры и микрофона – обеспокоили меня. Доверие должно быть абсолютным, мистер Эдисон.
Харви Эдисону в голову пришла дикая мысль: резко прибавить скорость, потом вывернуть руль, пустив машину в занос, и въехать пассажирской дверью в фонарный столб.
– Мистер Эдисон, вы понимаете необходимость очищения?
– Будучи гинекологом, я понимаю важность стерильности, чистоты.
– Не позволяйте мыслям о том, чтобы убить меня, поселиться у вас в голове, мистер Эдисон. Если эта машина попадет в аварию, то, вернувшись домой, вы обнаружите, что с вашей женой Каролиной и вашими тремя детьми – Адамом, Джессикой и Люси – произошло именно то, о чем я говорил с вами во время нашей предыдущей встречи. На следующем светофоре прямо. Из очищения может произрасти абсолютное доверие.
Кунц замолчал. Харви Эдисон с каждой милей пугался все сильнее. Они в молчании ехали на север по шоссе М1. Когда они пересекли границу Бедфордшира и проехали еще несколько миль вглубь графства, Кунц приказал гинекологу свернуть с трассы.
Дальше дорога пролегала по сельской местности. Они проехали мимо знака, отмечающего поворот на неизвестное Харви Эдисону местечко под названием Брогборо. Освещенное, населенное автомобилями шоссе осталось за спиной, и страх Эдисона возрос еще больше. И еще больше – когда Кунц приказал ему свернуть на грунтовую дорогу, которая через несколько сотен ярдов упиралась в обширный заброшенный карьер. Фары выхватили из темноты стоящий на обочине «форд».
– Это моя машина, – сказал Кунц. – Спасибо за то, что подвезли. Пожалуйста, остановитесь рядом и заглушите двигатель. Мы же не хотим понапрасну загрязнять окружающую среду. Мы все должны заботиться об окружающей среде. Озоновый слой в атмосфере становится тоньше с каждым годом. Вас беспокоит проблема разрушения озонового слоя, мистер Эдисон?
Гинеколог выключил двигатель и дрожащим голосом заверил Кунца, что весьма обеспокоен проблемой разрушения озонового слоя. Затем добавил:
– Вы… вы же говорили, что у вас «мерседес»?
Его трясло от ужаса.
Кунц улыбнулся:
– Да, но он в Швейцарии, в Женеве. И думаю, это к лучшему – он бы испачкался на этой дороге. Пожалуйста, включите освещение салона.
Харви Эдисон сделал, как было велено. Дворники замерли, и дождевые капли быстро лишили прозрачности лобовое стекло. Доктор чувствовал себя так, будто находился в клетке, в ловушке. Кунц достал из сумки черный кошелек на молнии. Внутри его оказался квадратный кусок картона, полый корпус от шариковой ручки и целлофановый пакетик с мелким белым порошком.
