– Раньше я этой вишни не замечал.
Он откусил половину печенья и стал смотреть на оставшуюся половину, будто на произведение искусства или археологическую находку огромной исторической ценности. Дожевав, он прочистил горло.
– Как твои боли?
– Нормально.
Он с беспокойством вгляделся в ее лицо:
– Ты не очень хорошо выглядишь. Ты на седьмом месяце и должна вся светиться. Считается, что с пятого по седьмой месяц – лучшее время беременности.
– Я знаю. Я читала об этом.
– А твой гинеколог, Майлз Ванроу, он доволен твоим состоянием?
– Он говорит, что киста уменьшается. Но я с ним чуть-чуть поцапалась на прошлой неделе. – Она налила воды в кружку Фергюса, затем ложечкой утопила всплывший чайный пакетик. – Он настаивает на кесаревом сечении. Я хочу родить сама. Ты с молоком пьешь? С головой у меня в последнее время плохо – не помню.
– С молоком. Спасибо. Сьюзен, это твой ребенок, и если ты хочешь родить сама – это твое право. Ты говоришь ему, чего хочешь, и, если ему это не нравится, идешь к другому гинекологу.
Она налила себе в стакан апельсинового сока, поставила кружку и стакан на стол и села.
– Все не так просто.
– Да?
Сьюзен вспыхнула.
– Извини. Я нахал.
– Да нет, просто… – Она замолчала, взяла стакан и отпила соку.
Фергюс снова выглянул из окна. Сьюзен проследила за его взглядом. По газону прыгала малиновка, разыскивая не подобранные раньше крошки, которыми ее кормила Сьюзен. Затем Фергюс сказал:
– Помнишь, перед Рождеством мы обедали вместе. Ты тогда упомянула фамилию Сароцини.
Она постаралась, чтобы ее ответ прозвучал непринужденно, но у нее ничего не получилось.
– И что?
– Я не знаю еще, какая здесь связь, и если ты скажешь мне, что это не мое дело, то ладно, я заткнусь.
– Это не твое дело, – сказала она.
В воздухе повисло молчание. Сьюзен сама себе удивилась. Она сказала это не задумываясь, и теперь ей было немного стыдно. Она поиграла стаканом, затем подвинула Фергюсу жестянку с печеньем:
– Угощайся.
Но по выражению лица Фергюса было понятно, что так просто он эту тему не оставит, – в глубине души Сьюзен не хотела этого.
Не отрывая взгляда от ее лица, он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Как тебе Майлз Ванроу?
– Мне он нравится. Очень компетентный, очень внимательный. Точнее, он нравился мне до прошлой недели. Сейчас уже не знаю. – Она улыбнулась. – У него мрачная медсестра. Я действительно думаю, что он хороший врач. А что?
– В Скотленд-Ярде собрано на него досье.
Сьюзен удивилась:
– Досье? Что за досье?
Он помешал ложечкой чай, хотя этого и не требовалось.
– В Скотленд-Ярде есть группа по расследованию преступлений, связанных с оккультизмом, входящая в их отдел по борьбе с порнографией. Основной задачей этой группы является контроль организаций, члены которых практикуют сатанизм и черную магию. Они проверяют подозрительные организации на связь с производством детской порнографии, жертвоприношениями и тому подобным. В основном они занимаются случаями жестокого обращения с детьми.
По спине Сьюзен прошла волна холода.
– Какое отношение к этому имеет Майлз Ванроу?
– Приблизительно четыре года назад эта группа совершила рейд на черную мессу в Северном Лондоне – информатор сообщил, что на ней должен был быть принесен в жертву новорожденный младенец. – Он положил ложечку на стол и посмотрел ей в глаза. – На этой мессе был и Майлз Ванроу.
– Майлз Ванроу? – Очертания комнаты внезапно изменились, будто Сьюзен смотрела на нее в кривое зеркало: стены приблизились друг к другу, потолок ушел вверх. – Мой Майлз Ванроу? – Она не могла в это поверить.
– Да, известный гинеколог. – Фергюс вскинул брови, будто ожидая ее подтверждения. Она торопливо кивнула, и он продолжил: – Они ничего не нашли. Но в Скотленд-Ярде считают, что участников мессы кто-то предупредил о налете и они подготовились.
– Майлз Ванроу точно был там? Ты уверен?
– На все сто процентов.
– Откуда ты это узнал?
Фергюс посмотрел на нее взглядом, понятным без слов. Он был знаком со многими высокопоставленными людьми.
– В пятницу я обедал с заместителем начальника полиции – в закрытом ресторане в Скотленд-Ярде, вполне приличном.
Сьюзен растерянно улыбнулась, показывая, что приняла информацию к сведению.
– И что произошло после этого рейда?
– Один из офицеров Скотленд-Ярда рассказал о Майлзе Ванроу репортеру «Ивнинг стандард» Бену Миллеру. Его редактор новость не пропустил – возможно, испугался обвинения в клевете. Миллер решил продать материал в другое издание, позвонил редактору, договорился о встрече, но так на нее и не приехал. По дороге упал под поезд в метро.
Во рту у Сьюзен пересохло. Она с трудом сглотнула.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
Фергюс показал на сигаретную пачку:
– Не возражаешь, если я…
– Конечно. – Она сняла с полки и поставила на стол пепельницу.
Он вытянул из пачки сигарету.
– Тебе не случалось читать об оккультизме в Европе в двадцатом столетии?
– Когда я только начинала в «Магеллан Лоури», я была помощником редактора, как раз работающего над книгой по истории оккультизма.
– Какие-нибудь имена врезались тебе в память?
– Алистер Кроули?
– Почему он?
– Полагаю, из-за легенд о нем. Это ведь его называли нечестивейшим человеком столетия?
– Скорее, это он сам себя так называл. Но не важно. В твоей книге не упоминалось фамилии Сароцини?
– Нет. Уверена, что нет.
– Ее нет ни в одной книге. Он был слишком умен для того, чтобы позволить напечатать свое настоящее имя. Оно не было известно за пределами узкого круга посвященных, а остальные знали его под различными псевдонимами. Многие считали Эмиля Сароцини Антихристом. Дьяволом во плоти. Именно Сароцини послужил образцом для Алистера Кроули, когда он формировал свой имидж. Именно на него Кроули желал походить. Сколько лет тому Эмилю Сароцини, с которым ты знакома?
– Ну, думаю, под шестьдесят. Трудно сказать.
Фергюс зажег сигарету и затянулся.
– Считается, что Эмиль Сароцини умер в тысяча девятьсот сорок седьмом году, однако его смерть могла быть сфальсифицирована для того, чтобы скрыться от трибунала за военные преступления.
– И сколько ему тогда было?
