– В Скотленд-Ярде есть дело на Майлза Ванроу. Фергюс сказал, что мистер Сароцини умер в тысяча девятьсот сорок седьмом году. Я рожу ребенка, а мистер Сароцини и Майлз Ванроу принесут его в жертву на черной мессе.
– Что?
– Это правда.
Джон отпустил Сьюзен. Это был такой абсурд, что он начал улыбаться – просто не смог ничего с собой поделать.
– И когда он поделился с тобой этим перлом?
– В понедельник.
Он поискал глазами бутылку виски, нашел ее и наполнил стакан на три пальца. Затем бросил в стакан льда.
– Я полагал, Фергюс – разумный человек. За каким чертом ему понадобилось говорить тебе такую чушь?
– Потому что ему не все равно.
Джон плеснул в стакан воды из-под крана, поболтал смесь и сделал глоток. Затем снова вгрызся в занозу.
– Ты ему веришь? Ты веришь в то, что он сказал?
Сьюзен почувствовала вину за то, что рассказала Фергюсу их секрет.
– Я…
Она не знала, верила она или нет. Она звонила ему несколько раз вчера и сегодня, но каждый раз ее встречал автоответчик. Он еще не перезвонил ей, и это было удивительно, потому что обычно он перезванивал тут же.
Вопрос, который задал ей Джон, крутился у нее в голове с момента ухода Фергюса. Как бы то ни было, Фергюс что-то знает о мистере Сароцини или Майлзе Ванроу – только не говорит. Может, ей не стоило рассказывать ему о том, что ребенок не от Джона. Может, это было ошибкой. Может, он бы больше рассказал ей, если бы она хоть немного помолчала.
Она уже ничего не понимала и чувствовала на своих плечах неимоверную усталость. Думать о чем-то стоило ей больших усилий. И чем больше она думала, тем больше пугалась.
– Я не знаю, – наконец сказала она. – Я не знаю, верю я или нет. В прошлом году у нас с ним был странный разговор. Как-то за обедом он вдруг сказал мне, что я выполню свое предназначение.
– Выполнишь свое предназначение?
Она кивнула.
– Не знаю, что ему ударило в голову, – сказал Джон. – Но выглядит это так, будто у него совсем шарики за ролики закатились.
Сьюзен вернулась к помидорам:
– Хочешь поужинать здесь или перед телевизором?
– Давай здесь. Заодно поговорим, – сказал он. – Расскажи подробно, что он наплел тебе про это жертвоприношение.
Сьюзен рассказала ему все, что услышала от Фергюса об Эмиле Сароцини: что его называли Антихристом, дьяволом во плоти, что Алистер Кроули позаимствовал у него свой имидж, что он, предположительно, умер в 1947-м, но мог и не умереть.
– Значит, наш мистер Сароцини – стодесятилетний супермен?
Она улыбнулась:
– Это невозможно.
Джон тоже улыбнулся. Он был рад увидеть, что к жене возвратилось хоть подобие чувства юмора.
– Да нет, почему. Но если ему сто десять лет, я хочу знать, какие таблетки он принимает, потому что я тоже их хочу!
Затем она рассказала ему о деле на Майлза Ванроу, заведенном в Скотленд-Ярде, о том, что гинеколог присутствовал на черной мессе, во время которой должен был быть принесен в жертву ребенок.
Джон, улыбаясь, покачал головой. В это он не мог поверить.
– Прости, Сьюзен, но это чушь собачья. Ну, понимаешь, то, что Ванроу известный человек, ничего не значит, – судя по газетам, множество знаменитостей в свободное время развлекается очень странным образом. Но это же просто абсурд. – Он пососал занозу. – Посмотри на это с позиций разума. Он не парень с улицы, а самый известный гинеколог в стране. Он принимал роды у членов королевской семьи. Полиция совершает рейд по захвату участников черной мессы и находит там Ванроу пляшущим вокруг пентаграммы в голом виде – ну или не знаю, что там они еще делают, – и ни слова не просачивается в прессу? Спустись на землю. Полиция любит такие штучки. Можешь не сомневаться, что если бы это действительно был твой Ванроу, то через час какой-нибудь коп, участвовавший в рейде, уже обзвонил бы все лондонские газеты и скормил бы им горячую новость.
– Фергюс сказал, что журналист из «Ивнинг стандард» попытался протолкнуть заметку, но редактор ее не пропустил. Тогда он попытался продать ее другому изданию, но не успел, потому что умер. Ты не считаешь, что это несколько странно? Ты просто не хочешь верить. Ты отгораживаешься. Тебе все равно. Ты просто хочешь передать ребенка и умыть руки. Мне это не так легко.
Джон присел на краешек стула.
– Сьюзен, я понимаю. Но взгляни на факты. Ведь не может же быть, что мистеру Сароцини сто десять лет, так?
Сьюзен неохотно кивнула.
– Значит, это просто безумная выдумка Фергюса. И одновременно он сообщает тебе, что Майлз Ванроу – скрытый сатанист, приносящий в жертву детей.
– Я давно знаю Фергюса, – сказала Сьюзен. – Он прямой, честный, его многие уважают. Он не станет обвинять кого-нибудь голословно.
– Я понимаю. Я тоже всегда его уважал. Почему бы тебе не поговорить с ним, не выяснить все до конца? Я считаю, что наш мистер Сароцини – просто однофамилец. И еще, почему именно ты? В мире каждый день рождаются тысячи, а может, и миллионы детей, которые никому не нужны. Если им нужны дети для жертвоприношений, в некоторых странах они могут достать их за несколько фунтов. Зачем ему было платить столько? Зачем ему так себя утруждать?
– Вот именно, – подхватила она. – Зачем?
– Мы знаем зачем. Сочетание красоты, родословной, интеллекта. Мистер Сароцини сам нам все объяснил. – Он встал, снова обнял ее, мягко развернул к себе лицом. – Может, у Фергюса сейчас трудный период в жизни. Никогда не знаешь, как стресс может повлиять на человека. Иногда даже самый крепкий человек ломается и получает нервный срыв. Фергюса просто перемкнуло. Это не что иное, как совпадение.
– Это одно из самых больших различий между нами, – сказала Сьюзен. – Для тебя совпадения ничего не значат, ты считаешь их простой случайностью. А я нет. Я не верю в случайности. И я не верю в то, что Фергюс не в себе.
Тем вечером она звонила Фергюсу два раза. И уже в одиннадцатом часу, после того как она легла спать и тут же погрузилась в беспокойный сон, Джон сам попытался дозвониться, но попал на автоответчик. Он оставил сообщение.
48
Сьюзен слышала, как Джо ходит по чердаку у нее над головой. Она проверяла, как приклеились обои в спальне Малыша. Ей пришлось подклеить их в тех местах, где они отстали от стены, смочить водой воздушные пузыри и разгладить их.
Затем зазвонил телефон, и она чуть не бегом поспешила в спальню, чтобы снять трубку до того, как включится автоответчик. Она не успела. Ее «алло» прозвучало вместе с записанным на автоответчик сообщением.
– Не вешайте трубку! – сказала Сьюзен.
Звонивший терпеливо подождал, пока аппарат потеряет к нему интерес, затем Сьюзен снова сказала:
