– Алло! Извините, пожалуйста!
Это оказалась Кейт Фокс. Она звонила с работы. Ее голос звучал непривычно официально:
– Сьюзен?
– Привет, Кейт. Рада тебя слышать. Спасибо, что пришла ко мне в гости на прошлой неделе.
– Э… да. Спасибо за ланч.
– Тебе понравился жареный перец с помидорами и анчоусом? Я впервые его делала. Рецепт Делайи Смит.
– Да, понравился. – Возникла короткая пауза. – Сьюзен, не знаю, слышала ли ты уже…
– Слышала что?
– О Фергюсе Донлеви?
– Что… что случилось? – Нервы Сьюзен натянулись и задрожали, будто по ним провели смычком.
– Час назад в редакцию звонил журналист, он хотел, чтобы редактор Фергюса Донлеви сказал о нем пару слов. Тогда я и узнала. Затем пришли два детектива, опрашивали нас. Я подумала, может быть, ты что-нибудь знаешь.
– Я ничего не знаю. Детективы? Что он сделал? Что случилось?
После долгой, кошмарной паузы Кейт сказала:
– Он мертв.
– Мертв? – Сьюзен будто провалилась в черную яму. – Фергюс мертв?
– Да.
Ее ноги подогнулись, она опустилась на край кровати. Матрас под ней тихонько взвизгнул. Этого не может быть. Кейт ошиблась, ошиблась.
– Я… я виделась с ним в понедельник. Последние два дня я все пыталась с ним связаться… оставляла сообщения… я… – У нее перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. – Подожди минутку, – сказала она и, шмыгая носом, стала искать салфетку. Она нашла одну в кармане домашних штанов и вытерла слезы. Ее охватило холодное, ужасное, всепоглощающее одиночество.
Фергюс мертв?
Над ее головой раздался тяжелый лязг, затем удары молотком, затем визг какого-то электрического инструмента. Сьюзен передернуло: в спальне было холодно. Это ошибка, этого не может быть. Фергюс большой ученый, яркий ум. Он слишком молод, чтобы умереть.
– Я дала детективам твой номер, ничего? Одного зовут Шоукросс, детектив-сержант Шоукросс. Им нужны были номера всех, кто работал с Фергюсом.
– Что… – Горло у нее перехватило, она замолчала, продула нос, сквозь дымку слез оглядела пустую комнату. – Кейт, что случилось? Как? Как это?..
Телефон долго молчал, потом Кейт заговорила:
– Его обнаружила его девушка, вчера вечером. Она забеспокоилась, потому что не могла с ним связаться. У нее был ключ от его квартиры, поэтому она и смогла туда попасть.
Вот почему он не перезвонил. У Сьюзен все поплыло перед глазами.
– И?.. Что случилось? Сердечный приступ?
– Вскрытие еще не проводилось, но полиция говорит, что виной всему опьянение.
– Как это?
– Похоже, он отключился и захлебнулся собственной рвотой. Он был мертв уже некоторое время, по крайней мере пару дней.
Сьюзен смотрела в пол. Дрель, или чем там Джо работает, визжала у нее над головой. Внутренним взором она видела Фергюса, живого, сидящего в кухне. Мысли у нее путались. Ну да, он любил выпить – она помнила, как перед Рождеством он выпил за обедом целую бутылку шампанского. Но она никогда и подумать не могла, что он сильно пьет. Хотя она почти не общалась с ним в нерабочей обстановке.
– Не могу в это поверить, Кейт. Не могу поверить, что он… мертв. Скажи мне, что это… что это…
– Мне жаль. Он был неплохим человеком.
«Для меня он был не просто неплохим человеком», – подумала Сьюзен, но ничего не сказала. Она не могла больше разговаривать. Ей нужна была тишина вокруг, свободное, пустое пространство. Она хотела остаться наедине со своими мыслями.
«Он был мертв уже некоторое время, по крайней мере пару дней».
В понедельник днем он был у нее. Сегодня четверг. Как скоро после визита к ней он упился до бесчувствия? И почему?
– Кейт, они говорили что-нибудь… насчет похорон?
– Я не спрашивала, – сказала Кейт. – У него есть родственники?
Сьюзен вспомнила, как в декабре за обедом он говорил про то, что не хочет проводить Рождество с родственниками в Ирландии.
– Да, – сказала она. – В Ирландии. И бывшая жена в Штатах. Я постараюсь узнать, когда и где состоятся похороны. Думаю, кто-нибудь из «Магеллан Лоури» тоже захочет пойти.
Сьюзен поблагодарила Кейт за звонок и повесила трубку. Затем она встала, подошла к выходящему на юг окну и стала смотреть в сад. По щекам у нее текли слезы. Прошлой ночью подморозило, и кое-где на газоне лежал иней – там, где до него не смогло добраться солнце.
На глаза ей попалась вишня, и в голове прозвучал голос Фергюса. Он сидел в кухне, держал в ладонях кружку с чаем и смотрел в окно. «Вон то дерево – это вишня?»
Захлебнулся собственной рвотой.
«Я не знаю, зачем я пришел сюда, зачем рассказываю тебе эти безумные вещи, зачем взвинчиваю тебя. Не стоило мне приходить, извини. Сам не знаю, что со мной».
Захлебнулся собственной рвотой.
«Ты полагаешь, что очень немногие из нас выполнят свое предназначение, так как понятия не имеют, в чем оно заключается?
Ты выполнишь. Ты выполнишь свое предназначение».
Захлебнулся собственной рвотой.
Она не могла выбросить это из головы и в то же время не могла себе этого представить. Что-то здесь неправильно. Фергюс был в высшей степени разумный человек, он не захлебнулся бы рвотой, словно какой-нибудь уличный бродяга. Нет, никогда.
Что-то не сходится.
Харви Эдисон, врач, который по роду своей профессии должен был разбираться в наркотиках, умер от передозировки. Разве это не странно?
А смерть Зака Данцигера?
От этих мыслей ее отвлек голос:
– Миссис Картер, где вы? Где вы? Миссис Картер?
Он доносился снизу. Ее искал Джо.
– А, вот вы где! – сказал он, когда она спустилась. – Простите, я думал, вы здесь, внизу. Я нашел странную вещь у вас на чердаке. Странную на все сто. – Он выкатил глаза, чтобы показать, насколько странную, и Сьюзен подумала, не под кайфом ли он.
– Да? – Сьюзен хотелось побыть одной. А Джо был болтун. Спору нет, он много всего знал о викторианских домах, и кое-что из того, что он вчера рассказывал, показалось Сьюзен интересным, но сейчас она не хотела с ним говорить.
– С вами все в порядке? – спросил он, приглядевшись.
– Да. – Она кивнула. – Просто… небольшое потрясение. – Она посмотрела на часы и поняла, что уже первый час, а она еще не предложила ему перекусить. – Может быть, поедите что-нибудь?
– Убил бы за чашку чаю. Вы точно в порядке?
Она кивнула:
– Да. Я только что узнала, что у меня друг умер.
