Укрытый от сторонних глаз инфернальными деревьями, Жрец Ада с радостью бы продолжил любоваться, как развивается фарс смерти в бывшем месте его проживания, однако у него имелись дела поважней. Он сделал три шага к колючим зарослям, разросшихся на опушке леса. Искривлённые ветви кустарника переплетались так плотно, что он казался сплошной стеной. Киновит запустил руки в чащобу. Колючки расцарапали его плоть. Демон погрузил руки по запястья, а затем ухватился за спутанные ветки и потянул их на себя. Некоторые разломы вспыхнули белыми огоньками, и кусты отпрянули от пальцев демона.
Феликссон благоговейно наблюдал за спектаклем. Он видел предостаточно магических действ куда зрелищней, но его изумляло, сколь мощную энергию рождала киновитская магия. Роща оказалась в преобразующем кулаке его могущества. Внезапно колючки обрели гибкость, и ветви раскачивались, точно водоросли в потоках яростного приплыва.
За несколько секунд до того, как всё случилось, в животе и яйцах у Феликссона появилось знакомое ощущение. Как правило, это чувство означало, что творимое – или же, как в данном случае, наблюдаемое – им колдовство должно было вот-вот претвориться из теории в реальность. Искалеченный маг задержал дыхание: манипуляции демона были за пределами его рудиментарных магических познаний, и он не имел ни малейшего понятия, к каким последствиям они приведут.
Вся роща затряслась. Феликссон слышал шум, подобный треску далёких фейерверков: бум, бум, бум. Во все стороны бил огонь. Феликссон глянул в лицо хозяину и к своему изумлению увидал на нем такое, чего там никогда раньше не появлялось – улыбку.
– Закрой лицо, – молвил Жрец Ада.
Феликссон сделал, как было велено, и закрылся руками, но любопытство взяло верх. Сквозь пальцы он наблюдал за прогрессией зрелища. Улыбка не сходила с лица его повелителя, наоборот: Феликссон заметил, как она стала ещё шире. Жрец Ада поднял руки в триумфальной позе распятого на кресте. Витавшие вокруг силы среагировали молниеносно и обмотались вокруг пальцев и рук демона.
Феликссон понимал: грядёт нечто неотвратимое. И он не мог заставить себя отвести взор.
Гарри оглянулся на Лану.
– До дома далеко?
– Еще с милю. Что, блять, стряслось?
– Хорошо, – сказал Гарри, открыл дверь и выбрался из машины. – Ждите здесь. Это не может быть совпадением.
– А разве нам не…
Гарри оборвал Кеза взмахом кисти. Он посмотрел налево, направо. Улица была пуста. Кроме фургона Кеза на обочине стояло несколько брошенных автомобилей, с которых сняли всё, кроме краски. Ни в одном из ближайших домов не горело ни одно окно. Несмотря на неприветливый пейзаж, татуировки у Гарри молчали. Либо всё было взаправду, либо ему примерещился некислый мираж.
Гарри пересёк улицу и крикнул тщедушному человечку на углу:
– Эй! Дейл! Ты что, заблудился?
Дейл взглянул на него так, словно впервые заметил кого-то ещё.
– Гарри? – удивился он.
Дейл вышел на дорогу, уделяя Гарри лишь пять процентов своего внимания – остальное расходовалось на осмотр окрестностей.
– Ни хрена себе встречка, – сказал Гарри.
– Я просто иду, куда…
– Куда тебе велят сны. Ага. Помню. И сны сказали тебе…
– Быть здесь строго в этот миг.
– А они сказали тебе, что здесь буду я?
Дейл улыбнулся.
– Нет. Но это приятный сюрприз, – сказал он с ласковой искренностью.
– Сол и Беллмер не пожелали составить тебе компанию?
– Сол никогда не ходит со мной. А мисс Беллмер… ну, прошлым вечером её нашли мёртвой. В рот ей затолкали её же клитор. Огромный такой. Который был вовсе не клитором.
– Вот тебе и друзья в высших кругах.
– Как по мне, скатертью дорожка.
– Да ты что. А я уж думал слезу пустить. Ну как, прокатимся?
– А. Ты про фургон? Нет. Боюсь, этого нет в раскладе.
– В чём…
Гарри осёкся. Каждая капля чернил в его коже внезапно испустила боевой крик – сигнал тысячи беззвучных сирен воздушной тревоги. Это было подобно удару под дых. Из Гарри выбило весь воздух, и он упал наземь, слепой и глухой ко всему, кроме издаваемого чернилами гвалта. Он смутно услышал, как Кез закричал ему: «Вставай, вставай! Норма говорит, что нам нужно убрать тебя отсюда!» А затем каким-то чудом Кез уже опускался рядом с ним на колени.
– Ясен-красен! Твои сраные чернила орут-заливаются.
А затем, так же внезапно, как и появился, сигнал тревоги пропал. Гарри открыл глаза, и чувства вернулись к нему. Он вобрал глазами всех присутствующих: Кез и Дейл смотрели на него сверху вниз, Норма же прислушивалась к ветру.
– Ребята, – проговорил Гарри, еле ворочая языком, – познакомьтесь с Дейлом.
– Дейл. Пишется, как Алан-э-Дейл
[32], – сказал Дейл. – Очень рад.
Пока все обменивались приветствиями, Гарри глубоко вздохнул и медленно поднялся на ноги.
– Он – тот самый друг из Нового Орлеана. Славный парень. Да, Дейл?
– По легче, Гарри, – сказал Кез.
– Я в порядке, – отмахнулся Гарри.
– А с виду не очень, – подала голос Лана.
– Я. В. Порядке, – процедил Гарри. – Просто на какой-то миг стало очень громко.
– Наверное, оно приближается, – сказал Дейл.
– Пожалуй, – кивнул Гарри. – Чем бы оно ни было, оно громадное. А теперь двигаем. Прежде чем оно сюда доберётся.
– Прежде чем что доберётся? – поинтересовалась Лана.
Дейл повернулся и ответил на её вопрос:
– Ад.
– Чёрт. Здесь скоро появится брешь, – сказала Нор-ма. – Что-то за чертой хочет получить доступ к нашей реальности… Будь я проклята, – она осеклась. – До меня только что дошло, что поблизости ни одного призрака.
Она полуобернулась и обратила лицо к небесам.
– Ни одного, – повторила она спустя несколько секунд.
– Что это за шум? – спросил Кез.
Внезапно оно послышалось со всех сторон – не один звук, а множество. Гарри вращал головой, пытаясь отследить источник шума.
– Это дома, – сказал он.
Оконные стёкла тряслись в рамах, а запертые двери так вибрировали, словно хотели сами посниматься с петель. Старая, отслоившаяся плитка соскальзывала с крыш и разбивалась на тротуаре, а из квартир доносился гам, издаваемый предметами домашнего обихода. Посуда, бутылки, лампы, зеркала и другие бьющиеся вещи грохотали так, словно в один миг во все квартиры ворвались своры вандалов. Всё танцевало, поддавшись единому порыву.
