Некоторые чудеса поражали своим размером – на улицах города возвышались постройки высотой в пятьдесят этажей, а их фасады не пятнало ни единое окно. Имелись там и статуи, чьи головы и плечи подымались даже над самыми высокими зданиями. Римские статуи являли собой щепетильно и точно сработанные изображения христианских святых и правивших городом мужей, но здешние изваяния были настоящими загадками. Человеческое подобие в некоторых из них лишь угадывалось, а другие словно застыли в движении размазанным пятном – одну такую статую можно было назвать каменной фотографией неведомого существа, пойманного в миг экстаза или агонии, либо смеси и того, и другого.
Повсеместно бросался вызов законам физики: колоссальная постройка висела в ста с лишним футах от земли на двух крутых лестницах – одна спереди, другая сзади; троица пирамид, чьи грани густо покрывали всевозможные письмена, была построена так, что создавалось впечатление, будто две из них подбросило в воздух сейсмическим толчком, и покоились они на третьей пирамиде, опираясь на самые рискованные поверхности – угол к углу, кромка к кромке.
Посреди этой картины виднелся зеленоватый туман. Он угнездился в обширном гетто – его трущобы разрослись прямо в окружавшей столицу Ада канаве. Городские постройки со стороны – как дома, окружавшие монолитные здания у вершины ближайшего холма, так и высокие стены, возведенные по периметру мегаполиса – туман окрашивал тускло-зеленой тенью. Отказываясь подчиняться порывам ветра, он стелился хаотическим скопищем палаток и грубо сколоченных лачуг, являвшим собой предместье. Крики доносились именно оттуда, из этих трущоб – было очевидно, что существа, которым не удалось избежать зеленоватой дымки, мучились от нестерпимой агонии.
– Кто из нас лучше видит? – спросил Гарри. – У меня зрение не ахти. Вижу, что внизу двигаются какие-то размытые пятна. Похоже на людей.
– Тебе повезло, – сказал Кез.
– Что там происходит?
– Они ёбу дались, как-то так, – проворчала Лана.
– Носятся вокруг… – Кез пошатал головой, – … бьются головами о стены. О, Боже, один парень… о, Господи Всемогущий…
– Это люди?
– Некоторые похожи на людей, – сказал Дейл. – Но основная масса больше напоминает демонов.
– Ага, – кивнула Лана. – Люди так не орут.
Она не врала. Всё нараставшая какофония являла собой омерзительный гвалт, отвратнейшее месиво шумов, на которые были неспособны человеческие глотки и лёгкие. Предсмертные вопли сплетались со звуками, подобными рёву двигателей на последнем издыхании – шестерни крошатся, а поршни визжат и крушат механизм изнутри.
– Вот это больше похоже на правду, – сказал Гарри. – Ад уж начал было меня разочаровывать.
– Не говори ерунды, мужик, – нахмурился Кез. – Паршивых флюидов здесь и так в достатке. Или же… не знаю, может, тебе этого мало, – он взглянул на Гарри – тот прищурился, чтобы получше рассмотреть происходящее. – Не терпится туда спуститься, да?
– Кез, я просто хочу быстрей со всем покончить.
– Ты уверен, что дело только в этом?
– А в чём ещё? – сказал Гарри, не сводя глаз со зрелища.
– Гарольд, да оторвись ты от этого кошмара хоть на две секунды. Это ведь я. Кез. Ты же знаешь, что я пойду за тобой, несмотря ни на что, так? Я здесь затем, чтобы помочь вытащить Норму, и никуда без неё не уйду. Но ты, блять, должен посмотреть мне в глаза и сказать правду. И не ради меня. Ради себя.
Гарри повернулся лицом к другу и выплюнул лишь одно слово: «Что?»
– Наслаждаешься представлением? – спросил Кез.
Гарри стушевался. В следующую секунду он открыл рот, чтобы что-то сказать, но его опередил крик Ланы:
– Я больше не вынесу!
Кез и Гарри обернулись и увидели, как Лана падает на колени, обхватив руками макушку головы, точно силясь удержать в черепе здравый смысл. Кез присел рядом на корточки.
– Всё в порядке, – сказал он. – С нами всё будет в порядке.
– Как ты можешь так говорить? Посмотри на них! Посмотри на то, что с ними творит это место. И они здесь живут! У нас нет ни единого шанса.
Гарри сел на белые травы в ярде от них, и переключил внимание с мягких увещеваний Кеза на царивший в канаве хаос. Он ничего не знал о несчастных существах, чьи крики возносились ввысь и не находили ответа, – возможно, они заслужили все эти мучения. А, может, и нет. Как бы то ни было, мольбы страдальцев лишь усугубили издевательства над органами его чувств и погрузили Гарри в невесёлые думы. Вонь, в которой слышался смрад горелой плоти и серы; дикая пляска татуировочных чернил, напоминавшая о той самой неотвязной ночи… Даже сейчас, годы спустя, в его голове звучал голос демона.
Плюй. Гарри услышал, как слово заскрежетало о внутреннюю поверхность его черепа. Как бы ему хотелось сделать в ту ночь хоть что-то по-другому. Если бы всё пошло иначе, он смог бы избавиться от чувства, что находится там, где его всегда ждали, где ему самое место – в Аду.
– О чём задумался? – точно ножом, его мысли вспорол голос Дейла.
Эти слова были крючком, укутанным в саму невинность.
– Пытаюсь понять, как так получилось, что мы собрались в одну группу, – сказал Гарри. – Почему мы здесь.
Дейл хохотнул.
– И даже не догадываешься, не так ли?
– Нет. А ты?
– О-о. Вопрос вопросов, правда?
– И ты уже знаешь ответ.
– Само собой.
– Посвятишь в тайну?
– Легко: смотреть не значит видеть.
Гарри рассмеялся.
– Это ещё что за шарада?
– Во сне услышал.
Очевидно, Дейл решил, что на этом разговор достиг логической точки – не проронив больше ни слова, он поцеловал Гарри в макушку и беззаботно пошел себе прочь. Тем временем у Кеза каким-то образом получилось успокоить Лану. Он помог ей подняться на ноги, но так, чтобы трущобы оказались вне поля её зрения.
– Я не хочу туда спускаться, – всхлипывала она. – И никто из вас меня не заставит.
– Да мы и не собирались, – сказал Кез.
Вверху послышался дружный хриплый хор птичьего клекота.
Гарри взглянул вверх и увидел, что шум издает пара крылатых тварей – они были покрупней круживших над городом собратьев. Они слетелись с поразительной скоростью. Их привлекли либо многообещающе мучительные стенания, либо запах, который Гарри различил только сейчас. То был настоящий букет: в нём чувствовалась кровь, душистый аромат старого ладана и ещё один запах, который никак не узнавался, и оттого дразнил пуще остальных.
Взбудораженный обменом загадками (разговором-то это не назовёшь) с потенциально безумным южанином, Гарри сидел на вершине холма и рассматривал царившую вокруг адскую смесь великолепия и гротеска. С момента, как он вышел из своей нью-йоркской квартиры, в нём накопилось ещё больше усталости, и он страшно нуждался в десятилетнем отпуске на Гавайях, – лишь он, хижина и удочка – но если ему правда хотелось туда попасть, сперва придётся покончить с текущим делом.
